Божественная трагедия

– Эксгибиционист, – вспомнил Макс. – Только причем здесь эксгибиционисты? Ты же не голый перед компьютером сидишь?

– По разному бывает. А эксгибиционист – слово смешное… Ведь ты не знаешь, работает в данный момент твоя веб-камера или нет! А мобильный? – Барт закинул голову, на спинку дивана, Макс подумал, что разговор окончен, но Барт продолжил. – Нет никакой уверенности, что линия не прослушивается, что никто не читает твои СМС. И по мобильному так легко найти твое положение. Тотальна слежка.

– Но ведь это можно использовать и в своих целях! – заартачился Макс, хотя как он представлял слабо.

Барт захрапел, прямо так – сидя. Не меняя позы. Макс легко толкнул его в плечо и Барт тряпичной куклой завалился на диван. Макс стянул с него ботинки, закинул ноги, накрыл покрывалом.

Если бы Марлен осталась пришлось бы спать по очереди. Или вместе, что в принципе Макса устраивало.

Макс прошелся по комнате, он всматривался в каждый предмет. Любой из них мог быть доносчиком. При всеобщей минимизации, устройство звукопередачи или видеопередачи могло быть не больше ногтя на мизинце. И провода часто и не требовались. Микрофоны были чудовищной чувствительности, можно с улицы улавливать шепот. Мы на крючке? Надо иметь ввиду. Макс почувствовал себя червяком, ладно рыбы пока не видно…

Шаг 25. Эротика открытий

Макс прилег на кровать. Он здорово вымотался за этот день. Прилег и увидел огонь. Он сам был огонь. Потом он огляделся, паника холодной водой накрыла сознание – каменный мешок. Огонь зашипел и вновь заиграл с новой силой. Паника струей пара взвизгнула, взвилась и исчезла. Макс понял силу огня. Он протянул огненную руку и камни его застенка покраснели, как застенчивая девушка, затем стекли помидорным соком, он вырвался хлопком наружу под яркое небо и стал огненным великаном.

Макс проснулся, но ощущение запредельного могущества распирало его. Барт храпел. Сна не было ни в одном глазу.

Макс взял план, электронную рулетку и спустился вниз. Раз не спится, надо поработать, решил он – наметить направления, куда идут подземные рукава.

Если отмечать угол ответвления от основного перехода, и углы преломления пути с длинной пути, можно набросать план и сопоставить его с картой города.

Пятно фонаря лапало кирпичные стены, низкие кирпичные своды, кирпичный пол. Низко, узко, голова едва не задевала сводчатый потолок, два человека едва бы разошлись в этой кишке. Темнота впереди, темнота сзади. Гулко отдаются шаги, звук будто живет отдельной жизнью, вылетает из-под ноги, прилипает к невидимому скороходу и бежит дальше.

Красный глаз рулетки щупал темноту, выбрасывая на экран цифры. Почти сразу Макс столкнулся с тем, что прямой проход длиннее 200 метров предела измерения рулетки. Возвращаться не хотелось. Он снял ботинок, поставил посередине коридора, как метку. Отмерил 200 метров. Снял второй ботинок. Кирпичи холодили ноги, но Макс не замечал этого, продолжал двигаться, увлеченный работой.

Ругался про себя, что не сообразил о такой краткости измерения рулетки.

«Хорошо, хоть не метровая», – хохотнул он.

Километр восемьсот пятьдесят метров и препятствие – решетка. Кованые прутья уходили в стены и потолок. Никаких замков, устройств. За решеткой ступени вверх. Макс внимательно осмотрел стены. Ничего.

«Ладно, вернусь позже», – решил Макс и вернулся к «британскому флагу».

Следующая нора была не ухожена и быстро закончилась завалом.

Еще один ход был метров двести с небольшим и утыкался в решетку. За решеткой виднелась дверь. Макс прикинул, что ход ведет куда-то в район Инженерной улицы.

Макс решил проверить еще ход на внешней стороне первого лабиринта комнат.

Но перед этим он постоял на площадке перед выходом. Вниз вели ступени к диагональному ходу, справа и слева на некоторой высоте плотные решетки с гербами. Не дотянутся, но именно здесь был проход во второй уровень комнат, если верить карте на ордене. На решетки невидяще смотрели с некоторого отдаления все те же рыцари. За решеткой скрывал кирпич стены лист черненного металла, так что ели проход и был видно его не было. И проход мог скрываться за любой из решеток.

Хотя нет – за одной не мог, она из решеток стояла сдернутая, вместе с листом. Видимо, кто-то из исследователей применил метод разрушающих исследований, причем карты при этом не имел.

Они тоже могли применить такой метод, тем более карта у них была. Но Барт врядли на это пойдет.

«Не может же быть, что люди, использовавшие эти комнаты, приходили с лестницей», – подумал Макс и вышел в первый уровень.

Быстро нашел место выхода и нырнул внутрь. Скоро ход уперся в решетку и за решеткой Макс увидел ступени упирающиеся в темную плиту, по бокам плиты были гидроподъемники, насколько он разбирался в механизмах. Судя по всему выход был где-то в районе памятника Петру Великому.

«Ни фига себе! Вот тебе и Мальтийский орден!» – подумал Макс, значит, он был прав, что за подземельями следят, что они ухожены. Это могло обернуться проблемами. Либо несчастными случаями для них, если они что-то обнаружат, либо их просто попрут отсюда. Что собственно уже происходило. Директор просто не ожидал такой резвости от них. Иначе, бы выставил.

«Странно, что нас вообще пустили сюда! Были уверены, в своей мудрости, в том, что они ничего не найдут».

Макс шлепал босиком, тело горело, обуваться не хотелось, ботинки связанные за шнурки перекинуты через плечо. Макс вынырнул из хода и услышал шаги. Он замер. Неужели Барт проснулся. Затем характерное покашливание. Директор? Макс вырубил фонарь. Здесь на этом уровне было светло, проведенный свет не выключили.

Директор мелькнул мимо Макса вдоль внутренней стены, неся за собой флаг коньячного перегара и пошатываясь.

«Как же он попал сюда? Либо есть еще один спуск, либо воспользовался подземными ходами. Вот жук!» – Максу захотелось его прижучить. Но делать он этого не стал, жук мог забыть человеческий язык, если на него надавить. А карта перемещений директора могла сказать о многом.

Макс прокрался за ним. Директор включил фонарь, юркнул в иллюзионный диагональный выход, откуда и пришел только что Макс. Макс стоял почти за ним, стараясь не дышать. Человек покашливал и насвистывал витиеватую мелодию, – классика это или состояние мозга понять было трудно. Директор взялся за левую ступню доспехов и повернул наружу, градусов на сорок. Что-то хрустнуло. Павел Петрович подошел к решетке справа и потянул ее на себя. Решетка стала опускаться, удобно легла, образовав мостик между площадкой и открывшимся проходом во второй уровень комнат. Металлический черненый лист служила удобным покрытием.

Макс не шевелился. Директор прошел по мостику и исчез.

Пока Макс размышлял соваться ли в «теру инкогнита» или нет, директор появился, вернул ступню рыцаря в исходное положение, мостик поднялся, и когда Макс готовился треснуть кашлюна – уйти он уже не успевал, директор пошел по ступеням вниз.

«Твою мать! Ни забрало, ни оружие… Ступня! – тупо перебирал слова Макс, мягко перебирал ногами, не теряя из вида директора. – Старый, хитрый жук! Еще на экскурсию нас водил!»

Макс осторожно шел за ним, босиком он передвигался почти бесшумно, а директор, сам того не зная, мог показать, как открываются решетки. Так и получилось. Не доходя до решетки метра два директор ткнул в стену, подошел к решетке легко отодвинул ее, прошел, закрыл за собой, через пару шагов снова ткнул в стену, почти у самого пола. Шаги его стихли.

Макс стоял облепленный темнотой, в глазах плавали огненные круги, то ли отблески исчезнувшего фонаря, то ли вселенные внутреннего мира. Тишина уплотняла темноту еще больше. Если бы не тактильные ощущения ног, Макс еще вытянул руку, прикоснувшись к стене, то можно было бы сойти с ума.

Наконец, он включил фонарь и почти ослеп, быстро содранная темнота повисла куполом. Снова кружились яркие пятна в глазах. Когда зрение вернулось, Макс подошел к месту, где директор коснулся стены. Этот кирпич он нашел почти сразу. Подошел к решетке, отодвинул, закрыл. Вторичное нажатие кирпича блокировало решетку.

Макс снова нажал кирпич, и пошел дальше.

За дверью, открывшейся с некоторым усилием, но не запертой была металлическая лесенка. Поднявшись по ступеням, Макс попал в обыкновенную комнату, через жалюзи пробивался свет. Макс глянул в окно в некотором освещении кремово сиял подсвеченный Инженерный замок.

Макс вернулся, закрыл решетку и прошел по ходу. Ему не терпелось пощекотать стопы рыцарям.

Он повернул левую стопу, как это делал директор, до щелчка. Он почувствовал механический толчок. Макс взялся за решетку, та практически без усилия опустилась, как мост. Видимо, управлялась противовесами. Макс посмотрел на ладони – свежее машинное масло.

«Славно, когда механизмы обслуживают», – подумал он.

За проходом был лабиринт из комнат. Вернее, один большой зал в виде лепестка четырехлистника с крестами колонн, которые условно делили лепесток на 21 часть. У самого основания лепестка стоял одинокий рыцарь. Голые кирпичные стены. Ни решето, ни чего. Макс на удачу повернул стопу рыцаря. Ничего не произошло. И судя по плану проходы были не здесь, а снаружи.

Макс проверил и остальные лепестки, они были похожи на первый.

Четырехлистник открылся. Где-то в его сердцевине должна быть удача.

Шаг 26. Пузырьки яда в бокале интуиции

Когда Макс поднялся наверх, уже расцвело. Барт продолжал храпеть, источая жестокий перегар.

«Как тебе сегодня будет, Барт?» – подумал Макс.

Макс так и не смог заснуть, мысли разрывали голову. Он думал обо всем сразу, как огонь пожирает множество дров так и он охватывал сразу все мысли: о маме, о жене, вообще о женщинах – конкретных и неконтретных. Думал о сыне, о подземельях, о древних богах, о смерти Павла, о Викторе, о жуке директоре, о ларце, о драке с Серегой, о поломанной ноге Сереги, о поломанное его судьбе, о войне.

Ровно за минуту до пиликанья будильника Барт перестал храпеть и чмокать, поднял голову и хрипло спросил: