Божественная трагедия

– Знаешь, Барт,мы тщательно исследовали внешнюю стену, а ведь и во дворе замка могут быть подземелья.

– Я тоже об этом думаю. Надо понять логику.

–Ты ее понимаешь, понимаешь, а понять не можешь.

–Всему свое время, – бросил Барт.

– Есть и продолжение этих слов, – сказала Марлен, она похоже старалась молчать, чтобы не раздражать Барта. – и время всякой вещи под небом

на сей раз замечание Марлен прошло без злобных размахиваний клинком.

– Всему свое время, и время всякой вещи под небом. – процитировал Макс, он недавно натыкался на этот кусок. – Время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру.

– Близко к тексту, – сказал Барт. – Книга Екклесиаста. Но мне ближе Шекспир. Time is the nurse and breeder of all good. Время – сиделка и кормилица всего хорошего. По крайней мере, оптимистично.

Шаг 22. Иллюзион

– Надо искать в центре, – улыбнулась Марлен.

– Это мы и так знаем! – вспылил Барт. – Моя чугунная голова создана не для того, чтобы бить об нее бутылки своего звонкого голоса.

Марлен посмотрела на Барта с некоторым изумлением

Она перешла на шепот, – Так лучше? Без боя стекла?

– Комнат 88. Это нам что-то дает?– спросил Макс

– 88 число командорств Ордена. Хотя кавалеров было больше чем 88. Если вычислять 88 комнату… Но мы не знаем с какой начинать… Может есть какой знак?

– Восьмерка – бесконечность! Пересечение бесконечностей – путь в вечность! – вспомнил Макс надпись на коробке.

– Надо искать внутри двора, – снова твердо произнесла Марлен.

– Откуда такая уверенность? – прищурился Макс.

– Интуиция, – улыбнулась Марлен со всей очаровательностью.

И тут Макса осенило!

– Знак! Знак где? Где орден?

Барт тут же извлек фотографии из недр памяти айфона. Макс глядел на фотки.

У него четко совместились план инженерного замка и изображение ордена.

Этот квадрат – тот подвал по которому мы сейчас бродим.

– Ну-ка покажи мне обратную сторону ордена!

Барт нашел нужное фото. А Макс всмотрелся.

– Увеличь!

Нечеткие насечки давали полное представление о карте подземелья. Насечки обозначали стены. Четырехлистник был вписан в квадратную полосу и лепестки его исходили из квадрата. Макс был уверен, что четырехлистник – это помещения.

– Этот квадрат внешнее подземелье в котором мы находимся… Карта! Это карта подвала! Внутри еще должны быть помещения! В четырехлистнике.

– Он похож на перекрещенные бесконечности… – кивнула Марлен.

– Четырехлистник – символ удачи! – на всех мальтийских орденах – лилии. Я сразу заметил это отличие и размышлял о нем.

– Так мы это уже выяснили, – буркнул Макс.

– Второй уровень карты! – это насечки на другой стороне ордена. На любом таком изделии ничего похожего нет!

Макс снова склонился над экраном и вглядывался в насечки:

– И здесь на внешнем квадрате можно насчитать 88 комнат, если знать, что считать. А проходы, судя по-всему здесь, здесь и здесь!

Барт густо выдохнул: Эх, выпить бы!

– Там чертова уйма проходов, – сказал Макс. – Вот на фото же видно. А в натуре – стена, рыцарь стоит. Ну и чего?

– Сезам откройся, – проговорила Марлен.

Барт встал перед рыцарем.

– Больше света!

Марлен и Макс направили фонари ему на нос.

– Здесь должен быть какой-то знак или примета. Возможно, дверь открывается механизмом!

– Если и был механизм, то за столько лет он мог прийти в негодность, – возразил Макс.

– И в те времена существовали замечательные механики, которые делали долговечные вещи, – сказал задумчиво Барт. – И долговечнее, чем сейчас. Либо должны быть люди обслуживающие эти механизмы. Мальтийский орден, как организация, существует и сейчас. Якобы благотворительная организация, а какие ее истинные цели не знает никто.

Барт говорил и обнюхивал рыцаря миллиметр за миллиметром.

– Возможно в рыцарях механизм открытия, – говорил он и притрагивался к частям доспехов.

– Вот! Вот здесь должен быть проход! – Макс зашел за постамент с рыцарем и исчез. – Вот, черт! Мы ходили мимо и не видели! – появился из-за постамента Макс.

Это было сродни волшебству, Макс просто исчез и появился.

– Не понял… – протянул Барт.

– Это фокусы! – воскликнул Макс. – Пока не упрешься, не поймешь.