– Опохмелиться есть?
– Спросил колбасы у собаки!
– Я Виктору вчера звонил. Он просил заехать.
– Нам делать больше нечего, чем разъезжать.
– Виктор сказал, что не может сам появиться. Но очень ждет новостей. Я подумал, что можно навестить нашего старичка.
– Тому виднее, у кого нос длиннее, – отозвался Макс.
Он не хотел рассказывать о ночных находках. Он много бы отдал за визуальное наблюдение за удивлением Барта.
– Нос? – Барт недоуменно почесал кончик носа.
– Это поговорка такая.
– Fuck! Похмелиться бы!
Тут же на пороге появился директор.
«Вот у кого длинный нос», – подумал Макс.
– Здравствуйте, кхе-кхе, здравствуйте! Как у вас успехи?
– Паршиво, – ответил Макс. – Опохмелится человеку требуется.
Директор потер руки.
– Сейчас сделаем, у меня завалялась бутылочка.
Завалявшееся бутылочка оказалась армянским коньяком пятнадцатилетней выдержки.
Директор наполнил стаканчики.
– Я вообще о другом спрашивал, как ваши поиски? Не обогатится ли наука и музей новыми находками в ближайшее время?
Барт к этому времени умылся и привел себя в порядок, насколько это было возможно.
Он аккуратно тряхнул головой:
– Обязательно обогатиться, но не сегодня точно. Этот чертов лабиринт из комнат не хочет отдавать свои тайны. Может, ему тоже коньячку плеснуть?
– Прошу вас, Максим, присоединяйтесь! – пригласил директор.
Макс отмахнулся.
– За руль сейчас. Мы хотели по городу покататься.
Барт хлопнул стаканчик, лицо его из синевы плохого самочувствия достало румянец.
– Я вообще комнаты имел ввиду, может, им налить?
Директор вскинул голову и задорно забулькал смехом.
– Э-э-эх! А вы думали так сразу, наскоком… – заговорил директор. – История часто не хочет отдавать свои секреты. Знаете, во скольких экспедициях я был, и только одна увенчалась мало-мальски значимой находкой.
– Да, – согласился Барт. – Все это непросто.
Кончился коньяк очень быстро. За пустой болтовней кончается быстро не только коньяк, но и жизнь. Или скажем, шоколад. Директор тут же засобирался за второй.
– Нет, – с сожалением отказался Барт. – Мы бы с удовольствием, но пора. Поедем, проветримся.
– Жаль, кхе-кхе, жаль, – директор якобы огорчился, Макса это улыбнуло. – Ну, удачи вам, покататься (кхе-кхе!) наславу.
Тут же раздался звонок Марлен.
– Макс я на углу Садовой и Невского.
– Через пять минут будем, – сообщил Макс.
Марлен в распахнутую Бартом дверцу села на заднее сидение. Максу бы тоже хотелось оказаться рядом с ней, но кто бы тогда повел машину? Вообще Максу захотелось спать. Он мощно тряхнул головой. На мгновение это сняло приступ слабости.
Барт же перегнулся через сидение благоухая коньяком и благодушием.
– Марлен, как приятно тебя снова видеть! Позволь, я забыл облобызать твою руку.
– Потерпи немного, – улыбнулась Марлен, – сейчас отстегну протез, облобызаешь.
– Ну вот женщины, вечно у вас пузырек яда в сумочке, – возмутился Барт. – Я же искренне, по-дружески, в знак почитания и доверия…
Макс спокойно и уверенно наматывал дорогу на спидометр, пробок на удивление не было.
– Выходной что ли? – уточнил Макс.
– Воскресенье.
– Да, кстати, насчет доверия… – заговорил он. – Марлен, а откуда информация про поиски внутри диаметра.
Макс внимательно следил за реакцией девушки в зеркало заднего вида.
– Не поняла, – Марлен наклонила голову.
Что-то в лице ее изменилось.
– А что непонятного? Ты несколько раз настойчиво говорила, что искать нужно внутри. Откуда эта информация? Виктор? Нет. Он бы напрямую сказал. Значит, есть еще кто-то кто снабдил тебя этим знанием.
– Интуиция, – пожала плечами Марлен, она решила держаться пока, хотя Ангел и говорил о возможности такого разговора.