Источник

– Но я думала… – растерялась Дороти.

– Мне все равно, что ты думала, – хорошо поставленным голосом отчеканил чиновник. – Не можешь вернуть ее одежду, найди другую, но чтобы она выглядела по-человечески. Иначе сама займешь ее место.

Дороти одним рывком выбросилась в коридор. Чиновник подошел к Марго, наклонился и произнес, тщательно выговаривая каждое слово:

– Меня зовут Антонио. Я друг вашего мужа, я помогу вам.

– Пожалуйста, дайте мне позвонить, – неожиданно громко отозвалась Марго. – Это очень важно.

В глазах незваного друга вспыхнули и погасли искорки страха. «Это еще один обман», – с яростью подумала Марго. Она попыталась встать, но измученное тело не желало подчиняться ей.

Пару минут Ивар с удивлением разглядывал ее, стройную, рыжеволосую, в извечном черном костюме.

– Ну и что теперь? – наконец спросил он. Красиво наведенные брови Франсуазы стремительно подпрыгнули вверх:

– Ты шутишь? Сегодня мы проводим третий эксперимент. Один-единственный эксперимент, который разом решит все проблемы. Никаких серий больше, никаких полумер.

– Совершенно верно: эксперимент проводим мы, – равнодушно подтвердил Ивар, – а ты просто запускаешь машину. И, пожалуйста, никакой самодеятельности более. Новому директору это вряд ли понравится.

– С Карлосом я и сама могу объясниться, – не без вызова заявила Франсуаза. Однако в ее голосе чувствовалась некоторая неуверенность, а раскосые глаза смотрели с легким изумлением.

– Забудь об этом, – холодно посоветовал ей Ивар. – Иначе он узнает, что ты сдала Мэтру Марго, у которой есть свои соображения о нашей конторе.

По тому, как сузились глаза рыжей богини, он понял, что попал в точку.

– Марго, – брезгливо проговорила Франсуаза, не пытаясь даже скрывать всей своей неприязни к самому имени этой женщины. – Какая тебе разница, что с ней будет?

– Несколько запоздалый вопрос, – усмехнулся Ивар. – Тебе бы раньше поинтересоваться моим мнением. Кстати, зачем ты ее туда отправила?

– Чтобы развлечь старого дурака напоследок, – с коротким смешком ответила Франсуаза.

– Напоследок? – переспросил Ивар.

– Именно так, – торжествующе процедила рыжая богиня. – Одно маленькое локальное изменение, и из столицы приходит приказ о снятии этого душегуба и переподчинении его подразделения общим силам компетентных органов. А Марго станет великолепной иллюстрацией его неправильных методов работы.

– И кто навел тебя на эту мысль?

– А какая разница! Должен же кто-то нейтрализовать конкурента, препятствующего проведению эксперимента.

– Но ведь это всего лишь временная мера, – Ивар явно не понимал причины ее ликования. – Ты ведь понимаешь, что при окончательном изменении близкая локальная деформация будет неустойчивой.

– Ошибаешься, – Франсуаза все еще светилась от удовольствия. – Все произойдет в тот момент, когда ты уже будешь в иной реальности, и производимое тобой изменение, совместившись с локальным, сделает его устойчивым.

– Когда мы будем в иной реальности, – твердо поправил ее Ивар. Его глаза разглядывали Франсуазу как экзотическое животное, холодно и жестко. – Перенастрой машину на отправку двух человек: второй будет Инга. Полагаю, она уже приготовила все необходимые расчеты.

– Ты хочешь, чтобы она… – Франсуаза явно была сбита с толку.

– Я не желаю объясняться с тобой по вопросам, не требующим комментария, – Ивар с удивлением отметил, что впервые говорит с Франсуазой столь непререкаемым тоном. – Задача поставлена, изволь ее выполнять.

Франсуаза, сверкнув глазами, двинулась к выходу.

Телефон Ивара не отвечал, и Марго, не раздумывая, набрала номер Франсуазы.

– Жива, мученица? – бодро осведомилась та. – Прими мои поздравления, ты оказалась даже сильней, чем я думала. Ты…

– Подожди, – перебила ее Марго. – Скажи мне, Ивар уже там?

– Где? – невинно переспросила Франсуаза.

– Там, где стоит ваша машина, предназначенная для окончательного изменения, – отчеканила Марго. Краем глаза она успела заметить, как резко потеряло естественный цвет полное лицо Антонио.

– Да, он уже там, – невозмутимо подтвердила Франсуаза. – И когда эксперимент будет завершен…

– Верни его немедленно назад, – перебила ее Марго.

– И когда эксперимент будет завершен, ты еще сможешь увидеть его после того, как выступишь свидетельницей в деле Мэтра, – не позволила себя прервать Франсуаза. – Я вынуждена просить тебя об этой услуге (фраза была произнесена тоном несколько издевательским), поскольку в нашем распоряжении нет других живых свидетелей.

– Верни Ивара немедленно, – повторила Марго. – Или ты всех погубишь.

– Что означает эта мелодрама? – сухо осведомилась Франсуаза.

– В ваших расчетах есть существенная ошибка, – торопливо заговорила Марго. – Вы не учли величину силы сопротивления изменению реальности. Все ваши предыдущие вторжения в иную реальность были локальны и при этом достаточно устойчивы, поскольку их ограниченный масштаб вызывал незначительную реакцию сопротивления. Но при тотальном изменении такого масштаба, какое предусмотрено вашим экспериментом, сопротивление будет просто чудовищным…

– Ты считаешь нас полными идиотами? – проговорила Франсуаза голосом рассерженной кошки, внезапно обретшей дар человеческой речи. – Разумеется, мы предусмотрели систему подавления…

– Что приведет к взаимному уничтожению двух наложившихся друг на друга реальностей, – холодно завершила ее фразу Марго и добавила тут же другим тоном. – Немедленно верни Ивара.

Издалека донесся мгновенно изменившийся усталый голос Франсуазы:

– Даже если все, что ты сказала – правда, сделать ничего нельзя. Программа рассчитана на возвращение только после успешного запуска машины, и внести в нее изменения в ходе эксперимента невозможно. По крайней мере отсюда.

– Он там один? – неожиданно дрогнувшим голосом спросила Марго. Впрочем, она уже знала ответ.

Путь от гостиницы к месту, где установлена машина, они, не сговариваясь, проделали не спеша. Инга с видимым удовольствием глазела по сторонам, жадно впитывая в себя красоты южного города, незнакомого ей даже в родной реальности. Казалось, она напрочь забыла о цели их путешествия, однако Ивар, знавший Ингу не первый год, не мог обольщаться столь смелой надеждой. Он был твердо убежден, что приступы забывчивости настигают Ингу исключительно по расписанию, составленному ею лично.

Наблюдатели, безусловно, находились где-то рядом, кружили поблизости голодной стаей волков (точнее шакалов), но на глаза предусмотрительно не показывались, помня о недавней потере.

Ивар был в ударе, в том особом состоянии, когда самые сложные проблемы решались, как бы походя, а женщины очаровывались будто бы без малейших усилий с его стороны. Приморский город, по центральной улице которого они с Ингой шагали с видом беззаботных туристов, был хорошо знаком Ивару еще с тех времен, когда, приехав в командировку, он, как говорили тогда, еще молодой специалист, познакомился с Марго, работавшей здесь по распределению, и та водила его по городу, показывая самое интересное и рассказывая об особом мире приморья, прижатом плотной стеной гор к широкой бухте.

Теперь же сам Ивар вел Ингу одним из любимых маршрутов Марго. В иной реальности город почти не изменился, и Ивар без труда узнавал знакомые места под столь небрежным камуфляжем. К тому же он просто фонтанировал изысканным остроумием, производя весь этот словесный фейерверк без малейшего напряжения и фальши, словно сия отчаянная попытка насмерть очаровать свою спутницу и была единственным смыслом его существования.

Однако мираж бесповоротно рассеялся в тот миг, когда Инга нарушила складывающуюся идиллию весьма бестактным вопросом:

– Скажите, пожалуйста, Ивар, когда мы будем на месте?

– Я убью тебя, девочка, – тихо прошипел Ивар и резко повернул направо в первый попавшийся переулок. Он шел быстро, глядя прямо перед собой, не обращая ни малейшего внимания на то, успевает ли за ним Инга, и, наверное, был бы рад, если бы та отстала, заблудившись в замысловатом сплетении тесных улочек. О том, что с ней будет в этом случае, он тоже старался не думать.

Оказавшись вблизи заповедного дома, он соизволил все-таки оглянуться: Инга стояла в пяти шагах от него и терпеливо ждала. Ее уверенный и даже немного снисходительный взгляд, устремленный сквозь него, вызвал в Иваре неукротимую жажду мести, вернее, бессмысленного, а потому глупого реванша.