Бард. Том 1. Дети Дракона

Раздался вздох разочарования.

– Спокойно, сегодня гуляем.

– Тогда другое дело, – развеселилась толпа.

– Пойдем, Милиус, вон мой маленький домик на дереве.

И действительно, если хорошенько приглядеться, можно было рассмотреть в кроне дерева сооружение, больше похожее на свитый из зеленеющих веток шалаш. Забравшись наверх, Милиус увидел, что внутри он довольно уютный и достаточно просторный даже для двоих.

– Сама устроила? – развел он вокруг руками.

– Нет, пригласила Херберта из Долины, – рассмеялась Кирия, – конечно сама, между прочим, не так уж это и сложно.

– Ну не знаю, у меня никогда не получалось договориться с деревом.

– Ладно, присаживайся, – она кивнула на что-то больше похожее на топчан, покрытый толстым одеялом, – к сожалению, с мебелью у меня напряженка.

И действительно, помимо топчана тут примостился маленький столик и что-то среднее между крохотным шкафом и комодом. Открыв это непонятное сооружение, Кирия выставила на стол вина, печенье и сухофрукты.

– Извини, это все что у меня есть, если хочешь, могу поднять тебе что-нибудь, но там, по-моему, только мясо, а ты, насколько помню, его никогда не ел.

– Знаешь, путешествуя по миру, я приучился есть всего помаленьку. Спутник, отвергающий пищу, вызывает опасения и недоверие у окружающих. А при моей профессии – это совсем не желательно.

– Ну да, ты же всегда мечтал быть бардом. Что ты делал на дороге?

– Если говорить точно, то я спал, пока ты не разбудила меня своим появлением. А вообще, я ехал в Талио. Поступаю в университет. Мне один мэтр, по просьбе моего учителя, выписал рекомендации нынешнему ректору.

– Тебе что, не хватило учебы в Долине? – удивленно спросила Кирия.

– Ты не понимаешь, говорят, студенчество – это самая лучшая пора в человеческой жизни. С ними весело, это будет новый этап в моем путешествии и новый цикл моих песен. Знаешь, я ведь не только в замках выступаю, но и на простых сельских праздниках. Это так здорово, когда люди тебя помнят, когда твои песни расходятся по свету.

– Ну-ка, давай по порядку, сам говорил – времени у тебя целая вечность, вот и посвяти мне ее кусочек.

– Изволь, с чего бы начать? – улыбнулся Милиус. – Ну, то что, твой побег вызвал у меня бурю эмоций, от обиды, что ты сбежала без меня, до легкого непонимания. Почему, я говорить не буду. Просто через некоторое время я понял, что жизнь в Долине без твоего присутствия довольно пресна и не приносит никакого морального и физического удовлетворения. Меня гнела моя ненужность Долине, моя неспособность занять себя чем-то действительным полезным. Да, к тому же, твой поступок всегда стоял у меня перед глазами. В конце концов, я решил последовать твоему примеру, но, понимая всю сложность предстоящего пути, решил заручиться некоторыми предметами, несколько облегчающими человеческую жизнь.

– Если можно, то подробнее об этих предметах, – кивнула Кирия, подливая ему вина.

– Я достал себе рекомендации для поступления в школу изящной словесности, прикинувшись незаконнорожденным отпрыском одного из визийских баронов. Знаешь, ни к чему не обязывающая родословная. Во-первых, она практически настоящая. К тому же, высокородные господа не будут спешить заводить с тобой знакомства и стараться выдать за тебя своих дочерей, а посему особо интересоваться при встрече всеми моими предками. Хотя, если честно, я на всякий случай выучил всю свою родословную. Бастард не бастард, а свою родню надо знать, даже если она «липовая». Короче, особо можно не напрягаться по этому поводу, «папаша» мой помнит о моем существовании довольно смутно, «мамаша», так та давно уже померла, выпросив перед своей смертью признание моего существования у барона.

С другой – я хоть и не чета любому родовитому господину, но тоже человек не совсем простой, что очень помогает в дороге, да и не только в дороге. Везде простой люд относится к этому очень даже с пониманием.

Во-вторых, с собой в путешествие я взял довольно неплохую сумму денег, что очень мне помогло, жизнь штука очень дорогая, а к лишениям я как-то не готов. Поэтому я просто обратился к отцу и попросил его об этом. Он дал мне без лишних разговоров, даже не спросив для чего.

– С этим все понятно, ты основательно подготовился к побегу, надо отдать тебе должное, мне на это ума не хватило, отсюда и некоторые проблемы в моей, так сказать, взрослой жизни, – грустно кивнула Кирия.

– Ты имеешь в виду то, что ты оказалась здесь? – Милиус указал на шалаш.

– Да нет, то, что я оказалась тут с этими ребятами, это моя ошибка, но ты давай, не отвлекайся, рассказывай.

– Я решил отправиться в Лавию. Знаешь, про эту школу словесности мне рассказал Ливонеэл, когда я поделился с ним своими сомнениями о моей полезности в этой жизни. Мало того, он вызвался помочь мне туда добраться, у него там проживал один знакомый человек, уж не знаю, как он с ним познакомился. Он мне очень сильно помог в моем путешествии, ведь, по сути, я совсем мало знал обычаи этих людей.

– Короче говоря, он практически за руку отвел тебя в Лавию и сдал на руки преподавателям этой школы словесности. Он, поди, еще и жил с тобой, чтобы ты не наделал глупостей, – фыркнула Кирия.

– Ну да, несколько месяцев он жил в одном со мной доме, но ты пойми, он гостил у своего друга, и ни о какой опеке речь не шла. Я был предоставлен сам себе, а через несколько месяцев он и вообще уехал.

– Ладно уж, беглец, давай рассказывай дальше.

– Да про учебу и рассказывать-то особо нечего. Конечно, интересно выслушивать лекции от одного из самых знаменитых бардов, но особых знаний он мне не добавил. Хотя я, наверное, несправедлив, некоторые основы он нам попытался преподать, но, сама понимаешь, после учебы в Долине это было даже несколько смешно. Хотя нет, скорее, интересно и весело. Особенно мне нравилось, когда он рассказывал нам о времени и местах, где он сочинил тот или иной великий стих, а потом мы разбирали его слоги на составляющие, пытаясь объяснить, почему тут надо было поставить именно эту рифму.

– И сколько у него училось желающих прикоснуться к «великому»?

– Нас было всего девять учеников и жили мы у мэтра на полном пансионе. Знаешь, ведь он действительно великий бард. Он побывал чуть ли не на всех войнах, которые были в его время, а рыцарские походы он вообще насчитывал десятками. Рыцари считали за честь пригласить его следовать с ними на турнир или встречу с каким-нибудь ужасным гадом.

– Ага, ладно, я так понимаю, ты был очарован его поэзией, и твое желание идти по его пути только усилилось?

– Конечно, я всегда считал, что это и есть мое призвание.

– Согласна, по мне, ты и так писал прекрасные стихи, а пел так вообще лучше всех, не понимаю, зачем тебе была нужна эта канитель с учебой?

– Мало быть талантливым, надо еще уметь пробиться наверх к успеху, а положительные рекомендации мэтра – это гарантия, что тебя примут в любом богатом доме.

– Понятно, расскажи, как ты там все же жил, в этой своей Лавии, про учебу мне как-то все более-менее понятно.

Часть I.

Мил

Ученик

Самое южное государство в восточной Ловерии – Лавия. Страна, уступающая своими размерами только Андрии и Визии. Зажатая с востока Великими, а с юга Неприступными горами, откуда, кстати, и начиналась Старая Дорога, Лавия граничила на севере с королевством Испа и графством Борн. Что находилось на востоке от Лавии, особых вопросов не имело, через несколько тысяч миль там начинались великие степи, а вот что находилось за Неприступными горами, узнать пока не удавалось ни одному человеку. Говорят, там, за ними, начиналась страна гномов, а еще дальше – великая страна эльфов. Но ни со стороны Лавии, ни со стороны моря, что омывало западный берег, никакого прохода в эти легендарные земли не было, поэтому доказательств вышесказанному, к сожалению, нет. И все это можно считать красивой сказкой, которую люди всеми силами пытаются выдать за правду.

Лавия была знаменита двумя своими столицами. Официальным и напыщенным Лавийском – оплотом аристократии и государственности, куда стремились все мечтающие посвятить себя государственной или военной службе. А также более деловой и независимой Марииной, бывшей некогда вольным городом и во многом и оставшейся им, несмотря на свою вассальную зависимость правящей династии.

Свои вольности Мариина оплачивала содержанием военного морского флота, который довольно больно бил по карману местных купцов, оплачивающих не только содержание судов, но и оплату их экипажей. Военный флот, в оправдание ему будет сказано, свел на нет все посягательства островных пиратов на земли герцогства. Иногда военные суда сопровождали особо ценные грузы, особенно когда часть этого груза являлась собственностью короны, и тогда плаванье проходило для счастливых купцов более спокойно. Но такие альянсы были редки и не вызывали энтузиазма у бравых военных, считавших чуть ли не за бесчестие сопровождать «утлые суденышки никчемных торгашей».

Именно про Мариину начал свой рассказ Милиус, когда принялся описывать свою жизнь у мэтра Бурана.

Когда-то на заре своей молодости, попав в суровые северные города Ловерии, мэтр чуть не закончил свою только начавшуюся жизнь барда в холодном колючем снежном буране, и в память об этих испытаниях он и взял это странное имя, так прочно закрепившееся за ним впоследствии. Став в конце своей поэтической карьеры придворным бардом или, вернее сказать, менестрелем, он посвятил остатки своей жизни прославлению подвигов своего господина, наивно мечтая встретить свою старость в столице, в замке, где он провел столько лет.

Но вот на престол взошел молодой и амбициозный Карл – сын прежнего правителя, и бывший бард был отправлен в отставку. «Может, это и правильно, – вздыхал старый мэтр, – ни к чему ему постоянно видеть дряхлого старика, молодость любит видеть вокруг себя красивые лица».

Уехав из Лавийска в Мариину, он основал школу «изящной словесности», где каждый год обучал на полном пансионе с десяток человек. Школа была не из дешевых, зато по окончанию двухгодичного цикла выдавалась рекомендация самого мэтра, имя которого еще помнили во всей западной Ловерии.

– Привет, Мил, ты куда отправился в такую ужасающую жару?

Два молодых человека столкнулись в узком мощеном переулке, несколько удивленные встречей друг с другом. Оба были в белых льняных рубашках с замысловатой вышивкой на левом плече, состоящей из четырех элементов: бегущего коня, на спине которого расположились стилизованные меч, перекрещенный с лютней, одним из самых любимых бардами инструментов, и вплетенный в гриву коня цветок алой розы. Эта красивая строгая вышивка заставляла выглядеть простую, ничем не привлекательную рубашку более элегантно, чем обычные, в которых ходило большинство мастерового люда. Чуть более темные и плотные штаны и сандалии на босу ногу заставляли этих молодых людей выглядеть как близнецы, если бы не различия, которые сразу бросались в глаза.

Один из них, которого собеседник назвал Мил, имел черные волосы, светлую кожу, зеленые пронзительные глаза, идеально правильные черты лица и удивительно красивые кисти рук с длинными «музыкальными» пальцами.