На краю жизни

От нечего делать Марго собирает разбросанную одежду и складывает ее на стуле. Потом поднимает взгляд и смотрит через запотевшее зеркало на чужой темный затылок. Такие, как Дин, не могут просто от балды быть за тех, из-за кого случилась катастрофа. Должна быть причина – причем очень веская. Настолько серьезная, что за нее скорее умрут, чем выдадут сведения о тех, за кого приходится выступать. Что же это?

Пар на зеркале собирается в капли, и те срываются вниз, разрезая мутное отражение Марго на лоскутки. Она не оборачивается, когда стихает шум воды и слышится шлепанье чужих босых ног.

– Я закончил.

Марго вздрагивает и переводит взгляд на Дина. На его груди чернеет какой-то рисунок, но она не успевает толком рассмотреть – тот прячет его под футболкой.

– Давай поступим по-другому, – предлагает Марго, глядя в чужие глаза прямо и твердо. – Ты должен мне что-то рассказать. Пусть это будет то, что ты рассказать можешь. Такое ведь есть?

– Не уверен.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать два, – нехотя отвечает Дин.

– Видишь, все же есть, – улыбается Марго. – Слава богу, что ты совершеннолетний.

– А то что? Совесть бы сожрала?

– Может быть.

На обратном пути она не надевает на Дина наручники. И молится про себя, чтобы не ошиблась хоть в этом.

* * *

Марго не сразу понимает, что наступил вечер. Первым замечает Дин – внимательно смотрит в маленькое окошко под самым потолком, за которым уже темным-темно. Они уже три часа молча сидят друг напротив друга, а Марго не решается даже отойти поесть, будто ее отсутствие может как-то повлечь за собой исчезновение пленника. Это, конечно, обычная паранойя, не более того, но кто его знает.

И самое удивительное – Дин больше не пытается полезть с ней в драку. Сидит себе спокойно на кровати, подпирая спиной стену, и оглушительно громко молчит. Смотрит периодически в окно под потолком и молчит. А Марго пытается разглядеть в его движениях хоть что-нибудь, похожее на подсказку: за что цепляться, куда бить, с какой стороны пробовать подступиться.

Она поднимает левую руку – бинты на пальцах уже давно потрепались – и какое-то время разглядывает бурые пятна крови на посеревшей повязке.

– Ты можешь передавать вирус? – Первый вопрос, который Марго задает за последние часы.

Дин поворачивает к ней голову. Его волосы после душа высохли беспорядочной копной.

– Могу, – следует вкрадчивый ответ; Марго вскидывает брови. – Могу, но не в те моменты, когда выгляжу как человек. Ты понимаешь, о чем я. Так что расслабься, ничего тебе не будет.

– Да я-то спокойна. – Она немного наклоняется вперед, упираясь руками в стул между своих ног. – А ты вот почему само спокойствие?

– Я устал, – пожимает плечами Дин. Звучит предельно честно.

– Ты устал из-за того, как мы над тобой издевались, или из-за… – Марго выставляет вперед руки и крючит пальцы, явно делая вид, что у нее когти. Смотрится, наверное, тупо.

– У тебя глупые вопросы, – раздраженно морщит нос Дин.

– Зато ты на них отвечаешь.

– Первое.

– Вау. Реально отвечаешь. Может, расскажешь тогда, что еще ты умеешь делать? – Марго искренне удивляется. – Прости мне мое любопытство, но я почти ничего о вас не знаю.

– О нас? – кисло переспрашивают у нее. – О нас, говоришь.

– Могу дать точное название, но оно вряд ли тебе придется по душе. – И точно: Дин сразу же отворачивается, чтобы не было заметно выражения его глаз. – Как давно ты заразился?

– Почти сразу.

Жестоко. Когда по планете распространился вирус, Дину было семнадцать. Совсем ребенок. Он и сейчас выглядит совсем зеленым, но явно старше – значит, на взросление это не влияет. Вирус не тормозит процесс развития организма, не требует крови… но чем-то же приходится платить? Чем же? Марго решает пока не задавать этот вопрос.

– Так вот почему вас только пятеро было в городе? Из-за тебя? Да уж, наверное, не так страшно соваться в пекло, когда на твоей стороне такой ценный солдат.

– Ты на это рассчитываешь? Что я переметнусь на вашу сторону? Ты прекрасно знаешь, что этого не произойдет, – сердито выдает Дин.

– И в чем причина?

Тишина в ответ.

– Брось, для своих ты давно уже мертв. Не думаю, что они будут тебя искать.

– Я бы не был так в этом уверен. – Дин говорит слишком тихо, но Марго все равно отчетливо слышит каждое его слово.

Выражение «ценный солдат» мгновенно обретает новые краски. Насколько же ценный, если его могут кинуться спасать из вражеского лагеря, наплевав на свое главное правило «своих – бросаем». Бросают же, правда. Марго не раз наблюдала картину, как они оставляли раненых – не смертельно даже – и делали ноги.

– Почему ты не боишься меня? – Дин бьет с неожиданной стороны, заставляя Марго растеряться. – Я же могу при желании тебе голову оторвать, а потом вылезти вон в то окно и скрыться на крыльях ночи.

– Во-первых, окно слишком маленькое, у тебя жопа не пролезет, а во-вторых, силенок сейчас не хватит мне конечности отрывать.

– Хочешь проверить?

– Валяй.

– Или я могу просто тебя укусить, но не как в прошлый раз, а по всем правилам. – Дин широко улыбается, а Марго невольно глядит на его зубы. – На это у меня сил точно хватит.

Где-то здесь, наверное, любой другой и правда бы испугался и выскочил за пределы камеры, хлопая железной дверью, но Марго только хрипло смеется, запрокидывая голову. Обрывает свой смех почти сразу, смотрит какое-то время в испещренный мелкими трещинами потолок, а затем возвращается в исходное положение, с ироничной улыбкой глядя на Дина. Тот – удивлен. И даже не пытается свое удивление как-то скрыть.

– Если ты хотел страху навести, то миссия провалена.

– Да ты куда более ебанутая, чем я, – шепчет Дин.

– Возможно.

В дверь осторожно стучат, и Марго бросает незаинтересованный взгляд через плечо.

– Открыто.

Внутрь камеры заглядывает Лив с сердитым выражением лица.

– В смысле, блять, открыто?