Поверь в свою Звезду!

Прошло три месяца службы сына в части ПВО Петропавловска – Камчатского. Я вновь строила планы, понемногу откладывая средства на счете сбербанка, из своей мизерной зарплаты, с надеждой о покупке будущего жилья. В это просто хотелось верить, ведь любая мысль материальна.

Теплым весенним выходным деньком, я вышла погулять по городу, по еще не растаявшему чистому снегу, в своих красивых белых новых сапожках и новой куртке, с отличным настроением. Навстречу из соседнего подъезда вышла Наталья, супруга работника автосервиса, на руках державшая маленькую Соньку, от которой мы всегда были в восторге. Пообщавшись, я обратила внимание на не особо хорошее настроение соседки, так обычно присущее ей. А она, напротив, была даже удивлена моей бодрости, и как бы невзначай спросила, что это я так весела, когда все обстоит очень даже плачевно, и, поняв о моем неведении, не совсем уверенно решила все-таки поставить меня в известность неприятным сообщением.

Я и не ведала, что почти как месяц, хозяин арендуемого нами жилья, предупредил их об освобождении помещения, в виду решения личных планов. Это автоматически касалось и меня. Наталья с Лешей, вот уже который день решали проблему в поисках. У меня на это практически не оставалось времени. Стало обидно, что никто об этом не пытался заранее даже предупредить, поставить в известность, с моим мнением просто не считались. За меня все уже было решено, словно я ноль, никто и ничто. И лишь при случайном разговоре на работе с хозяином, уже за неделю до освобождения жилья, Рашит поставил меня в известность, что принято решение о беспрекословном переселении меня в дом его матери, словно моего согласия и не требовалось.

Наверно не зря, мама Светланы Бересневой иногда меня в шутку называла рабыней Изаурой. Как я понимала, на правах служанки, чуть ли не под конвоем, мне предстоит приезжать на работу, и уезжать вместе с хозяином, однозначно с его же слов. Со своей стороны он понимал это, как хороший жест. Мной такое решение воспринималось как удар, пощечина и унижение. Стало обидно, что вот так запросто можно выставить на улицу мать солдата, и, в конце концов, просто хорошего работника. Переезжать в дом его мамы я, конечно же, не собиралась, и тем более потакать ее капризам, о чем меня предупреждали родственники самого Рашита и Сайфулла.

Начались поиски, появилось отчаяние и не уверенность в завтрашнем дне. Заканчивая работу, я сломя голову, неслась на очередную встречу, с надеждой найти не дорогое временное жилье, а по ночам собирала и упаковывала вещи в коробки, не о чем не сообщая сыну, до тех пор, пока не решу все свои проблемы в положительную сторону. Осматривая квартиру за квартирой, комнату за комнатой, я была на грани срыва. То не хватало средств, то не подходило жилье, из-за мизерности жилой площади.

Но вот, удача улыбнулась мне, кажется и в этот раз. Молоденькая новобрачная пара сдавала на долгий срок недавно купленную секционку, с помесячной оплатой в три тысячи рублей. При таком ходе, у меня могло остаться еще и на личные расходы около двух тысяч. Прикидывая, было разумным согласиться на этот вариант. Заключив договор, я надолго осталась без средств, так как все деньги ушли на аренду и машину для перевозки вещей.

С трудом разбирая поздней ночью мебель, надрываясь, раня руки и пальцы, я со слезами думала о завтрашнем дне – «Как же мне все перевозить, у кого просить помощь?». Женя, позабывший обо всем хорошем, но все еще работающий на фирме, с которым мы виделись ежедневно во время обеденных перерывов, словно и не замечал меня.

Следующим днем, после заключения сделки по аренде жилья, я была приятно удивлена абсолютной солидарностью ребят автосервиса, которые одновременно прекратив свою незаконченную работу, пришли помогать мне с переездом. Все, кроме племянника, это было несколько неприятно.

Поздним вечером, когда вся арендуемая мной комната была почти полностью заставлена вещами, и негде было развернуться, наконец-то объявился и Женька, мрачный и недовольный, оправдывая свой поступок срочностью заказа клиента. Я, конечно, ему не верила. Он со своим товарищем помог развернуть тяжеленный сервант, в спешке поставленный лицом к стене, и ушел, пообещав вернуться следующим днем, чтобы вставить замок в дверь. Оставшись вновь одна, наедине со своими мыслями и проблемами, уставшая, я с трудом расставляла вещи и мебель в совершенно тесной комнатушке, и лишь совсем обессилев, заснула, на едва «отвоеванном» месте, с усилием устанавливая огромный диван, который ребята в спешке умудрились поставить боковушкой на пол, вторая, естественно почти упиралась в потолок. Засыпая, думала об одном – отработав в офисе более четырех лет, приложив немало усилий при открытии столовой, я сменю место работы. Оставаться здесь больше не было желания. Эмоции брали верх.

Наконец, кое-как обустроившись на новом месте, я приступила к поиску работы.

Женя стал изредка наведываться в гости, иногда интересовался делами Руслана, передавая очередные приветы, но писем никогда не писал, объясняя, что и матери-то своей пишет очень редко.

А моя напарница Раиса, удивляясь моему терпению в столь не благодарной работе, как ей казалось, просила меня при возможности, забрать ее с собой на новое место работы.

Мы чаще стали встречаться со Светланой и ее маленькой Танюшкой. Света, уставшая сидеть постоянно дома, рвалась на любую работу, ее угнетало одиночество.

Как это не звучит забавно, но у меня вновь появились очередные проблемы. И здесь, вечно пьяный сосед, отвратительного и небрежного вида, от которого всегда несло «душком» от всех известных мест, начал вызывающе вести себя в коридоре секции, на правах, чуть ли не «хозяина тайги». Нажравшись в очередной раз, буйно бранясь, он бродил по нашей темной полуразваленной секции, тарабаня во все двери. Я к тому времени самостоятельно занималась спортом и, находясь не в настроении, агрессивно настроилась против нерадивого соседа и его образа жизни. И, тем более не собиралась терпеть его присутствие, не то, что в своей комнате, но и вообще, даже рядом со своей дверью. Сердитая и уставшая от повседневных проблем, приоткрыв дверь, и увидев перед собой представшего во всей красе пятидесятилетнего пьянчугу, более похожего на дряблого старика, была готова кинуться на него, только бы больше никогда не видеть этой не приятной физиономии. С грубой бранью сделав шаг вперед и не выпуская из рук гантели, сама, того не ожидая ударила его ниже колена, после чего сосед, слегка присев, покачнулся и оглядываясь в мою сторону, немедленно удалился на свою территорию, до следующего утра не давая о себе знать. В коридоре вновь стало тихо и спокойно. Никто из соседей не проявил ни малейшего интереса в столь драматично-комедийном обстоятельстве. Но тем не менее, ситуация еще до конца не была разрешена. Сосед на какое-то время поутих, пытаясь при виде меня, пресмыкаясь угодить, от чего становилось еще более противно. Но, как говорится – «Горбатого могила исправит». Так оказалось и в этом случае.

А его неопрятная, невзрачного вида женушка, частенько пропадала на своем земельном участке, изредка появляясь у себя с зеленью и мелкими клубнями картошки. Она с нескрываемой злостью посматривала на мои вкусно пахнущие кастрюльки на общей плите, что-то бормоча себе под нос, словно ненавидя все вокруг. А ее муж, как и всегда, во время отсутствия ворчливой хозяйки, умудрялся, собрав сборище местных бомжей, устраивать жуткие попойки, вновь ища себе на дурную голову приключений. Он совершенно не понимал и не слышал предупреждений. Боже, но как от них всех несло душком! Жуть!

Перекинувшись на работе с Женькой парой слов, я попросила его по-мужски разобраться в ситуации, на что тот безотказно кивнул, его хлебом не корми, только дай вволю руки почесать…

Вечером того же дня Женя не стал заходить ко мне в гости, а просто, позвонив моему назойливому соседу, вызвал того в коридор, для «толковых» объяснений, чего пьяный бедолага понимать не желал, он был глубоко безразличен и далек от понимания. Уверенный удар крепкой руки паренька в челюсть, наконец, вразумил потерявшего интерес к жизни пропойцы. Едва держась на ногах, он пообещал вести себя тихо, никому не доставляя проблем. А днями позже этот бездельник вновь принялся за свое. Его жена была совершенно безразлична и спокойна к паразитическому образу жизни. Так получилось, что кроме «тумаков», они ничего не понимали, впрочем, как и их дочь, также пьющая, чрезмерно грузного телосложения, с далеко безнравственными устоями, но имеющая малолетнего сына. Частенько «поднабравшись», она запросто позволяла себе рыгать на кухне, надолго склонившись над общей раковиной, и чуть ли не обнимая ее. Едва держась на ногах, в короткой юбке и обтянутой блузке, выставляя напоказ свои излишние складки, она то ли пыталась таким образом привлечь внимание, то ли стремилась сделать вызов всему обществу. Молодая особа своим поведением провоцировала всех на очередной скандал, на что я старалась не обращать внимания, дав всем им «погоняло» – «семейка Адамсов». Но всякому терпению наступает конец.

В ожидании прихода в гости Женьки, я готовила и мыла посуду на общей кухне. Услышав в секции убеждающие слова появившегося племяша к проблемному соседу, уставшая от скандалов, я молча, но уверено и сходу ударила по пьяной физиономии соседа, после чего, естественно не удержался и Жека. Визжащая жена пыталась кинуться в драку, в то время как у ее мужа абсолютно отсутствовало чувство самосохранения. И, несмотря на угрозы в наш адрес, никто из числа злополучной семейки, так и не отважился на жалобу, понимая в конечном итоге безуспешность своей сущности.

Время шло. На моей еще прежней работе появился новый интерес. Сама того не замечая ранее, я вдруг стала понимать, что совершенно не интересующий никогда ранее человек, с которым мы общались непосредственно по работе, стал несколько волновать меня. При встречах чувствовалась взаимная симпатия, неоднозначные взгляды, намеки, шутки.

Лето близилось к концу, продолжался поиск подходящей работы.

В один из вечеров на кухню заглянул Виктор, которого я зачастую угощала вкусными пирожками, и от чего тот, впрочем, никогда не отказывался. Так, за разговором, запивая чаем выпечку, он издалека намекнул о заманчивом предложении, зная, что предлагаемая работа меня заинтересует. Слово за слово, и я решилась.

Встретившись с хозяином нового места работы, обсудив с ним все вопросы, мы пришли к обоюдному согласию. А на следующее утро, известив Рашита о своем уходе, и тем самым задев не преднамеренно, а лишь в праве на свой интерес, его самолюбие, я со спокойной душой и совестью, но немного с грустинкой, уже думала о завтрашнем дне. Женя оставался в автосервисе, я уходила в «Колер», где собиралась работать вновь в паре со Светланой.

Конечно же, уважение к Рашиту останется на долгие годы в моем сердце, но относясь к нему с благодарностью, с обидой приняла его необдуманные слова, что жестко обожгли мою душу. К тому же, меня больше не могла удерживать зарплата в неполные пять тысяч рублей. На что хозяин фирмы очень колко выговаривал мне: «Ну, ведь ты же здесь ешь». Мое символическое питание в счет не шло.

Получив трудовую книжку и мизерную компенсацию при расчете, я вновь надумала съездить в гости к сестре, недельки на две, пока была возможность. Сообщив об этом только лишь Руслану, собрав гостинцы, вполне довольная добытым билетом, следующим днем я уже мчалась намеченным маршрутом, засыпая в пути с мечтой и большими надеждами. А подъезжая на такси к подъезду сестры, была в восторге от переполнявших эмоций родственников. Алешка, выбежав навстречу с возгласом радости: «Тетя Галя приехала», кинулся обнимать меня, а следом за ним его мама и Олеся. Леша заносил сумки, а мы, со слезами радости на ходу бурно обменивались информацией. Распаковывая вещи, я дарила всем гостинцы и подарки, радуя сестру привезенными продуктами. А она, уже настолько привыкшая к неудачам и бедам, уставшая от безысходности, как-то запросто, потерянно и обыденно говорила об обычных проблемах, и между делом, сама того не замечая, сообщила, что Садыкова, она уже похоронила. Скрестив на коленях свои руки, сестра глядела на меня спокойно и устало.

К горлу, словно подкатил комок, мне стало трудно дышать. Взглянув на нее, я неуверенно переспросила:

– Какого Садыкова, ты это о чем?

Она, где то, даже немного удивляясь, тихо и просто ответила:

–Так, Нуртая схоронила, умер он…

Ничего не замечая, ни о чем более не думая, я вдруг зарыдала. Слезы непринужденно текли ручьем по моим щекам, а моя уставшая от всех доставшихся на ее долю проблем сестренка и ее дети, с удивленными на выкат глазами, вопросительно смотрели в мою сторону, не понимая и не осознавая взрыва неожиданных эмоций. Олеся подала мне поминальный платочек, которого едва хватило утереть горькие слезы. Немного успокоившись, я тихо сказала: «Нуртай, конечно же, был подонок, но мне все же очень жаль его; прожив жизнь впустую, он был глубоко несчастен и одинок…».

Чуть позже мы помянули его и добрым словом, и горькой правдой. Шолпан рассказывала о последних днях существования и прозябания нашего старшего братца, так рано ушедшего в мир иной. Постоянные пьянки и паразитический быт сделали свое дело. В свои сорок восемь лет, он выглядел словно старец, седой и невзрачный. Не выдержавший организм дал сбой, словно изнутри съедая самого себя.

Как-то, при встрече с ним, сестра была шокирована увиденным. По его телу непроизвольными струйками местами стекала кровь. Он, словно помирал на ходу, возможно уже и сам это осознавая. Хоронить брата никто не хотел. Хотя Нуртай загодя не раз хвалился, что его похоронит «братва», как «пахана», и памятник поставят мраморный. Средний брат Амантай, как того следовало ожидать, легко и просто отвернулся от проблем. Все хлопоты взяла на себя сестра. Только вот на похороны никто из братвы не пришел, а престарелые знакомые, соседи и родственники мамы, помянув добрым словом и молитвой, поддержали, без того уставшую, печальную и несколько опустошенную сестру, нашу Венеру, как некогда ее называли в детстве.

Слушая рассказ, я вспоминала то далекое и доброе, где все мы были вместе, немного добрые и счастливые. Ведь было же что-то и хорошее, человек не рождается сразу плохим! Утирая слезы, я спросила неожиданно для себя самой, о месте захоронения, предложив вместе все же навестить последнее прибежище несчастного страдальца, бросив горсть земли.

По стечению обстоятельств, но наверно так было угодно свыше, брата похоронили не на местном кладбище, как было намечено, рядом с родителями, а совершенно в отдаленном пустынном месте, словно кто-то хотел сжалиться над покоем наших навечно заснувших родителей. Какая сила руководила тогда мыслью могильщика, остается догадываться. И, тем не менее, следующим днем, было решено навестить все три могилки.

Подъезжая к новому полупустому кладбищу, стало жутко и неприятно на душе, и от нахлынувших воспоминаний, и от прочих тягостей жизни. Мы молча подошли, к еще не заросшему холму, положив цветы. Слов было мало, лишь горсть земли и слезы. Не было оградки, не было памятника и никакой надписи, словно не было такого человека и памяти о нем. Пожалуй, к месту те самые слова, из прекрасной поэмы Сергея Острового…

… А годы все катились под уклон,

И нет друзей и все однообразно.

И в день твоих унылых похорон,

Наверно будет холодно и грязно.

Кого любил, что строил на земле?

О чем мечтал без отдыха, без срока?

Все для себя, весь день в своем дупле,

И жил один, и умер одиноко…

И все же жаль не сбывшиеся мечты и надежды, бесцельно прожитые, загубленные годы. Земля тебе пухом, старший брат, Бог тебе судья. А я все прощая, хочу забыть, оставив в памяти лишь только хорошее и светлое.

Постаравшись в скором времени сбросить весь негатив, мы все просто продолжали жить, верить, любить…

Тем временем, Светлана В. упорно хотела познакомить меня со своим, как она утверждала, очень хорошим приятелем. Я не вполне уверенная в необходимости такой идеи, неохотно согласилась на встречу, которая вообще оказалась, не запланирована, а сходу спровоцирована моей боевой подружкой. Проведя с ней вечер за болтовней, мы решили прогуляться по ночному Серебрянску. Дойдя до магазина, Света предложила заглянуть к ее знакомому, жившему рядом, и который, конечно же, будет очень рад нашему появлению, так как уже заранее извещен о нашем визите. Не ловко себя чувствуя, думая о каком-то приличии, неуверенно, я все же пошла вместе со Светланой к подъезду, где жил ее приятель. На входной двери стоял кодовый замок, попасть в подъезд не было возможным. Потянув подругу за руку, я звала ее обратно, ссылаясь на неловкость нашего появления. Но хуже всего оказалась непредсказуемость неуемной Светланы, от ее последующих действий было стыдно и хотелось бежать. Стоя у лоджии первого этажа, она пыталась докричаться до пятого. Как бы сама, навязываясь в гости, объясняя по ходу действий причину нашего визита, просто подставила меня, крича:

– Токен, вот Галя пришла с тобой познакомиться…

Было жутко неприятно от такого подвоха, хотелось бежать, куда глаза глядят. Но слегка подвыпившая Светлана, никак не унималась. Рядом с нами появился вдруг, откуда не возьмись еще один ее знакомый, которого звали Борисом. Вот так, втроем мы и оказались непрошенными гостями гостеприимного хозяина квартиры. Быстренько организовав стол, он предложил продолжить знакомство. Нам было уже весело и забавно. Запел Токен, поддержала и я. Светлана вся светилась от счастья, но истинные причины ее эмоций были не понятны. Это уже после она мне объяснит, о своих бесконечных романах, сексуальных партнерах и новом взгляде на жизнь. А я слушала тогда и удивлялась – а как же муж? Ближе к рассвету мы все разошлись, оставляя осадок на душе. Я не позволила себя провожать, так как уже заметно светало, да и дом сестры находился рядом. Продолжать знакомство с человеком далеким от моих пониманий, не из моего мира, не было смысла. Хотя, в неком роде, он был мне немного симпатичен. Встретившись однажды, в навязчивой форме, при совсем не соответствующих обстоятельствах, мы были обречены расстаться навсегда. Разные люди, разные вкусы, разное мировоззрение и цель. Все было забыто очень и очень быстро.

Мой отпуск близился к концу. Впереди ждала новая работа. Олеся этим летом вела себя необычайно спокойно, чем даже радовала всех нас. Ее ранняя беременность никого не удивляла, оставалось только верить в лучшее.

Пожелав всем удачи, я возвращалась к своим повседневным делам. На душе было тепло и приятно, пусть от небольшой, но радости, доставленной мною сестре…

По совету Руслана, я отказалась от причитающихся мне денежных средств, оставшихся от мамы по наследству, в пользу сестры, чем обрадовала ее и немного поддержала. А впереди, еще предстояла задача о судьбе квартиры родителей, которая после смерти брата находилась в самом плачевном состоянии. Шолпан, как-то издалека задела эту тему, как бы, не претендуя на завещанное мамой имущество, лишь предлагая варианты, чтоб жилье не пропадало совсем.