Хранитель подземелий

– Для вас я просто Ревиан, – растеклась улыбка по лицу мужчины, – я с радостью поддержу эту инициативу. Но привело меня к вам, к сожалению, не одно лишь желание насладиться светской беседой.

Нэрилетт нахмурилась, заподозрив неладное. Обычно такое ей говорили, когда собирались воспользоваться финансовыми возможностями этой самостоятельной и состоявшейся в жизни леди или же ее связями.

– Чем могу – буду рада помочь, – холодно ответила герцогиня.

– Вы ведь знаете, что в Силгор прибыла еще давеча большая партия плененных жителей деревни на отшибе королевства?

– Слышала, – подтвердила Нэрилетт, – но я не понимаю, какое отношение это имеет ко мне.

Когда Ревиан изложил свою просьбу о том, как было бы хорошо для всех, если бы она лишь попробовала убедить явно неравнодушного к ней графа Монсерада изменить свое мнение о необходимости наказывать недавно привезенных в столицу, дворянка переменилась в лице, и оно стало отчасти непроницаемо холодным, но все же в глазах ее мелькнул проблеск неуверенности.

– И вы, человек, ухаживавший за мной не первый год, просите меня оказать знаки внимания Монсерада, расположить его к себе, чтобы спасти осужденных?

– Мне самому очень неприятна такая перспектива – еще мучительнее просить вас об этом. Но, поймите, жизни людей несравнимы с моими или вашими чувствами и интересами. Вы же со мной согласны, Ваше Сиятельство?

– Для тебя, мой любезный Ревиан, Нэрилетт, – улыбнулась она, – я бы не хотела брать грех на душу, оставаясь в стороне и зная, что могла бы помешать незаслуженному злодеянию. Скажи мне только одно – ты хорошо знаешь этих людей? Они и правда порядочный народ?

Ревиан уверенно мотнул головой:

– Я был в Крестале и практически с каждым общался лично. Могу дать голову на отсечение – они ни на йоту так не виновны, какими их пытается выставить Клаусвиль, чтобы отвлечь внимание от своего промаха. Ведь не он, а люди Алагара спасли Ганрай.

– Верю, Ревиан, верю, – с улыбкой сказала Нэрилетт, теребя серебряное ожерелье на шее, – я предприму меры.

– Я в неоплатном долгу перед вами, госпожа…

– Нэрилетт! – с шутливой сердитостью поправила она и добавила, – и, да, Ревиан, хочу, чтобы ты знал. Монсерад мне отвратителен.

– Да вы что? – удивился Гувер, – а мне казалось, вы с удовольствием проводили с ним время на дне рождении королевичей.

– Политес, что поделаешь, – досадливо поцокала языком герцогиня, – однако с вас причитается моральная компенсация за то, что вы заставили даму наступить себе на горло. Что вы можете мне предложить взамен?

Гувер, на секунду замявшись, сжал кулаки и ровным голосом задал вопрос:

– Как насчет ужина в моем особняке? Он не так вычурен, как ваш, резьбы по мрамору нет, лишь одна выцветшая фреска, да и сад мой давно увял, но…

– Ревиан! Я согласна!

Из владений герцогини писатель вышел, чувствуя себя победителем вдвойне.

Когда Эрлингай Акреил и Ревиан Гувер закончили со своими делами, Глоддрик Харлауд и Йоши-Року ждали их на главной площади в гуще скандирующей освободительные лозунги толпы под вечер того же дня.

– Эрлингай неплохо сработал, – сказал Глоддрик и повернулся к брату, – а ты что скажешь?

Гувер неопределенно всплеснул руками:

– Я знал, что Монсерад будет настоящей занозой в заднице в нашем с вами деле. Я ввел в действие кое-какой противовес, весьма безотказный.

– Дал на лапу?

– Лучше. Что именно – неважно. Поверьте, это должно сработать.

– Посмотрим, – выразил сомнение Ганрайский Демон, проталкивая себе путь к воротам в замок сквозь толпу, – но мы их неплохо раскачали.

Йоши-Року усмехнулся, высунув набок желтоватый язык:

– Друзья мои, я условился кое с кем встретиться за воротами крепости. Наша общая знакомая поможет нам вырвать у Его Величества частную аудиенцию.

Когда часовые их пропустили, еле удержавшись от того, чтобы не подпрыгнуть от удивления – увидеть четверых столь известных в Союзе персон в одном месте. Во внутреннем дворе, в центре которого стоял фонтан в виде плюющегося водой морского змия, гуляла принцесса Айрил. Одета она была во все то же светлое платье. Так же, как и на праздновании своего дня рождения, она едва не свалила старого хаглорианца, бросившись в его объятия.

– Дядя Йоши!

– Айрил! – Йоши коснулся ее макушки и провел пальцами до ее челки, – клянусь Анлариэлью, с нашей последней встречи ты прибавила в длину на пару дюймов.

– Возможно, – хохотнула девочка, теребя кружевные рукава, и тут же приветствовала Гувера, Эрлингая и осторожно пожала руку Глоддрику.

Гувер решил ее подбодрить:

– Да не волнуйся, он не кусается!

– Ты так уверен? – оскалился краем рта Глоддрик.

Айрил опередила вопрос старого мастера магии:

– Я смею догадываться, явились вы для установления справедливости? Сам мой отец ничего делать не хочет, а меня он даже всерьез не воспринимает! Что там, я даже не могу запретить Слагеру ходить в подвал и издеваться над тем сапожником…

– Арстель, бедняга… – понурил голову Эрлингай.

– Арстель? Красивое имя, – приложила пальцы к нижней губе девушка, – да и сам он ничего, человек приятный. О чем это мы… Для чего вы пришли?

– Дорогая, ты верно все сообразила, – кивнул Йоши, – мы собираемся пообщаться с твоим отцом. Один разговор. Это не займет много драгоценного времени нашего величайшего держателя бразд правления.

Айрил кивнула и велела следовать за ней. Наши герои миновали веранду, ковер, устилавший ступени которой был вышит золочеными нитями из далекой Клирии, резную дверь с ручкой из чистого перламутра, извилистые коридоры, увешанные портретами императоров, военачальников в парадной форме, магов прошлого или же картины, изображавшие хронику исторических событий. На некоторых Йоши-Року узнавал себя:

– Кстати, это неправда, – заметив одну композицию, он критически окинул ее взглядом и указал посохом на написанные масляными красками орды драконов, жаждущих отведать человеческой плоти, – трехголовых драконов не было, а огонь из их ладоней не вырывался. Может, они и были побольше, темная магия одного чудака, одного из искуснейших чернокнижников того времени, сделала их неестественно здоровыми и жизнестойкими, но никак не такими многоголовыми гидрами.

Глоддрик раздраженно вздохнул с кряхтением и двинулся к картине, изображавшей одинокого зеленокожего мага в буром плаще, отводящего алые молнии от смуглых колдунов, размалеванных белилами.

– А еще среди темных окудников 15-го века не было клирийцев – то были аргойцы, мечтавшие о тотальной чистоте крови. Мы тоже знаем историю. А теперь идем дальше.

Наконец, они пересекли гостевой вестибюль, где, казалось, еще вчера было в самом разгаре праздничное веселье в честь взросления королевского сына и дочери, куда вдруг без приглашения заявились – не запылились гончие псы давно позабытого всеми Заргула, и отправились в тронную залу.

– Спасибо, Ваше Высочество, дальше мы сами, – учтиво отвесил царевне поклон Эрлингай у самой двери.

– Но я могла бы поговорить с папой. Иногда он меня слушает!

Йоши понимающе кивнул.

– Я знаю, малышка. Но мы не будем тобой прикрываться. Ты уже оказала нам значимую помощь. Теперь же можешь со спокойной душой отдаться своим любимым делам.