Рейх. Воспоминания о немецком плене (1942–1945)

– Расскажи.

– Не умею. Да и не помню.

– Эх вы, молодежь! Семилетки-десятилетки кончили, а рассказать толком не умеете. Вот гляди – я неграмотный, а от начала до конца расскажу «Как гартувалась сталь».

– Ты, Петро, лучше расскажи, как тебе глаз выбили.

– Ну, фрицы выбили.

– А може, за баланду с кем подрался?

– Пущай за баланду. Выбили, да и только. Словно бы как Соловью-разбойнику. Слыхали про Соловья-разбойника?

– Слыхали. А ты все равно расскажи.

– Да оно словно бы и не совсем как Соловью-разбойнику. Ведь Илья Муромец – наш русак, а Соловей-разбойник вроде поганого фрица. Ему бы, фрицу, надо было глаз выбить, а вышло так, что мне пришлось свой потерять!

– Да ты не тяни, рассказывай.

– Ну, ладно, слухайте. Едет полем Илья, а встреч ему мужики. «Куда едешь, браток?» – «Еду в Киев на весилля к князю Владимиру». – «Слышь, не езди Брянским лесом, там засел Соловей-разбойник. Свистит Соловей по-соловьиному, ажно деревья валятся». Не послушался Илья. Вот въезжает он в Брянский лес. А лес-то темный, дремучий. Кто был, хлопцы, в Брянском лесу?

– Я был. Сам оттуда.

– Лес-то, что твоя тайга! Верно говорю?.. Вот едет, значит, Илья. Вдруг как засвищет Соловей по-соловьиному. Испугался конь да как – шарах. Мало не свалился Илья. Обозлился тут он, скидывает свой ППШ[243 - ППШ – пистолет-пулемет системы Г. С. Шпагина, принятый на вооружение Красной армии 21 декабря 1940 г.] да как пальнет! Вышиб правый глаз Соловью, вот как мне фрицы. Привязал Соловья к седлу да поехал дальше. Вот въезжает он в стольный Киев, к самому дворцу князя Владимира направляет свово коня. У паратного встречают его лакеи и ведут в зало. А там столы уже накрыты для гулянки. И какой только ижи там нет! И борщ, и сало, и галушки, и котлеты, и халва, и «микадо», и «наполеон». Ну, словом, вся французская рецептура, – вот про которую сейчас кох говорил…

– Стало быть, и лягушки?

– Какие лягушки!.. Опомнись, князь-то Владимир, чать, православный, а не какой-нибудь мусью-жабоед.

– А вареники с сыром были?

– Были, были. И вареники были, и галушки, и пельмени. Одним словом, все было, окромя жаб, кольраби, сушеной капусты да как его…

– Скаркон, что-ли?

– Эскарго[244 - Виноградные улитки.].

– Вот-вот. Оно самое.

– А про щи не сказал. Иль, по-твоему, князь Владимир брезговал русской пищей?

– Бач, бач, шо вин каже! Хиба шти ижа? Це все одно шо кольраби. Эгаль[245 - Эгаль – здесь: то же самое, от фр. egale – равный.]. Володимир наш, кыивський князь, а в нас на Кыивщини шти нэ розумиють. Борщ – ось це смачна ижа.

– Да ладно тебе там, хитрожопый борщовник. А показали бы постные щи – небось облизывался бы… Откуда у нас, братцы, гетьвидмосковит[246 - Одно из прозвищ украинских националистов. Автор призыва «Геть вiд Москви!» («Прочь от Москвы!») – украинский писатель, поэт и общественный деятель Микола Хвылевой (наст. имя и фамилия Николай Григорьевич Фитилёв, 1893–1933). Антимосковская (читай: антисоветская) агитация поддерживалась немецкими оккупационными властями. Так, одна из статей в газете «Украiнська думка» носила название «Геть вiд Москви! Орiентацiя на психологiчну Європу».] сыскался?.. Продолжай, Соловей-разбойник.

– И впрямь Соловей-разбойник. Ну, рассказывай.

– Нет мочи, хлопцы. Дали бы пожевать чего, до утра рассказывал бы.

– Ух, как хочется кусать. Ну хоть бы лушпаек.

– Держи карман шире. Тут и траве бы рад, да всю уже выщипали.

– Да, братки, скоро подохнем мы в этой распроклятой Дойчлянд.

– Видно, и вправду сыграем в ящик.

– Здесь нам будет и конец.

– Как есть все подохнем тут.

– Ой, лыхо нам, хлопци! Уси загинем у цей нимецькой неволи!

Неожиданно объявили о поголовном медицинском осмотре. Загнали нас в эсраум[247 - Столовая (нем.).], заставили раздеться догола и построили в затылок. Врач стал на дистанцию вытянутой ноги от правофлангового. Спрятав руки за спину, он брезгливо разглядывал наши тощие телеса.

– Хенде хох![248 - Руки вверх!]

Слова команды он дополнял пинками и бранью. Так, чтобы повернуть пленягу кругом, сей эскулап бил его ногой в живот или в бок и при этом рычал:

– Рум![249 - Кругом!]

Потом отпихивал обследованного, толкая всей ступней в ягодицы.

– Вег! Нексте![250 - Прочь! Следующий!]

Медицинское обследование, скорее напоминавшее сеанс французского бокса[251 - Имеется в виду сават – французское боевое искусство, в котором удары наносятся как руками, так и ногами.], продолжалось не более 10 минут.

– Москау бальд капут. Нох айне, хёхстенс цво вохе унд данн кришь аус[252 - Скоро Москве конец. Еще одна, самое большое две недели – и тогда война кончится.].

Так, брызжа слюной, Фалдин извергает свои сокровенные мечты.

Врешь, майне фрау. Позором для вас кончится Drang nach Osten[253 - Наступление на Восток.], как кончился когда-то.

Четвертому Риму не быть![254 - Вольное изложение цитаты из послания великому князю Василию III старца псковского Спасо-Елеазарова монастыря Филофея (ок. 1465 – 1542 ) – автора концепции «Москва – Третий Рим»: «Два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти».]

Настанет день, не будет и следа
от ваших Постумов, быть может![255 - Неточная цитата из стихотворения А. А. Блока «Скифы» (1918).]

Так и кажется, что это написано сегодня.

Изо рта Фалдина летят брызги.

– Никс гуте камраден руссен. Кайне эрлишкайт. Иммер клауен, иммер штелен. Мусс аллес ферштекен. Хойте еманд фон майнем таше брот гекляут[256 - Русские – плохие товарищи. Никакого понятия о честности. Всё тащат, всё воруют. Я должен все прятать. Сегодня кто-то вытащил хлеб из моего портфеля.].

– Молодец, так вам и надо.

– Погоди, еще не так разбомбим: без штанов домой пойдете.

– Правильно, ребята. У русского не тронь, а у немца сам бог велел пикировать.