Жемчужина Востока

– А хорошо ли вы сделали?

– Это трудно сказать, – отозвался Халев. – Что касается меня, то я долго колебался, но твой дед убедил меня, и теперь я волей-неволей должен идти навстречу своей судьбе!

В этот момент вошел гонец. Все встали, взволнованные, на всех лицах отразился тревожный вопрос.

– Какие вести? – спросил кто-то.

– Сестий Галл, римлянин, отброшен от стен Иерусалима, и отряд его уничтожен в перевале Бет-Хорана!

– Хвала Богу! – воскликнули все присутствующие в один голос.

– Хвала Богу! – повторил за ними Халев. – Проклятые римляне пали!

Мириам же не сказала ничего.

– Что же ты ничего не говоришь? Что у тебя на уме?

– Думается мне, что они восстанут с большей силой, чем прежде! – сказала она. – И тогда…

В этот момент Бенони сделал знак, и она, поднявшись со своего места, вышла из зала. Она прошла под портик и, сев у мраморной балюстрады террасы, выходящей на море, стала прислушиваться к рокоту волн, разбивающихся внизу о мраморные стены дворца. В голове ее роились самые разнообразные мысли.

Недавно еще и она, и Марк, и Халев были скромными, маленькими людьми без средств, а теперь все трое поднялись высоко, все достигли богатства и высокого положения. Но надолго ли? – думалось молодой девушке. Судьбы человеческие капризны, как волны моря: шумят, бурлят, с минуту искрятся на солнце, и солнце улыбается им, но вот они со стоном разбиваются о стену – и наступает ночь и забвение…

Мечты девушки нарушил Халев, незаметно подошедший к ней. Раскрыв пред ней свои честолюбивые планы (он мечтал ни больше ни меньше как о царском троне в Иудее), юноша снова спросил Мириам, согласна ли она быть его женой, но получил отказ. Узнав, что Мириам любит Марка, он заскрежетал зубами и поклялся убить соперника.

– Это не поможет тебе! – кротко сказала Мириам. – Почему нам с тобой нельзя быть друзьями, Халев, как в прежние дни?

– Потому что я хочу большего, чем дружба, и рано или поздно, так или иначе, но, клянусь, добьюсь своего!

– Друг Халев, – вдруг раздался позади него голос Бенони, – мы ожидаем тебя. А ты, Мириам, что делаешь здесь? Иди, дочь моя, в свою комнату, речь идет о делах, в которых женщины не должны принимать участия!

– Тем не менее нам придется нести свою долю тяжести! – прошептала она и, поклонившись, удалилась.

Глава XIII

Горе тебе, Иерусалим!

Прошло еще два года, два кровопролитных и ужасных года для Иудеи, и особенно для Иерусалима, где различные секты уничтожали друг друга. В Галилее, невзирая на все усилия еврейского вождя Иосифа, под начальством которого сражался Халев, Веспасиан и его генералы брали штурмом город за городом, истребляя население тысячами и десятками тысяч. В прибрежных городах и во многих других торговых центрах сирийцы и евреи не ладили, беспощадно уничтожая друг друга. Евреи осаждали Гадару и Голонитис, Себасту и Аскалон, Анфедон и Газу, с мечом и огнем истребляя сирийцев, а там настала и их очередь; сирийцы и греки восстали на них и также не знали пощады.

В Тире еще не было кровопролития, но город ждал этого со дня на день. Ессеи, изгнанные из своего селения у берегов Мертвого моря, искали убежища в Иерусалиме; они посылали к Мириам посла за послом, увещевая ее бежать, если возможно, куда-нибудь за море, предсказывая в Тире убийства и пожары, а Иерусалим, как они полагали, обречен на гибель. Христиане же уговаривали ее бежать вместе с ними в Пеллу, куда стекались они не только из Иерусалима, но и Тира и со всей Иудеи. Но Мириам и тем, и другим говорила, что останется с дедом, так как он всегда был добр к ней, и она поклялась, пока он жив, не оставлять его.

Послы ессеев возвратились тогда обратно, а христиане, помолившись вместе с ней о ее спасении, покинули Тир.

Простившись с теми и другими, Мириам пошла к деду, которого застала взволнованно расхаживающим по своей комнате. Увидев ее, он поднял голову и спросил:

– Что с тобой, дочь моя? Отчего ты так печальна? Верно, твои друзья предупредили, что нам грозят новые невзгоды?

– Да, господин, – проговорила Мириам и передала ему все, что ей было известно.

Старик выслушал ее и сказал:

– Я не верю всем этим предсказаниям христианских книг! Напротив, многие знамения указывают, что время явления Мессии близко, того настоящего Мессии, который сразит врагов страны и воссядет в Иерусалиме, сделав его великим и могучим, стерев врагов его с лица земли. Но если ты боишься, что бедствия обрушатся на Иерусалим и на избранный народ Божий, то беги с друзьями, а меня оставь одного встречать бурю!

– Я верю в предсказания христиан и их священных книг и думаю, что гибель Иерусалима и всего народа нашего близка, но я ничего не боюсь! Я знаю, что и волос с головы нашей не упадет без воли Отца и что из нас, христиан, никто не погибнет в эти дни! Но за тебя я боюсь и пойду за тобой, куда бы ты ни пошел. Я останусь с тобой.

– Я не оставлю свой дом и свое богатство даже ради того, чтобы спасти свою жизнь! Не могу покинуть свой народ в момент его священной войны за независимость и свободу дорогой родины. Но ты беги, дитя! Я не хочу, чтобы ты упрекнула меня, что я довел тебя до погибели!

Но Мириам была непоколебима.

Так они и остались в Тире. А спустя неделю гроза действительно разразилась. Последние дни евреям небезопасно стало показываться на улицах города; тех, которые, крадучись, выходили из своего дома, избивала разъяренная толпа, подстрекаемая римскими эмиссарами. Бенони употребил это время для того, чтобы подготовить запасы продуктов и снарядов и привести свой дворец, бывший некогда грозною крепостью, в готовность к серьезной обороне.

Одновременно с этим он послал известить Халева, который командовал еврейскими военными силами в Яффе, о грозящей жителям Тира опасности. До ста наиболее знатных и богатых семейств евреев перебрались в дом Бенони, не имея более надежного убежища.

Однажды ночью страшный шум и вопли разбудили Мириам. Она вскочила с кровати. Нехушта была уже подле нее.

– Что случилось, Ноу? – спросила девушка.

– Эти псы сирийцы напали на евреев и громят их жилища! Видишь, половина города объята пожаром! Люди бегут из огня, но их беспощадно добивают тут же, возле их домов. Пойдем на крышу! Оттуда все видно.

Накинув плащи, обе женщины побежали наверх по мраморной лестнице. Опершись на перила, Мириам взглянула вниз и тотчас отшатнулась, закрыв лицо руками.

– О, Христос! Сжалься над нами! Пощади свой народ!

– А они, эти евреи, разве пощадили его, неповинного?! – воскликнула Нехушта. – Теперь настал час возмездия… Не так ли избивали евреи греков и сирийцев во многих городах? Но если хочешь, госпожа, будем молиться за них, за этих евреев, особенно за их детей, которые теперь гибнут за грехи отцов!

До полудня все бедное и беззащитное еврейское население города было перебито. Десяток чудом уцелевших несчастных бродили, как бесприютные псы, по окраинам города, прячась ото всех и пугаясь собственной тени. Толпе эти недобитые уже были не нужны, и она с бешенством атаковала укрепленный дворец Бенони, в котором заперлось большинство богатых евреев со своими женами и детьми.

В первый день все усилия атакующих оказались безуспешными: ни поджечь, ни разгромить эту мраморную крепость им не удалось. Три последовательные атаки на главные ворота дома Бенони были отбиты, а в течение ночи осаждающие не произвели ни одного нападения, хотя защитники дворца все время держались наготове. Когда рассвело, им стало ясно, почему в течение целой ночи враги их не тревожили: как раз против ворот появилась громадная стенобойная машина, а со стороны моря подошла и встала против дворца большая галера. Ее матросы должны были осыпать осажденных градом стрел и камней с катапульт.

И вот началась борьба: страшная, кровавая борьба не на жизнь, а на смерть. Защитники дворца с крыши осыпали стрелами людей у стенобойной машины и перебили их множество прежде, чем те успели придвинуть машину, чтобы стрелы не достигали их. Нападавшие наконец высадили ворота дворца, но были перебиты помощниками Бенони, ждавшими этого момента. Прежде чем новая гурьба подоспела на смену перебитым, евреи кинулись за ров и на глазах у атакующих уничтожили за собой деревянный подъемный мост, отрезав путь неприятелю. Стенобойная машина, которую не было возможности перетащить через ров, стояла бесполезной, а евреи за второй стеной дворца могли считать себя в сравнительной безопасности. Но тут с галеры, стоящей на якоре в нескольких сотнях шагов, стали засыпать дворец камнями и стрелами.

Так продолжалось до полудня. Евреи заботились лишь о том, чтобы враги не перешли ров, убивая каждого, кто отваживался на этот шаг. Бенони, однако же, отлично сознавал, что в ночь неприятель перекинет мост через ров, и тогда им трудно будет продержаться еще хотя бы сутки. Созвали на совет всех присутствующих и решили: в последнюю минуту убить друг друга, жен и детей, но не сдаваться живыми в руки врага. Узнав о таком решении, женщины и дети подняли страшный вой. Нехушта схватила Мириам за руку и шепнула:

– Пойдем, госпожа, на верхнюю крышу! Туда ни стрелы, ни камни не попадают. В случае необходимости мы можем сброситься оттуда, чтобы не быть зарезанными, как бараны!

Они пошли и молились там, как вдруг Нехушта вскочила на ноги, воскликнув:

– Смотри, дитя! Видишь эту галеру, что идет сюда на всех веслах и на всех парусах! Это наше спасение! Это еврейское судно, я знаю, на ней не римский орел, а финикийский флаг. Смотри, видишь, – эта сирийская галера подняла якорь и готовится к бою… видишь?

Действительно, сирийская галера повернулась и двинулась навстречу еврейской, но течение подхватило ее и повернуло так, что она пришлась бортом к неприятельскому судну, которое со всего размаха врезалось носом в самую середину сирийской галеры и таранило ее с такою силой, что та тут же перевернулась килем кверху. Крики торжества и отчаяния огласили воздух; море зарябило черными точками: то были головы утопающих, ищущих спасения. Мириам закрыла лицо руками, чтобы не видеть всех этих ужасов.

– Смотри! – продолжала Нехушта. – Еврейская галера бросила якорь и спускает лодки: они хотят спасти нас! Бежим скорее вниз к решетке, выходящей на море!

На лестнице они столкнулись со стариком Бенони, он тоже бежал вниз. Маленькая каменная пристань за решеткой была уже переполнена искавшими спасения. Две большие лодки с галеры уже подходили к пристани, когда Мириам в сопровождении Нехушты и дяди подбежала сюда. На носу первой лодки стоял благородный молодой воин и звучным голосом крикнул:

– Бенони, госпожа Мириам и Нехушта, если вы еще живы, выйдите вперед!

– Это Халев! Халев, который явился спасти нас! – воскликнула Мириам.