Вознесение

ЛЮЦИФЕР (осторожно). Мы лишний раз реальность сличим с Божественною прозорливостью…

БОДИ-БОГ (с досадой). Да знаю я твои ходы и петли. Очередной Иов!

ЛЮЦИФЕР (твёрдо). На этот раз всё будет без промашки, Отче.

БОДИ-БОГ (наставительно). Послушай, олух царя небесного, тебе же ведомо, что мы даём приоритет мирским судам. Суд Горний берёт к святому производству не всё, что нарывают легаши (Боди-Бог указывает большим пальцем вниз), а лишь казуистические случаи, имеющие значительный научный интерес.

ЛЮЦИФЕР (горячо). Едак, Отче! Я именно такой процесс и предлагаю!

БОДИ-БОГ. Субъект, о коем ты колготишься, палый или живой?

ЛЮЦИФЕР. Живой, Отец, живее некуда.

БОДИ-БОГ. Дело-то в чём?

ЛЮЦИФЕР. Случай, Ваша честь, особый – массовая кастрация. Лично проводил дознание. Допросы, ставки очные – все процедурные моменты соблюдены. Признания кастраторов, ропот и стоны болтунцов – всё документировано! К нам, в канцелярию Суда, молений тонны поступили. Вам не докладывал Матфей? Ну, Мотя! (Люцифер выхватывает из подмышки папку, дёргает замок и кладёт на стол перед Боди-Богом солидную тетрадь.) Докладная на тринадцати листах. Полюбопытствуйте. Стал бы я вас, Авва, нерезонно шевелить!

БОДИ-БОГ (откинувшись в кресле, грозно). Массовая кастрация? Отъём Божьих даров благословенных?! С подобным злом у нас короткий разговор. Тяни на Суд, как там его? Но знай: невинного схарчить не дам!

ЛЮЦИФЕР (сдерживая радость). Зовут Яшкой, то есть Иаковом, Отче. По регистрации рутин, по крови иудей…

БОДИ-БОГ (твёрдо). Быть тому! Оставь бумаги на столе. Кстати, ты почему Мне подаёшь доклады всегда на тринадцати листах?

ЛЮЦИФЕР. Фирма, Отче, чёртова дюжина. Забыли?

Явление 2

(Верхняя площадка колоссальной, от земли до небес, Лестницы. На площадке – скромный храм в ионическом стиле. Между колоннами храма – мраморные статуи Посейдона, Гефеста, Геры, Афродиты, других богов и богинь. В широко раскрытые двери видна скульптура верховного божества Зевса Олимпийского – седьмое чудо света. Зевс смахивает с лица на Боди-Бога. Гигантское изваяние местами обуглено. На площадке – низкий столик с винами и амброзией. Под портик храма выходят Боди-Бог и Мать-богиня Светлая Исида.)

БОДИ-БОГ (глядя на статую Зевса, с грустной усмешкой). Вроде бы я и вроде бы уже не я. Всё шутки Хроноса. Сам-то он не стареет. А на меня глянет нет-нет, враг этакий, да и тряхнёт своим хронометром песочным. То морщ черканёт на лбу, то по кудрям мазнёт белилами. Досадно ему, что не растерялся Я, спас свой статуй из Константинопольского пожара. У самого-то только рельефы, да картинки на холсте, и те всё поздних времён, а достоверного портрета в молодости нема. Спасибо Фидию, запечатлел меня. Хотя тоже… Нет бы из мрамора сквозистого ваять, как и всегда ваяли богов, героев и софистов. Ну, что такое кость, пусть и слоновая? Тем более эбеновое дерево, не говоря уже о золоте. Всё тленное и преходящее. Мода, видите ли, в искусстве переменилась. Моде и гений подвластен. (Задумывается и декламирует.)

На дела мирские, прошлое итожа,
Оседает Время, как на след пороша…

ИСИДА. Отец! С твоими перевоплощениями не страшен тебе Хронос. Возвеселись!

БОДИ-БОГ (декламирует, тяжело вздохнув):

Нет в мире счастия ни дня,
Есть лишь за ним бесплодная погоня…

ИСИДА. Да что стряслось-то? Низвергся Конус? Мертвые забастовали?

БОДИ-БОГ (мрачно). Не смейся, женщина! Люци меня в разбор предательства вовлёк. Сдал докладную на тринадцати листах… И знаешь, кого язвит?

ИСИДА (с лёгкой тревогой). Кого на этот раз?

БОДИ-БОГ. Выходит, что самого меня. Ты помнишь старого Иакова?

ИСИДА. Встречались…

БОДИ-БОГ. Так вот, его потомок, тоже Яков, аморальный тип, обманом охолостил народ рутинов. Такие вот артикулы.

ИСИДА. А Ты при чём?

БОДИ-БОГ (раздражённо). На эту возмутительную операцию я как бы дал Иакову добро.

ИСИДА Не поняла.

БОДИ-БОГ. Люци подтянул резоны. Со стариком Иаковом я в годы оны, если помнишь, корешился, завет с ним составлял, божился на крови. Потомки Иакова… подай-ка кубок… (Исида наливает вина из кратера в кубок и подает его Боди-Богу.) меня в гефатеры произвели. Без моего, конечно, ведома. С тех пор я в Вашингтоне и в Рязани при обрезании присутствую. Заочно, разумеется. Всё по тому завету.

ИСИДА (хохочет). Туфта какая! Я знаю, кто эти мифы распустил – пророк Моше! Но даже если так, речь у вас с ним шла об обрезании – не о кастрации! (Смеётся.)

БОДИ БОГ (грустно). И то бы всё ничего. Но, получается, внучок со мной до сей поры в завете состоит. Ото всего, что хапает охальный, десятую часть мне переправляет. Согласно завету. Ты «Бытие» давно листала?

ИСИДА. Проценты эти не доходят до тебя. Уж я-то знаю. Всё в кассе синагоги оседает, до шекеля. У книг твоих бухгалтерских не кружат, слава богу, мусора.

БОДИ-БОГ. Преступник на допросах показал, что состоит со мной в завете.

ИСИДА. Чистейший оговор!!! Ты лично с ним не стряпал сделок. Знаешь, как это называется? Неподтверждённая оферта! И вообще, тебе не сообщили диспозицию, Ты не был надлежаще извещён о перемене в договоре лиц!

БОДИ-БОГ. А «Библия»? Там о завете запись! (Принюхивается к фиалу и делает из него глоток.) Каким-то мылом несёт… Короче, затащило, как бобика в колесо… (Исида подаёт Боди-Богу кубок с амброзией.) Главное, гипотеза под ударом! Люци внушает актом обвинительным, конечно, косвенно, что этот новый Яков – соль земли и (sic!) лёгкий изотоп урана. Но, спрашивается, кто эту «соль» благословил на подвиги – не я ли?!

ИСИДА. Лихо!

БОДИ-БОГ. Если смотреть формально, на лестнице духовной эволюции этот субъект обременяет высшую ступеньку: ай-кью за сотню. Сверходарённый тип. Самый что ни на есть продвинутый rational и… окончательный подлец!

ИСИДА (задумавшись). А может, это лжеиудей? Тогда завет искусственно пристёгнут к делу. Пускай молодчика осмотрит экзекутор. При цезаре Домициане да и поздней ивримов перед судом всегда в бане исследовали.

БОДИ-БОГ (безнадёжно машет рукой). Осмотрен Яшка опытным экспертом.

ИСИДА. Есть знаменье завета в труселях?

БОДИ-БОГ (с сердцем). На месте вензеля! Главное, сроки истекли. Какая же я шляпа, не открестился от завета в тридцать дней!

ИСИДА. Окстись! Какие тридцать дней? Ты уже две тысячи лет не Яхве!

БОДИ-БОГ. Но я им был!

ИСИДА. Ты и Атоном был, и Мардуком, и Яхве, и Зевсом, и Саваофом, и Христом! И чо? Мало ли пережил Ты перевоплощений? Но ты как был, так и пребудешь Сущим. Ныне, и присно, и во веки вечные!

БОДИ-БОГ (со вздохом). Я – альфа и омега есьмь, начало и конец! А значит, и вина моя. Сплошь из нюансов дело! При этом намекается, что я десятину огрёб и в эпизоде с массовой кастрацией. Можешь себе представить? (Боди-Бог пожимает плечами, на лице его недоумение.)

ИСИДА. Кто там кого легшил, ты разобрался?

БОДИ-БОГ. Нет ещё, в процессе разберусь, пока только прочёл преамбулу. Сравнения, тропы, параллели, разгоны и намёки. Ты знаешь стиль Люци. Я, видишь ли, поэму сочиняю сейчас о Хроносе… Придётся перерваться.

ИСИДА Зачем ты согласился на этот суд? Кастрация… Тебя гнетут воспоминания: Кронид, Уран… Нельзя столь импульсивно поступать, ведь ты не молодой уже. Но коль решил…