Касьяниха

В тот год на Кубе произошел переворот. Мы с ребятами провели серию костюмированных праздников: «Куба – любовь моя», театральное шествие под тем же лозунгом. Наш лагерь занял 1-е место.

В школу приехала правительственная делегация. Мы должны были ее встречать. Смотрим, подъехал кортеж автомобилей «Волга». Я должна была вручить цветы какому-то министру. К нам подошли несколько человек. Смотрю, один такой седовласый, импозантный мужчина. Наверное, он и есть министр, – решила я и протянула ему букет. А он так вежливо отодвинул мои руки и глазами показал на молодого. Я и вовсе растерялась и сунула букет между ними:

– Это вам, – робко произнесла я и покраснела до корней волос.

После 4-го курса, когда я уже работала учителем, я согласилась быть старшей вожатой в городском пионерлагере в Устюжне. Мне надо было заработать на свадьбу. Я тогда получила 90 рублей, часть которых и пошли на свадьбу. Но этот год как-то не засел в душе. Видимо, в городском лагере было меньше возможностей для разных фантазий. Не было возможности ходить в походы, на природу: лес, река.

А вот уже в Тольятти, когда я работала в 9-й школе, я ежегодно была начальником летней оздоровительной площадки. Школа была недалеко от леса. И многие мероприятия мы проводили в лесу.

Ребятишки очень любили игры «Найди клад», «Минное поле». Каждый день обязательно было какое-то мероприятие. Когда начинался сезон, учителя спрашивали:

– А Смирнова будет начальником?

– Будет.

– Ну, тогда и мы согласны.

Конечно, почти все мероприятия готовила и проводила я сама. У нас к концу сезона всегда была экономия. На эту экономию мы делали ребятам сладкие подарки.

Должности вожатой, начальника лагеря так и остались моими вторыми должностями на каждое лето.

Комсомольская стройка

В 1958 году окончила школу. Все рвались на всесоюзную комсомольскую стройку БАМ. Мы с Тамарой пошли в райком комсомола и изъявили желание отправиться на БАМ. Но нам предложили потрудиться на благо своей области. У райкома стоял грузовик, и всех желающих отправиться на комсомольскую стройку погрузили туда и отправили на строительство льнозавода, местного комсомольского «БАМа». Неподалеку от льнозавода в деревушке (уже и не помню название) жила то ли хорошая знакомая, то ли какая-то родня. Там мы и устроились жить.

Первый день мы расстилали на просушку снопы льна. Только подвезут воз – мы вдвоем с Томкой раскидаем все и сидим. Остальные сидели весь день. На другой день мы пошли к начальнику и потребовали определить нас на стройку, либо обеспечить как следует льном. В это время зашел каменщик, отрабатывающий 15 суток. Он требовал сменить подсобных рабочих, так как те очень плохо работают. Он из-за них простаивает. А надо сказать, что у мужика было шесть подручных. Начальник посмотрел на нас и, чтобы отвязаться от каменщика, отправил работать нас. Мастер рассердился и решил нам устроить «веселую жизнь». Он требовал подавать на второй этаж по паре кирпичей и немного раствора. То и дело он покрикивал:

– Кирпичику! Растворчика!

А мы смеялись, бегали с носилками кирпича или раствора по трапу и распевали песни. На другой день мастер сказал:

– Да они какие-то ненормальные! Бегают по лесам да песни поют.

Тут уж все начальство и вся стройка выстроились посмотреть на «героинь». А мы же поехали в чем были. Платьице – солнцеклеш… Чуть ветерок – и подол оказывался на голове. А красивого нижнего белья у нас и не бывало. Так, рвань какая-то.

Начальник грозно:

– Почему работают без формы? Выдать немедленно!

А когда узнали, что Тамара уже учительница, тут и вовсе диву дались.

Вечером в клубе были танцы. Мы в тех же нарядах, штапельные платьишки, явились туда. Тамара весь вечер танцевала, шутила и смеялась с одним пареньком. Когда она ушла, все подумали, что это она отбила парня у первой красавицы в деревне. Но вышло все не так. В конце вечера подошел ко мне молодой человек и сказал, что меня ожидают. Это оказался как раз тот паренек, что танцевал с Томкой. Заикаясь, он спросил:

– Можно, я вас провожу?

Я почему-то согласилась. Мы молча шли, держась за руки. По дороге попались качели. Мы долго качались. А потом сбились с дороги и заблудились. Паренек оказался очень застенчивый, да и я в те времена была робкой. Домой добрались под утро. Когда я полезла на свое место через Тамару, она спросила:

– Что, уже утро? Ты встаешь?

Мне пришлось встать, и мы отправились на работу.

Зав. избой-читальней

Вскоре мы покинули стройку. У Тамары – школа, учебный год начинался. Меня по комсомольской путевке отправили в деревню зав. избой-читальней. В те времена после 10-го класса надо было отработать два года, чтобы годы учебы шли потом в стаж. Так я снова оказалась в деревне. Зав. избой-читальней – это было громко сказано. Деревянная изба – местный клуб, и там была маленькая каморка и небольшой книжный шкафчик с десятком книг. Вот и все мое хозяйство.

Меня разместили в небольшой домишко, в котором умерла недавно бабуля. Дали керосиновую лампу для освещения. В домике была всего одна комната, она же и кухня, она же и спальня. Дверь закрывалась на гвоздик, который мог легко вылететь, стоило лишь дернуть двери.

– А ты чего не закрываешь ворота со двора? Ты чего, не боишься?

– А кого мне бояться?

– Да мало ли кто пошутить вздумает.

Но однажды я здорово перепугалась. Сижу поздно вечером, читаю книгу. Вдруг слышу, по чердаку кто-то тяжело так ходит. Спускается по лестнице… Тыкнулся в дверь. У меня волосы поднялись дыбом и внутри все похолодело. И чего я так испугалась? Что? Всю ночь трястись? «Двум смертям не бывать, а одной не миновать», – вспомнилась мамина пословица. Я взяла лампу, тихо открыла крючок и резко толкнула дверь. За дверью завизжала собака. Это она днем спряталась у меня от жары, а ночью пошла во двор и искала выход.

Вскоре мы подружились с местной молодежью. Да и пожилые люди относились ко мне с уважением. Правда, первое время ребята меня проверяли. Надо было мне по библиотечным делам ехать в соседнее село. Я отважилась ехать верхом на лошади. Лошадь мальчишки запрягли смирную, но подпругу не закрепили. Только я отъехала пару километров, вдруг чувствую, я съезжаю с лошади и прямо под брюхо. Когда я упала, та остановилась и замерла.

Вернувшись «домой», я не стала никому жаловаться, ну, а ребята больше не проверяли меня.

Напротив меня жил хулиганистый паренек. Он часто выручал меня. Когда летом мне вновь потребовалось ехать в соседнюю деревню по делам, сосед дал мне свой велосипед. Довольная, я помчалась вперед. Дорога шла через речку. Берега были достаточно крутые. Колея вела прямо к броду. На спуске в узкой колее от телеги ехать было неудобно. Вздумала выпрыгнуть из колеи, приподняв передок. Но ведь я мчалась с горы! Короче, очнулась я уже у реки. Платье на голове, велосипед сверху! Видел бы кто эту картинку. Когда я встала, велосипед был восьмеркой и весь дребезжал. Когда я вечером вернулась, со страхом подошла к соседу:

– Ваня, я велосипед твой сломала.

– Да не волнуйся ты так! Он и так был сломан. Починю.

Как-то весной девчата пригласили вместе отметить 8-е марта. Было очень весело. Мы выпили немного, а вечером я должна быть в клубе, проводила мероприятие. Когда мы шли с гулянки, я была такая пьяная и все время падала лицом в снег. Все смеялись надо мной. Конечно, они привыкли, а я первый раз. Вроде и выпила немного, но с первой же рюмки и опьянела. Дорога шла полем два километра – от сырзавода, где мы гуляли, и до деревни с клубом. Эти два километра я «проползла». Зато когда я пришла в клуб, была совершенно трезвой, нормальной.

Скоро из домика, где я жила, пришлось переехать в другой жилой дом. Дров не было, и топить было нечем. Раз, уже после 8-го марта, я постирала и пошла полоскать белье в пруд неподалеку от сырзавода. В этом пруду рубили лед для «холодильника», где выстаивался сыр. Ночью лед прихватило. И когда я хотела подойти к проруби, лед вокруг подо мной раскололся, и я пошла под воду, но успела тазиком уцепиться за льдину.

Помощи ждать было неоткуда. Кругом ни души. Я изо всех сил налегла на льдину, выставляя тазик вперед, пыталась вырваться из плена. Долго мне этого сделать не удавалось. Лед крошился подо мной, пока я не добралась до льда, который был цельным. Кое-как выкарабкавшись из воды, я бросилась бегом домой. Мороз и ветер брали свое. Странно, но я тогда не заболела. То ли то, что бежала и сразу дома все скинула… Или просто молодость помогла…

Отработав год, я уже собиралась уезжать (я готовилась поступать в институт). В последние дни приехали в деревню молодые шоферы. За мной стал ухаживать паренек. Я впервые влюбилась. Помню огромное ромашковое поле. Красота, глаз не оторвать. Вовка Безнин нарвал целую охапку и подарил мне. Я замирала от счастья.

А в последний день приехала моя подружка детства (жили наискосок на одной улице) Люська Царкина. Вовка очень заметно увлекся красивой девочкой. И домой, когда поехали все, он усадил ее в свою кабинку. Мне пришлось ехать сверху в грузовике с другими ребятами. Друг его, тоже Вовка, но Белковский, как мог, успокаивал меня и развлекал всю дорогу. Это было мое первое разочарование. Я готова была разреветься. Слезы душили меня. Но не могла же я плакать при людях!

В городе я несколько раз встречала «своего» Володю. Но он был пьян, менял девчонок. А потом его призвали в армию. Странно, но из армии мне пришло несколько писем и даже фото. Но почему-то в кумире я разочаровалась. И вскоре перестала ему отвечать на письма.

Валера

С Валерой мы познакомились еще на льнозаводе. Потом начался учебный год, и мы уехали. Отношения с Валерой как-то сами исчезли. Когда я уже училась в институте, мне пришло письмо от него из армии. Жалко парня. Стали мы переписываться, бумага терпит. Валерка писал очень хорошие письма. При этом он писал: «Я понимаю, мне служить четыре года, что меня ждать? Ты встречайся с кем-то, только не влюбляйся сильно…» Иногда он писал: «Я бы пешком к тебе пошел, так соскучился». Я не придавала значения этим письмам и жила своей жизнью. Я ж никому ничего не обещала. Да и Валерку забыла. Да и не любила его никогда. Просто мы тогда на льнозаводе вместе с танцев ушли. Да, мы с ним общались. Он хороший парень. Но не для меня.

А когда я была на полугодовой практике в деревне, однажды собралась поужинать, и тут двери открылись, и вошел военный. Я растерялась.

– Что, своих не узнаешь?

– Каких своих? – возмутилась я.

Меня задели эти слова – «своих». Каких «своих»? А меня спросил? Я сердито сказала: