Позывные «Соты». С красной строки. Книга I

– Расскажите, как это было.

– Поезд шёл из Усть-Кута, вернее, со станции Лена Восточная. Сели мы в Магистральном вечером, поезд был уже полный, и Магистральном село много народу. Из СМП-Донского ехало пять человек – главный инженер Григорий Васильевич Быта, штукатур – маляр Харузина, Шпагин и ещё Метлин с нашего участка.

Ехали мы долго, потому что остановки были, в Улькане ещё люди садились. В Кунерме были около трех часов ночи.

С нами ехал поезд «Комсомольской правды», журналисты, но за Дильбичином, разъезд есть такой, Дильбичин, их поезд отцепили, подъём там очень крутой. И поехала одни строители. Там митинг был торжественный, выступали представители Иpкутскoro Обкома партии, pyководство Бурятии.

Бригадир монтажников Лакомов, путеукладчик, передал молоток, которым забивал последний костыль, бригадиру бурятского участка, и они начали строить дальше.

– Чувствовали вы гордость за свою причастность к такой стройке?

– Конечно, чувствовал. Но, видите ли, мы строим станцию, строим жильё для железнодорожников. А там уже – железная дорога. И условия там совершенно другие, тут посёлок существует уже четыре года.

Мы ехали, ожидали, что здесь палатки, а тут большой посёлок, цивилизация.

Правда, нам тоже дали немного романтики, поселили в палатке, но это было недолго, три месяца. Потом расселили нормально, сейчас живём в вагончике, хорошо, тепло.

– Я вам пожелаю, чтобы хорошо работалось, и чтобы эта стройка запомнилась на всю вашу жизнь.

– Запомнится, непременно запомнится.

Непременно запомнится эта стройка и прорабу 3-го строительного участка Бориcy Пескину. Его рабочий стаж невелик.

В 1972 году он окончил институт в Куйбышеве и уже год руководит здесь, на БАМе, участком в 60 человек.

– Наш участок очень важен для посёлка, мы строим очистные coоpyжени, чтобы дома у нас были не xyжe. чем в любом другом городе, чтобы дать удобства в дома – они будут обеспечиваться водой и канализацией. Ну, и строим коммуникации от водоразборных сооружений к посёлку и от канализационных сооружений. Нa сегодняшний день очистные сооружения готовы под монтаж оборудования, вот с водоразборными несколько хуже, но в 79 году мы должны сдать oба эти объекта, у нас в домах в этом году будут все удобства, должны быть все удобства!

Для этого у нас хватает людей, плохо с материалами,

Нe хватает панелей для очистных сооружений. Нас очень плохо обеспечивают кирпичом, хотя и ростовчане и местные организации обещали. Если бы у нас было больше кирпича, мы бы гораздо больше могли сейчас построить домов и гораздо больше людей могли бы жить в этих домах, хотя и во временной эксплуатации.

– Очистные сооружения, что вы сейчас строите, рассчитаны только на первую очередь посёлка, или на всю проектную мощность?

– Времянок нет, на постоянный посёлок рассчитано.

– Я желаю вам, чтобы у вас был и кирпич, и панели, и все условия для работы, а работать здесь умеют.

– Спасибо, надеюсь, что ваши нежелания сбудутся.

6. Рассказывают здесь

Я познакомилась в Магистральном с самыми разными людьми, называли имена лучших, на которых равняется коллектив – Ольги Митрошиной, бригадира отделочников, депутата paйoннoro совета, Вячеслава Александровича Гусятникова и многих других.

Рассказали и такую историю.

Решено было в Магистральном протянуть временную теплотрассу, дать тепло во временные дома, да и в постоянные тоже до пуска постоянной, запроектированной. Руководство CМП-Донскoro сознательно шло на двадцатитысячные убытки, чтобы создать в посёлке нормальные условия для жизни. Варили теплотрассу уже в ноябре. Холода стояли, каждый день был дорог, так ждал посёлок тепла!

И вот, тогда всё шло к завершению, слесарь-сварщик Александр Метлин остался работать в ночь. Сам остался, никто его об этом не просил. Это была третья смена подряд. Помощник сначала убеждал его – брось, ну, еще один день, завтра кончим! Потом плюнул и ушёл. А Метлин один до четырёх часов утра катал трубы и варил.

Днем теплотрасса была опробована и пущена в действие.

В дома посёлка пошло долгожданное тепло. Александр работает на тарифной ставке, за переработку ему никакой доплаты не производится. Другие побуждения у человека.

Причём это не единичный случай у него, это система отношения к жизни и к работе. Человек чувствует ответственность за общее дело и не считает нужным выполнять только то, что ему положено по штату, «от сих и до сих».

Например, уж к разгрузке вагонов он никакого отношения не имеет, но это «узкое место» на стройке, а Метлин придумал приспособление, ускоряющее разгрузку.

Он тоже был почётным пассажиром первого поезда. Так всегда – работа на совесть не остаётся незамеченной, люди оценят, ответят уважением и любовью.

А были в коллективе и другие люди. Но всё нестойкое, случайное, чуждое ему, коллектив – настоящий, рабочий, здоровый – отметает. Только рассказывают новичкам:

– Знаете, был у нас тут один такой «крохобор».

Мне запомнилось это меткое словечко.

На стройку посылали лучших. Как получалось, что оказались здесь люди со «всячинкой»? Наверно, не так легко разглядеть человека. Работает, эксцессов никаких, с товарищами хорош, к начальству уважителен. А уж если план перевыполняет, paбочий хороший…

В первый же месяц жизни ростовчан в Магистральном слухи пошли по посёлку – кто-то из водителей Донского берет с людей за провоз,

Сколько я ездила по Дальнему востоку на попутках! И у нас, на степных дорогах – и «голосовать» не надо, любой шофёр остановится, нагнав пешехода на просёлке. И здесь, на БАМе, подбросят вас по дороге, улыбнутся в ответ на ваше «спасибо» – «счастливого пути!» – и всё.

А тут – деньги, какие-то рубли! Что они могут добавить к зарплате шофёра, полновесной, вдвое выше, чем в средней полосе?

А берёт. И не докажешь, за руку не поймал. И пятно на весь ростовский поезд.

Как-то начальник поезда, Курелюк, человек дотошный и знающий всех своих работников в лицо и по именам, заметил, что второй день нет на работе одного шофёра. Спросил:

– Не болен?

– Нет, здоров. Застрял на дороге, вторые сутки загорает.

– Как же так, почему не помогли, вы товарищи!

– Какие мы ему товарищи, крохоборничает, и пусть стоит.

Машину, конечно, вытащили. Но парень уехал, не смог больше оставаться в посёлке.

И ещё одна история о крохоборе.

Работал человек, хорошо работал. Уважали его люди, на высокий пост выдвинули. Речи он хорошо говорил, заслушаешься. Любил выступать с трибуны. А жил, как все, в хорошей, тёплой удобной квартире в сборном домике с паровым отоплением, обоями, линолеумом.

Собрался уезжать – плафоны снял грошовые, линолеум с пола отодрал, гвозди вытащить не смог, так по линии гвоздей и оторвал. И увёз в Ростов.

А ведь тесен свет, не один он в Ростов возвращается, как он будет людям в глаза смотреть? Неужели эти крохи важней, чем уважение людей и самоуважение…

И ещё о таком рассказали мне на стройке. Крановщик, работал на разгрузке вагонов. Соседи предложили поработать у них на кране за четыреста рублей. Не устоял, бросил неразгруженные вагоны и пошёл подрабатывать. За ним ходили, уговаривали, взывали к его совести, – напрасно. Спокойно положил деньги в карман, не жгли они ему руки.

А ведь память людская живучая, – и добрая, и недобрая, какую заслужил человек. И будут потом рассказывать новичку – был тут у нас один крохобор.., И будут рассказывать – был у нас сварщик, Метлин, работал на трассе до четырёх утра, никто его не заставлял.