Позывные «Соты». С Красной Строки. Книга II

– Зачем? Мне просто не нужны деньги за ансамбль – это для души.

– А разве плохо, когда ты играешь для души и ещё деньги за это получаешь?

– Нет, не плохо, но так не бывает. Деньги лишают свободы… Если мы играем на общественных началах, никто с нас десять произведений в год не потребует. В погоне за количеством, мы теряем качество…

Шексна 2004

– Ребята! Ну, почему опаздываем! Уже пятнадцать минут от урока прошло! Потом задержу на столько же. Юные оркестранты торопливо усаживались на свои места, пытаясь несмело настраивать инструменты. – Откройте, пожалуйста «День Победы»! Начнём со вступления. Только аккомпанемент! Спасибо! Группа балалаек – молодцы! Пожалуйста, третий баян.… Все вместе… Малые домры, ярче мелодия – раз и, два и, три и, четыре и… Один такт до первой цифры акцентировать каждую ноту!.. Нет, не так! Твёрже! Утвердите Победу. Гоните врага с нашей земли, как это делали наши деды!

– Гони чеченцев! – вдруг выкрикнул музыкант-подросток, играющий на басовой домре. И зловещим топотом разнеслись шаги спецназа, выдаваемые басовой домрой… Оркестр шёл за ним…

– Спасибо, ребята! Не то! Нет торжественности, всё очень тяжело и мрачно. И чеченцы здесь ни при чём. Победа в Великой Отечественной войне – наша общая.

– Так мы же про войну и играем, а война – это страшно! – сказала самая маленькая девочка.

– Мы не про войну, а про Победу! Война – это страшно, а Победа – это очень торжественно, потому что так страшно, как было на войне, уже не будет. Будет мир, и всем будет хорошо, – выпалил десятилетний непоседа с большими чёрными глазами.

Москва 1996

Переход от станции Метро Пушкинская на станцию М. Чеховская.

– Встали тут! Играют, да на чём, на балалайке! Русскую землю-Мать поганят!

– А мы в подземелье… – ответила Юлька.

– Нищие нашлись! Денежки им подавай! Здоровые девки – работать надо! Я воевал, сил своих не жалел, всё для Победы. Немцев прогнали, светлое будущее строили. Всё для вас, чтобы вам хорошо жилось! А вы повыросли, обнаглели – лёгкого хлеба захотели!

– Дедушка, не кричите! Мы студенты, нам есть нечего, – снова попыталась объяснить моя напарница-гитаристка.

– Есть нечего!? Это в нашей стране?! Чтобы есть – работать надо. А вы хотите не работая, да сытыми быть! Молокососы! Да мы в вашем возрасте стояли у станков, на себе пахали, и с голоду пухли! Да, да пухли! – Дед ожесточённо потрясал в воздухе кулаками. – Вы и понятия не имеете, что такое голод! Есть им нечего! Это в мирное-то время! Где вот твои родители?! – вдруг обратился он ко мне. Почему они тебя не кормят?..

– Им зарплату не платят, – испуганно на чистоту выложила я.

– Зарплату не платят? – изумился старик, и стал пристально всматриваться в мои глаза…

Нифантово 1995

Бездонные чёрные глаза. Они ждут. В них надежда и боль. Мальчику уже два года. Он мог быть живым и подвижным, но засыпает на ходу. У него льняные светлые волосы и большие чёрные глаза. Это очень красивый ребёнок… Он ничего не говорит, не просит. Он просто смотрит… Малыш голоден… Денег нет.

Химки 1996

Голодаю по страшному. Сколько я выдержу, не знаю. Правда, вчера сторож накормил. Его имя Арарат Бабаян. Низкий ему поклон. Оказывается, он подкармливает многих студентов, они ласково называют его дедушка Арарат. Хотела устроиться на работу уборщицей – не взяли, сказали ещё мала… Быстро устаю. Раньше плакала, теперь не плачу, и на это сил нет. Даже помереть не страшно. Всё безразлично. Только хочется есть… Нет! Я все равно хочу быть дирижёром и играть на балалайке. На оборванных листочках, подклеенных к дневнику, я нашла старую запись из теперь уже далёких детских лет.

– Мам, это что? – Это балалайка – русский народный инструмент, – сказала мама и как-то незаметно исчезла.

– А это что за такая огромная балалаища? – Это контрабас, – вдруг ответил незнакомый дяденька вместо мамы.

– А как на нём играть? – нерешительно спросила я.

– Ну, ты ещё маленькая. Тебе на приме играть нужно. Хочешь?

– Нет, мама хочет, чтобы я играла на гитаре.

– И на балалайке не помешает. Это ведь русское оружие. Нашу Родину защищать надо.

– Мы в Советском Союзе живём, а в Союзе войны быть не может.

– Потому и не может, что наш народ защищает нашу Родину не только на границах. Искусство – это великая сила. А русское искусство – силища вдвойне.

Я помню, что это была Таруса. Мы ходили к дому К. Паустовского и к камню Марины Цветаевой. Когда я уже дипломированным специалистом приехала в Шексну, и впервые оказалась на пристани, то память вернула меня в то далёкое детство, на реку Оку с её четко очерченными берегами. На новом месте показалось всё удивительно знакомым, а реки одинаковыми, с одной лишь разницей: у Шексны не было берегов. У Константина Паустовского прочитала: «Родник родит реку, а река льётся-течёт через всю нашу матушку-землю, через всю родину, кормит народ. Вы глядите, как это складно выходит – родник, родина, народ. И все эти слова как бы родня между собой.»

Шексна 1999

Руковожу оркестром, преподаю балалайку. Очень много слушаю народной музыки. Сила народного искусства очень велика. Вот что закладывает в человека русский дух! А пока жив русский дух – жива Россия! Это самое сильное оружие.

Калуга 1997

У неё очень интересное, необычное имя. Мне говорили, что она была оперной певицей. Во время войны работала санитаркой в госпитале и, выезжая на передовую, пела солдатам. О себе сама никогда ничего не рассказывала. Будучи на пенсии выдавала студентам инструменты для оркестра. Уже в мирное время была на гастролях за границей. Получила звание заслуженной. Как-то в инструменталке я взяла гармонику и стала подбирать «Священную войну» Александрова, сначала она мучительно вслушивалась, а затем стала помогать мне. А вчера я видела её, копошащейся в мусорном контейнере. Оказывается не только я. Вчерашний студент рослый и сильный, сам живущий впроголодь, плакал от беспомощности.

Шексна 2004

У нас теперь перед окном полная голость и лысость. Все деревья вырубили. Антитеррор понимаешь ли! В довершении ко всему, открылся вид на мусорные контейнеры, в которых день и ночь копаются бомжи. Среди них испитые женщины, немощные старики, и даже здоровые, красивые мужчины. Что их то сюда гонит? Голод? Люди опускаются. Почему? Не все могут приспособиться к существующему порядку. Не все могут идти по головам и наживаться на бедных. Многие просто вылетели из системы. Сначала взяли власть демократы, провели приватизацию, потом не платили зарплату, добило людей массовое сокращение штатов, многодетные матери оказались никому не нужными – зачем такие работники? Их дети – тоже. Отсюда повальное пьянство и разгул криминала – куда же деваться голодным никому не нужным подросткам. Человеческая жизнь обесценена.

– Нет, всё равно, как ты их не оправдывай, а в мирное время лазать в помойке?!.. Ну, в войну я ещё понимаю…, – сказала бабушка.

– А сейчас война, – ответила я.

Шексна. Первое сентября 2004 г.

Мы сегодня провожали Машу в школу. Первый раз в первый класс. Она на линейке была очень бледная, напуганная новой обстановкой… В России беда. Во время торжественной линейки террористы захватили школу №1 в городе Беслане /Северная Осетия/. Понимаю, что живём в военное время. Остальные подробности до меня не доходят… Только боль!.. Боль!.. Боль!.. Там же дети!!! – Олеся каждый час слушает радио, а я не могу. Весь день хожу и плачу. Как зомби повторяю: «Там же дети, наши дети! Наши!!!» Боль тысячи сердец отзывается в моём сердце. Писать не могу. – Смотрела хронику спустя некоторое время. Как фильм ужасов. Горящее здание, дети бегут, им стреляют в спины. В спины! Детям… Тупо смотрю на экран. Маленькая девочка с крестиком на груди и её глаза… Глаза! Ничего не понимающие и всё понимающие. Мысль не работает. Это не поддаётся осмыслению. – Потом кадры войны в Чечне. Смотреть не могу. Поднимаюсь и ухожу, иначе сойду с ума. Но мне то можно уйти, а им, кто там, в самом пекле?! Им куда уйти?

Плюсково. Первое сентября 1984 г.

«Дорогие первоклассники! Вы сегодня первый раз переступили порог нашей школы. Теперь вы школьники. Вы советские школьники. Наша страна заботится о вас. Вы будете учиться и приобретать знания, чтобы в будущем стать достойными гражданами нашей великой, многонациональной Родины!» «А что значит многонациональной? – крутилось у меня в голове. Спросить у старенькой строгой учительницы не решилась. – Потом спрошу дома, у мамы». А пока моё внимание привлёк красочный плакат с надписью: «Всё лучшее детям»! Я даже остановилась и прочитала ещё раз вслух неожиданно громко: «Всё лучшее детям»! Все почему- то засмеялись, а строгая учительница вдруг стала доброй и сказала: «Молодец, Лена, ты хорошо умеешь читать». А на самом первом уроке учительница нам рассказала, что в Советском Союзе пятнадцать республик, и люди в каждой республике говорят на своём языке и ещё на русском, потому что русский язык – государственный. И ещё есть народности в самой России, и у них свои языки. Поэтому Советский Союз – очень большая и могучая держава, и никто её победить не сможет. У нас мир! А ещё в нашей стране заботятся о детях, все люди равны – нет ни богатых, ни бедных. Все люди работают, а им за это платят деньги, чтобы они могли купить еду, одежду и ещё что-нибудь. И всё это сделал Ленин. А до Ленина было всё плохо. Были буржуи и они заставляли бедных на себя работать, и ничего им за работу не платили. Были нищие. Люди и дети голодали. А ещё наша страна очень дружная. Никто ни с кем не воюет. Я об этом раньше слышала, но как-то не так. А сегодня я уже гордая, что живу в Советском Союзе.

Детчино 1989

К нам в класс пришла новенькая девочка. На ней красивые синие банты. Она стоит одна и ни к кому не подходит. Мы с Аней позвали её к себе. Познакомились. Зовут её Мадина. По-русски говорит с акцентом. Их семья приехала из города Грозного /Чечено-Ингушетия/. У неё сестра Зарема /по-русски Зоя/, она помладше. Наша учительница математики Александра Семёновна сказала, что когда-то работала в Чечено-Ингушетии. Мадина очень обрадовалась, найдя землячку. Вообще, когда мы приехали в Детчино, я поняла, что значит многонациональная страна. Здесь английский ведёт Лала Суреновна, она армянка, очень добрая. В Олесином классе есть украинка Галя, узбек Айбек, чеченец Турпал, в моём классе два украинца, была девочка-латышка, теперь – Мадина. Ещё знаю, что в школе есть осетины и грузины. Если бы я не думала над словом «многонациональное», на национальности бы и внимания не обращала. Главное, что у человека внутри, а национальность значения не имеет. Это правильная мысль, но всё-таки я – русская.

Москва 1996

Война в Чечне! Раньше мы об этом и помыслить не могли! А теперь как же ребята стреляют друг в друга? Бывшие друзья?.. Ведь в Великую Отечественную на одной стороне воевали. Сила страны в том и заключалась.

Нифантово 1997

Работаю преподавателем по классу балалайки в школе искусств. Нагрузка смешная – пять мальчиков. В ноябре месяце набор сделать не разрешили, обосновав это тем, что надо на меня посмотреть. Я спорить не стала, хотя наверняка знаю, что это незаконно. Мизерную мою зарплату вовремя не выплачивают, а если и выплачивают, то жить на это невозможно. Оплата за квартиру в два раза больше. Конечно, недоедаем. /мягко сказано/. Сегодня шла по мосту и такое отчаяние на меня нашло! Ноги как ватные, идти далеко, а на автобус денег нет. И на хлеб нет… Вот и думаю: «Прыгну с моста – и всё кончено. И, главное, голодные глаза ребёнка видеть не буду. Тот, кто этих глаз не видел – счастливый… – Потом одумалась – молодая ведь, может не всегда так будет…» А после обеда возвращалась счастливая: дали зарплату. Дня на три продержаться хватит. Иду, коленки трясутся, но на автобусе всё-таки дорого. Около гаражей присела прямо на землю: сил идти нет. Надо было хлеба в Шексне купить… Дошла… Бабушка обрадовалась, Колюня не понял, удивленно так смотрит: почему бабушка радуется. А потом горбушку от хлеба под подушку спрятал – на завтра… Прочитала газету. Ужас! В отдалённых районах зарплаты комбикормом выдают. Вот распаренным комбикормом детей и кормят. Детские пособия везде не платят. Вот вам и лозунг: «Рабы – не мы»! Да рабы мы самые настоящие! Это когда люди без зарплаты работали? Раньше в колхозах и то за палочки. А сейчас?.. Законную ставку дать не могут, зарплату не платят. А мы терпим, надеемся. А куда деваться? Наверно в этом и проявляется долготерпимость русского народа.

Москва 2000 г.