Позывные «Соты». С Красной Строки. Книга II

А я так хотел на нее посмотреть, хотел заплакать, но Алка все поняла.

– Не плачь, Вань, еще денек и ляля будет дома, – сказала она мне.

– На Аллочка, Ваньку молочка передай, – сказала мама и передала Алке стакан молока.

Я выпил. Какое же вкусное, оказывается, это молоко. Я уже пил до этого один раз, когда заболел. Бабушка тогда к соседке ходила, потом говорила, что на коленях вымолила стакан. Но тогда я не распробовал как-то.

– Мам, еще налей.

– Больше нельзя, – сказала Алка.

– Почему? – удивился я.

– Маме надо, чтобы ляля здоровенькая была, – ответила Оля.

– А где вы это молоко взяли, для мамы?

– В магазине купили.

– Тогда и мне купите! А?

Мама налила мне еще!

А потом мы пошли домой.

– А вы в этом магазине молоко покупали, да? – спросил я.

– Опять он про молоко! – разозлилась Алка.

– Нет Вань, не купим мы тебе молока, денежек нет, – сказала Оля и отвернулась. Потом она всю дорогу молчала, а я видел, что у нее текут слезы. Она их украдкой вытирала, отворачивалась от нас, а я все равно видел.

С тех пор я ничего не просил, крепился.

И вот, наконец, ляля появилась в квартире. Я все боялся, что бабушка ударит лялю об угол головой, как говорила раньше и еще жалела, что меня и сестер не ударила, когда родились, и дело не с концом получилось. Еще сказала, что маму и папу надо поставить к стенке и расстрелять.

– Баб, а где ты ружье возьмешь? – спросил тогда я.

– Найду!

– А как ты будешь папу расстреливать, он ведь далеко, а?

– Я его, гада ползучего, из-под земли достану! Я ему покажу, как над собственными детьми издеваться!

Странная какая-то бабушка. Никогда папа над нами не издевался. Он хороший и добрый. Мама говорила, что он даже муху обидеть не может.

Короче, маму и лялю надо охранять от бабушки. Ружья, правда, дома я не нашел, значит, маме ничего не грозит. А вот ляле…

Я принес с улицы большой прут, еще в карман камушков насобирал. Целый день сидел я у коляски с лялей, смотрел, как она морщится и сопит. И, наверное, заснул. Потому, что проснулся, почему-то, в своей кровати и… Ужас! Бабушка стояла с моим прутом в руке около ляли! Я так испугался, что не смог пошевелиться!

– Сладенькая ты наша! Ксюшенька, кровинушка родненькая! – ласково говорила бабушка.

– Баб, а…а…а ты ее не будешь об угол ударять? – осмелел я.

– Да что ты! Типун тебе на язык! Выдумает же такое!

Добрая у нас бабушка, хоть и ругается. Она берет меня иногда к Галине Ивановне в гости. Галина Ивановна тетенька добренькая, дает мне ложечку сметаны или конфетку. А ее муж сшил Алке синие тапки, потому, что у нее палец на ноге посинел, холодно босиком ходить. А Оля босиком не ходит, потому, что ей мамины старые ботинки подошли, и у меня резиновые сапоги были. Я их берег, чтобы ляле достались. Так Алка сказала. Она свои синие тапки берегла для Оли, а я свои сапоги – для ляли.

– Баб, а ляля уже проснулась?

– Проснулась, – ответила бабушка, – ой ти моя холесая, – наклонилась она к ляле.

– Вань, а лялю нашу Ксюша зовут, – появилась в комнате Алка.

– Я сейчас буду с Ксюшей играть! – сказал я и побежал развязывать рюкзак.

– Подожди, Солнышко (это Алка меня так называла, когда была в хорошем настроении), ей еще рано такие игрушки.

– Как рано! – оторопел я.

– А так. Смотри, у нее ручки, ножки запеленутые, как она игрушки твои взять сможет?

– А мы распеленаем, а?

– Это не поможет, – засмеялась бабушка (люблю, когда бабушка смеется), – махонькая она еще, подрастет маленько, вот наиграетесь, надоест еще.

Ну вот, опять ждать! И я ждал. А чтобы было нескучно, я завел себе свою лялю. Выбрал у мамы на столе самую красивую куклу. Звали ее Мальвина. Попросил у мамы пеленку и стал заворачивать, как мама пеленала Ксюшу. Я быстро выучился пеленать! А Алка, так и не научилась. Ее как-то мама дома оставила с Ксюшей и со мной, а сама с бабушкой и Олей поехала козу покупать, потому, что выплатили Ксюшины денежки. Алка никак не понимает, как надо пеленку у ножек подпихивать. Я ей по всякому объяснял, так и не поняла. Короче в этот день нам с Ксюшей весело было. Алка запеленает, как может, отвернется, а как поворачивается, Ксюша уже во всю ногами дрыгает и пузыри пускает. Я думал Алка, как всегда, сердиться будет, а она сама смеялась…

Но это только один раз было… А так… я уже отчаялся.

– Мам, я не такую лялю хотел! – однажды не выдержал я.

– А какую? – спросила мама.

– Я с ней играть хотел. А эта все спит да пищит!

– Маленькие, Ванек, все такие.

– И я такой был?

– И ты такой был.

– И Алка с Олей?

– Конечно!

Ну, Олю маленькой я еще мог представить, а вот Алку…

– А кто же тогда мне стирал, если Алка маленькая была?