–Привилегии господ должны распространяться на все сферы жизни,– настаивала женщина.
Норман поучал невестку:
–Лэсли, если Вы будите всё свободное время проводить с моей женой, то станете такой же скучной, занудливой и меланхоличной особой, как она.
–Скучной?– с досадой переспросила Наяда.
Лэсли украдкой, в сторону хихикнула.
–Подонок,– сквозь зубы процедила жена адвоката.
–О, дорогая, не надо так льстить! Я, конечно, постепенно привыкаю к твоей завышенной оценке, но это так губительно для самоанализа и самооценки.
–Кто смущает нашего скромнягу и труженика Нормана?– встрепенулся от задумчивости Орин.
–Благодарю тебя, мальчик, один ты ценишь мои старания,– кривлялся Сэндлер,– Я и не думал, что ты можешь снизойти до таких сердечных, дружеских похвал.
Наяда вскипела, жалуясь брату:
–Норман всегда смеётся надо мной! Это оскорбительно!
–Для судейской коллегии репетируйте свои речи с кем-нибудь другим, Норман,– посоветовал родственнику Филдинг.
–Я для Наяды, как напоминание о том, что повсюду кипит бурная жизнь. Я, как удар по её меланхолии, потомучто только я вывожу её из равновесия однообразной, размеренной жизни. Наяда, скажу тебе откровенно: ты слишком скучная, чтоб тобой увлечься.
–Неисправимый балагур и пройдоха.
–Вот видишь, Орин, она сама меня всё время ругает. Наяда, а ты хоть раз дала мне шанс исправиться?
После завтрака капитан сослался на дела и уехал из дома.
Лэсли еле сдерживалась, чтоб не расплакаться. Муж, который отсутствовал несколько месяцев, вместо поцелуев и слов любви вовсе её не замечает!
Она побрела в библиотеку и наткнулась в коридоре на Нормана.
Мужчина искренне жалел её:
–Бедняжка Лэсли, у тебя такое грустное лицо…Тебе скучно? Я знаю верное средство, что в миг разгонит печаль. У меня есть бутылочка с отличным шерри. У него просто волшебный, восхитительный вкус. Наяда с Фрэзи уехали на прогулку, нам никто не помешает.
–Ну-у-у, если только один глоточек…– замялась девушка.
–Конечно! Ведь нет ничего дурного в том, что родственник хочет угостить и развлечь свою маленькую сестрёнку.
В своём кабинете Сэндлер, наполнял бокалы, без устали рассказывая смешные истории, заставляя Лэсли сдержанно смеяться. Девушка догадывалась, что адвокат заигрывает с ней, но воспринимала это, как игру.
Филдинг зашёл в магазин, где за прилавком стояла Оттавия и новая продавец Жаклин.
–Орин, сегодня ты забыл надеть улыбку на лицо,– заметила некая старушка-покупатель.
Юноша грустно ей кивнул.
Он склонился над прилавком, шепча Отте:
–Нужно проговорить.
–О чём?– надменно передёрнула плечами итальянка.
–Прошу тебя.
–Зачем ты пришёл?
–Прошу тебя: выслушай меня.
–Вы желаете вернуть товар, мистер Филдинг?– громко произнесла Малевольти для любознательных посетителей,– Пройдёмте в подсобное помещение, там новая партия товара ещё не распечатана, посмотрите…
Барон, торопясь, будто опасаясь, что его прогонят, ринулся в подсобку.
Он хотел расцеловать дорогую Отти, но она была непреступна, даже слишком бледна. И он тоже чувствовал непомерную вину перед ней, потому боялся приблизиться к ней.
–Зачем ты пришёл…– укоряла устало и вымученно Оттавия,– Нам нужно навсегда расстаться, Орин. Ты женился на моей падчерице.
Юноша пробовал шутить:
–Моё сердце буквально исполосовано ранами, которые нанесла мне ты своим пренебрежением.
–Перестань кривляться, Орин!
–Хорошо, я отброшу пафосный юмор и предстану перед тобой с открытой душой без защиты сарказмов, и ты сможешь убить меня своим ненавидящим взглядом.
Он замолчал и отвернулся.
Отта обошла вокруг, чтоб заглянуть в его глаза. Она хотела увидеть какое у них выражение, когда Филдинг не смеётся. Орин плакал: глаза покраснели и источали слёзы.
–О, Орин!– воскликнула женщина и бросилась в объятия любимого человека.
Теперь плакала она. Со слезами обида прошла.
Филдинг улыбался и шептал ей:
–Всё теперь будет хорошо, мы ведь опять вместе.
«Как сказать Орину, что я жду ребёнка от мужа его сестры? Не буду говорить, вдруг будет выкидыш…»– с ужасом думала Оттавия.
Она смотрела на него и смотрела.
–Как долго я тебя не видела…
Наяда откуда-то прознала о похождениях брата.