По-свойски развалился в мягком кресле, напустил на себя важный вид и деланно проговорил:
–Перед тем, как уйти в море, ты должен кое-что сделать…
–Написать завещание?– с ухмылкой перебил юноша.
–Ну, это само собой…Ты должен жениться на Лэсли Боу.
–Что за глупые шутки?
–Я не шучу.
–Я не вижу существенных причин жениться на почти безродной девке!
–Я, как справедливый человек с благородным сердцем, дал согласие на этот брак, чтоб вернуть семейству Боу отобранную ТОБОЮ честь. Ты любишь Оттавию, а тебе не жаль её подрастающих дочерей? Или ты ждал их взросления, чтоб жениться на «Оттавии» «помоложе»? Чем бы разбил окончательно сердце их матери. Мой совет: женись на Лэсли и забудь о шляпнице.
–Норман, я женюсь на ком угодно, только не на Лэсли! Она же выросла на глазах у Оттавии!
–Не хочешь жениться на дочке Боу? Не женись. Но тогда и я с твоей сестрой жить не буду.
–Но я не люблю Лэсли Боу!– возмущённо протестовал Орин.
–В наших кругах не принято говорить о браках по любви,– осадил его Норман.
–Я убью Освальда Боу! Ишь, удумал, старый чёрт, выдать за меня дочку!
–Очень мудрое решение! И сядешь в Ньюгейт (тюрьму) или отправишься на поселение в Австралию,– иронично поддакнул родственник.
Пылкие чувства юноши угасли, коснувшись о смирение. Орин обхватил голову руками и молчал.
–Молчание – знак согласия. И не забудь наврать Лэсли о том, что любишь именно её.
–Ты обещаешь более не огорчать сестру?
–Конечно! Отметим твою свадьбу грандиозно, с размахом!
–Нет. Самое скромное торжество.
–Как скажешь…Пойду порадую твою сестру,– потирая руки, заторопился Норман.
Узнав новости, Наяда выпучила глаза, и категорично заявила:
–Это бред! Я против этого неравного брака! Сумасбродство…
–Тогда я обвиню тебя в убийстве сестры Граветин.
–Но это подлая ложь!
–Но мне, как честному человеку, и местному судейскому лицу поверят. Тем более решат, что я молчал все эти годы, потомучто жалел старика Остина, который был уважаемым судьёй, а после жалел маленькую дочь.
–Какой ты подлец…
–А Освальд Боу, наоборот, плакал и называл меня благодетелем. Надо же как-то исправлять ошибки твоего братца.
Наяда отступила.
Она уже слабо возражала:
–Ты хоть представляешь, какой гадюшник будет дома, когда мы будем приглашать родителей невесты? Все гости будут пялиться, как на театральное действие, на встречу мачехи и той, которая увела её любовника.
–Оттавия благоразумна, и на обществе не выкажет ничем своего призрения.
–Сильно сомневаюсь на счёт её благоразумности. Не ты ли был свидетелем того, как эта итальянка влезла к Орину в окно?
–Можно после свадьбы не звать родителей Лэсли. Я думаю, Освальд Боу всё поймёт.
Освальд Боу специально выбрал время, когда Лэсли пришла с утренней прогулки, а Оттавия собиралась идти с инспекцией в один из магазинов вместе с Артуром.
Глава семьи заявил:
–Я так счастлив, что не могу терпеть с сообщением до ужина.
Домашние с любопытством уставились на папашу.
–Барон Орин Филдинг сделал предложение нашей Лэсли.
Оттавия, схватив подсвечник, ударила им со всей силы по шляпке падчерицы, которую девушка небрежно бросила на табурет. Лэсли взвизгнула. Старший сын увёл мать на кухню.
–Миссис Дирк, где у нас успокоительное?– спросил парень у пожилой служанки.
–Миссис Дирк, налейте бренди!– скомандовала Отта,– Артур езжай по делам, всё в порядке.
–Точно?– переспросил сын.
–Да. Я уже взяла себя в руки.
Артур ушёл.
–Наливайте себе тоже,– распорядилась хозяйка дома.
–Но разве…
–Наливайте.
Женщины выпили залпом три стопки.
–Вы такая хорошая женщина, миссис Дирк, я Вас так ценю…
–Я Вас безмерно уважаю, миссис Малевольти.