Тот противный лейтенант подсел к нему.
Зашептал заговорщески:
–Я слышал: у Оттавии есть сестра. Может, познакомишь?
–Насыпать бы перцу тебе в панталоны,– мечтательно злопыхал Орин.
–Ты, что, хочешь и со старшей сестрой романчик закрутить?
–Я не взял с собой пистолет, поэтому, сэр, могу угрожать Вам только табуретом, но и он действенное оружие в умелых руках.
Лейтенант вернулся на прежнее место.
Барон повернулся к соседу справа и шутейно возмутился:
–Уход по-английски – это обыкновенное хамство, возведённое в ранг национальной традиции.
Весь этот месяц Оттавия пробыла под неусыпным вниманием мужа. Но разве барон Филдинг не умнее и изворотливее какого-то там старичка Боу? И вот уже через час почтальон стучит в дверь особняка упомянутого сквайра.
Хозяин дома проходил мимо двери и слышал, как почтовый служащий интересовался у слуги:
–Миссис Малевольти дома? Ей ценная бандероль. Нужна её роспись.
–Подождите пять минут, я её позову,– с этими словами дворецкий поспешил в комнату Оттавии.
Сквайр остался ждать у двери. «Девичья фамилия, как бич по сердцу для моего самолюбия,– скривился Освальд,– Как напоминание о её невысоком происхождении… Зачем я согласился оставить ей эту ужасную итальянскую фамилию?»
Когда жена получила пакет, он потребовал вскрыть бандероль при нём. В послании говорилось о том, что сеньоре Малевольти высылается премия за вклад в цветоводство, и ещё лежало приглашение на следующий семинар.
–Ты вступила в клуб любителей цветов?
–Как видишь.
–Езжай на симпозиум по цветоводству, а то господа садоводы заподозрят, что я оградил твою свободу, и поползут слухи…
–Конференция начнётся уже через час, я побегу переоденусь.
Она даже не сомневалась, что по указанному адресу её будет ждать Орин.
Оттавия надела неприметное платье и шляпку с густой вуалью.
И действительно ей открыл дверь Филдинг со словами:
–Я снял эту квартиру для наших встреч.
Ничего не говоря в ответ, женщина порывисто обняла его, впилась в губы. Быстро скидывая с себя одежду, любовники двинулись к кровати.
Орин двигал телом нарочито медленно, и женщину охватил такой экстаз, что казалось, будто тела нет, а есть некая необъятная субстанция, которая плывёт в пространстве и зовётся блаженством.
Затем влюблённые тесно прижались телами, будто вместо сердец у них магниты, и они непреодолимо тянут их друг к другу.
Юноша упрекал Малевольти:
–Ты обещала прислать письмо первой.
–Но твоя рука болела…И потом, я думала, что после того, как Чезорино напал на тебя, ты больше не захочешь меня видеть.
Он делился мыслями:
–Меня выводит из себя тот факт, что ты живёшь в доме Освальда Боу, и я вижу тебя урывками. Я готов отравить, задушить этого ехидненького старикашку.
–Боу, несомненно, пышет к тебе теми же чувствами,– заверила Отта.
–Я понимаю теперь зачем люди женятся – чтоб не страдать вдали друг от друга, всё знать о любимом человеке и быть ему полезным.
–А я всё ещё боюсь, что ты разлюбишь меня…
–Разлучить нас сможет только море. Я ведь капитан, и морская даль уже зовёт меня.
–Ты планируешь плаванье?
–Да.
–Боже, ведь море может поглотить тебя.
–Ну и что. Тогда всё чистое небо станет моим домом. Простор и забвение! Исчезнут тяготы и заботы. Мне не нужна станет пища. Я буду счастлив от того, что ты будешь иногда смотреть в безмерное пространство на меня. Самые пушистые и мягчайшие подушки и перины из облаков будут моей постелью, и я стану забавлять детей, лепя из них причудливые фигурки зверей, птиц и людей. Может статься, от безграничной свободы и от счастья небытия, я забуду тебя, и ты живи, радуясь каждому дню, потомучто от слёз высыхают глаза.
–Паяц! Всё смеёшься! Как можно забыть тебя?
–Вычеркнуть из памяти, не звать и не любить,– шутил дальше Орин.
–Дурачок.
Он налёг на неё и страстно зашептал:
–Давай, я украду тебя. Посажу на свой корабль и прикажу отчаливать в Америку. И заживём, наслаждаясь каждой минутой.
–Мечтаешь, как мальчишка. А как я оставлю своих детей?
–У нас будет куча других детей, своих.
–Но эти дети, что носят фамилию Боу, уже мои. Их ты не собираешься забирать?
–У тебя талант на пустом месте раздувать скандал! Почему каждый раз ругаемся?!
–Мои дети не пустое место! И я не оставлю их на попечение Освальда-изверга, он их замучает упрёками и оскорблениями!
–Но на этот-то раз ты не сбежишь от меня, я надёжно придавил тебя своим телом.