Контракт на Землю

– А тут и уметь нечего. Первое правило разумного взрослого – не бояться ребёнка. Второе правило – дарить детям свою любовь. Что, пузанчик? Покатать тебя на плечах?

Андрей усадил ребёнка себе на плечи и, изображая гарцующую лошадку, поскакал по комнате. Ребёнок завизжал от удовольствия и закатился смехом.

В комнату возвратилась мать Артёмки.

– С лёгким паром! – сказала она автоматически и заулыбалась тому, как строгий «учёный» водится с её малышом.

Ребёнок, услышав мать, сразу же потянул к ней ручонки.

– Да, конечно, кушать – это святое! Игра игрой, а обед по расписанию. Пойдём, Тёма, тебя ждёт на кухне бабушка. Она тебя накормит! – молодая женщина приняла в руки своё сокровище, а затем обернулась к Майе. – Госпожа Руц, пока мужчины тут потихоньку располагаются, да к еде приступают, и пока моя мама за Артемием приглядит, мы с Татьяной и Полинкой в баню пошли. Пойдёмте с нами! Вам тоже после дождя прогреться надо, прийти в форму. К тому же, я так поняла, Вы в русской бане и не бывали ни разу?

– Э… Нет. Что есть баня? – Майя вопрошающе посмотрела на Андрея. «Как поступить?».

– Иди, иди! – засмеялся майор. – Будет, что рассказывать потом своим друзьям, в Аргентине…

***

Русская баня привыкшую к жаркому и влажному климату нельдианку не только не напугала, но наоборот – даже порадовала. Сейчас, когда импульсная перчатка офицера пришла в негодность, когда не было больше возможности вручную скорректировать свой энергетический и эмоциональный фон, требовалось тщательным образом следить за своим здоровьем и вовремя восстанавливать физические и душевные силы. А баня как нельзя более для этого подходит. Майя с удовольствием млела от жары и вдыхала полной грудью аромат берёзовых и еловых веников. Она с наслаждением приводила свои мышцы в тонус и делала контрастные обливания. Она с блаженством ощущала, как прочь уходят усталость, обиды, страхи и неуверенность. Да, сегодня госпожу Руц настигли неприятности. Она потеряла корабль и не знает, как ей вернуться домой. Но у неё есть ещё шесть дней, чтобы что-нибудь придумать. И теперь Майя чётко знала, что придумает что-нибудь обязательно. Она не привыкла выполнять задания лишь наполовину. Она непременно справится.

Наскоро вымыв Полинку, женщины одели её и отправили восвояси. А после поддали и ещё пару. Покидать баню так быстро никто не собирался. Это мужчины приходят сюда просто мыться. Для женщин же баня – салон красоты и клуб общения. Немного скованно начав свои разговоры с обсуждения редкой профессии госпожи Руц и подтвердив, что в местных лесах и впрямь творится что-то загадочное: то метеориты падают, то солдаты по лесу бегают, то дачники вроде как пропадают, женщины, в конце концов, оставили эту скучную тему и переключили своё внимание на мужчин. А вот здесь разговоры, приправленные в предбаннике прохладной деревенской бражкой, полились уже рекой. Как не обсудить их, любимых, ради которых женщины и живут на свете?

Майя осторожно поинтересовалась: «А как это – всю жизнь прожить с одним человеком? Насколько трудно самой воспитывать детей, да ещё и двоих сразу? Как на всё остальное хватает времени?». Но женщины лишь рассмеялись в ответ, поясняя, что «вполне терпимо. Как и у всех. Тяжело бывает, только пока первому ребёнку не исполнится шестнадцать лет, потом привыкаешь». И снова стали хихикать, оставляя для госпожи Руц данные вопросы открытыми.

«Но если брак – столь нелёгкая ноша, как это следовало из курьерского фильма, то отчего эти женщины так счастливо улыбаются, ещё и прихорашиваются сейчас перед зеркалом?», – размышляла Майя и не находила разумного объяснения.

Заметив, что иностранная гостья растерянно смотрит на то, как они подводят карандашом глаза, красят помадой губы, смывают с ногтей рук и ног старый лак и наносят новый, чтобы «удивить и порадовать всех своим цветущим видом», молодые женщины расценили эту растерянность лишь как скромность. Ведь госпожа Руц пришла к ним в дом даже без женской сумки, в которой непременно должна быть косметичка! А просить их о помощи она, вероятно, стесняется. Хорошо, что русская душа – широкая душа: понимающая, нежадная, заботливая даже.

Окружив Майю с обеих сторон, женщины наперебой стали увещевать гостью, что выходить на улицу без косметики, да ещё и ужинать в обществе такого шикарного мужчины, как учёный Андрей, это преступление, допустить которое в своём присутствии они не вправе! Слово за слово, Майя и сама не заметила, как стала обладательницей скромного вечернего макияжа и несколько нескромного, но, очевидно, модного маникюра и педикюра.

Вернулись барышни из бани, по меньшей мере, через час: красивые, все с распущенными волосами, накрашенные, как на обложках модных журналов. Андрей, глядя на преображение своей спутницы, заулыбался, но ничего не сказал. Он лишь подвинул свободный стул немного ближе к себе, приглашая Майю за стол.

Хозяева дома наперебой стали угощать заморскую гостью всеми блюдами, что стояли у них на столе. И как госпожа Руц ни упиралась, надеясь обойтись без дегустации незнакомой ей пищи, мало-помалу ей пришлось пробовать всё. Каждый продукт был необычным, со своим особым вкусом и свойствами. Даже картофель отличался от того, что выращивают у них на Нельде. А что уж говорить обо всём остальном? Грибы были вкусными, но чрезмерно солёными. Их требовалось заедать чем-нибудь или запивать. А рябиновая настойка вызывала такой пожар в горле, что её непременно нужно было чем-то закусывать. Какой-то замкнутый круг, в котором не было ни конца, ни края.

К концу ужина Майя почувствовала на себе все негативные последствия приёма алкоголя и переедания. В голове шумело. Настойчиво хотелось прислониться к чему-нибудь неподвижному. А желудок выказывал своё недовольство сильной тяжестью и дискомфортом. Женщина заявила, что не съест больше ни крошки. Андрей тоже поднялся из-за стола, поблагодарив хозяев за ужин.

Дед поспешил разместить своих гостей на ночь. Выдав «учёным» по подушке и одеялу и вооружившись фонариком, он повёл их из дома на улицу, к сеновалу, расположенному над сараем. Дождь наконец-то закончился, и погода воцарилась прекрасная. На чёрном небе блестела жёлтая краюшка луны, мерцали звёзды. Воздух был ещё влажный, свежий. Но было по-прежнему тепло. Указав лучом фонаря на лестницу, дед промолвил:

– Вам туда. Располагайтесь, где нравится. Спокойной ночи, – вручил фонарь Андрею и поплёлся знакомой тропинкой мимо мокрых кустов крыжовника к дому, укладывать на ночь свою семью.

Андрей шустро вскарабкался по лестнице, забросил на сено подушки и одеяла и помог залезть наверх инопланетной спутнице.

– Прикольный маникюрчик! – наконец-то не удержался он в своём остроумии, освещая Майю светом фонарика и веселясь над её лёгкой степенью опьянения и попытками собраться и придать себе строгий разумный вид.

Женщина, не улавливая тонкости русского языка и юмора, критически осмотрела свои ногти. Дедова дочка и невестка уверили, что рисунок модный и красивый. Да ей он и самой уже начал нравится. Ярко-зелёный фон, как листва на деревьях, розовые и сиреневые сердечки – нежные, как бутоны роз.

– Тебе не нравится? – Майя искренне расстроилась. Ведь она так старалась!!! Ведь она даже не побоялась пожертвовать частью здоровья для этого дикого эксперимента над своей внешностью. И что в итоге?

– Нет, ну почему же? Вот это сердечко очень даже ничего! – Андрей снова рассмеялся, беря за руки молодую женщину, подводя её ближе к себе и рассматривая все её ноготки одновременно.

– Только одно? А остальные? – госпожа Руц опять не поняла тонкого юмора. – Дедова дочка сказала, что сейчас «контрастные цвета и милые рисунки на пике моды». И если женщина хочет намекнуть, что ей какой-то мужчина нравится… – Майя осеклась, не зная, надо ли ей говорить то, что она собиралась, и не поругаются ли они вновь?

Офицер дипломатического корпуса корила себя за несдержанность. Она ругала себя за неумеренность в еде и в напитках. Хотела исправить всё, но не знала как. Поначалу не показавшаяся ей страшной ягодная настойка теперь давала очень странный эффект. Голова кружилась, к щекам прилила кровь, горели уши. А язык то и дело разговаривал как бы отдельно от её мозга.

Андрей опять засмеялся:

– Пчёлка моя, поверь мне на слово. Если мужчине нравится какая-то женщина, то ему всё равно, сделан ли у неё маникюр! – майор, тоже позволивший себе сегодня выпить, ещё ближе подошёл к Майе, дивясь той ядовитой раскраске ногтевых пластин, которую предложили его спутнице местные жительницы. – Вот уж не предполагал, что ты подхватишь тот ужасный вирус, которым страдают земные дамы. Будь моя воля, я бы запретил им смотреть модные телепередачи и читать женские журналы. Это ж так над собой издеваться, бедняжки! И ради чего?

– Э… Но если мужчинам всё это безразлично, то зачем тогда женщины так поступают? – растерянно спросила Майя.

Андрей пожал плечами.

– Ну, часть прекрасной половины человечества полагает, что красятся они для нас, для мужчин. Часть из них уверена, что делают они это исключительно для себя. А я лично считаю, что женщины наносят себе боевую раскраску, чтобы отпугнуть своих конкуренток.

– А-а, так они это делают для других женщин? И теперь я тоже буду отпугивать своих конкуренток?

– У тебя нет конкуренток, – Андрей близко-близко наклонился к Майе и заглянул ей в глаза. – Ты вне конкуренции. Я всегда знал, что полюблю женщину неземной красоты.

– Полюбишь?

– Да. И я собираюсь тебя поцеловать. Даже если после этого ты вновь захочешь меня убить. Не знаю, правда, как целуются за пределами Млечного Пути, но у нас это делают вот так…

Андрей притянул к себе Майю и поцеловал…

И именно в этот момент, ни жить ни быть, желудок женщины, беспокоясь о здоровье организма в целом, вознамерился освободиться от непривычной пищи. Майя только и успела оттолкнуть от себя своего кавалера, даже не успев толком понять, насколько ей понравились его поцелуи, и, не разбирая дороги, кинулась в угол сеновала. Андрей, ничего не говоря, вздохнул. Сам виноват. Должен был предвидеть, что переедание плюс алкоголь – совершенно неприученному организму полезными не покажутся.

Выждал ещё немного и, видя, что его подруге лучше не становится, отправился на колонку за ключевой водой.

А Майе с каждой минутой, действительно, становилось всё хуже и хуже. Рвать уже было нечем, желудок сам себя очистил, но интоксикация организма в целом оказалась очень сильной. Женщина не могла даже стоять на ногах – такая невозможная слабость появилась. Температура упала меньше тридцати шести градусов, руки затряслись мелкой дрожью, проступил холодный пот, голову заносило при каждом движении. Но даже если она не шевелилась, казалось, вот-вот потолок упадёт прямо на неё и раздавит.

– Майя, послушай, – тревожно произнёс Андрей. – Наверняка, хозяева ещё не успели уснуть. Давай я схожу к ним и попрошу что-нибудь из аптечки. Хоть активированный уголь, я не знаю! Нельзя же всё оставлять так, как есть! А если ещё хуже будет? Вообще в подобных ситуациях неотложку следует вызывать. Так врачи ведь на месте разбираться не будут. Увезут тебя в инфекционное отделение и запрут там дней на десять. У них на этот счёт разговор короткий.

– Нет, не надо врачей, – беспомощно простонала Майя. – Андрей, у меня иметься Огоний. Он есть в браслете. Помоги мне его снять! У меня сил совсем нет. Мне есть так плохо! Нужно положить кристаллы на желудок или на солнечное сплетение, и всё пройдёт. Огоний есть умная форма энергии. Он меня вылечить. Он сам искать проблему и устранять её. Помоги мне!

– Конечно! А что ж ты раньше молчала про Огоний? Я и забыл об этих чудо-кристаллах. – Андрей склонился над женщиной и стянул браслет с её руки. – Как он открывается? Ни фига не видно. Куда я забросил фонарь?

– Там, внутри браслета есть пружина. Её слегка нажать…

– Понял. Открыл. Сколько тебе кристаллов и куда конкретно?

– На солнечное сплетение, вот сюда, – Майя перевернулась на спину и оттянула на грудь футболку, подготавливая площадку для всесильного лекарства. – Кристалла два, Андрей. Может быть, целых три. Мне что-то даже трудно дышать.

– Здесь их пять штук. Может быть, всё высыпать на тебя? Для верности?

– Нет, что ты? Пять, это есть чересчур много! Я же потом две недели спать не смогу! Для моего случая и двух, вероятно, хватит. Третий уж так, для страховки.

– Ну, смотри сама. Как знаешь.

Андрей очень аккуратно, один за другим, переложил женщине на грудь со своей ладони три кристалла Огония. Затем взял её браслет и попытался высыпать в него оставшиеся два бело-голубых камешка. Но не тут-то было! Инопланетное вещество вовсе не пожелало расставаться с тёплой ладонью майора Верхоланцева. Оплавившись и зашипев, точь-в-точь, как на солнечном сплетении у нельдианки, Огоний начал впитываться вглубь тканей.