С той поры прошли года,
Как Амур меня попутал,
Сердцу причинив прострел.
Сердце я мое окутал
Мысли холодом тогда.
Я отнюдь не возгорел,
С любопытством сам смотрел,
Как в любви иной чудачит,
Слезный ток на грудь струя.
Господи, ведь в бездну муки ныне окунут и я!
Весельчак свой смех оплачет, –
Так решил тогда тиран, –
Я ему пробью подрясник!
И в подмогу взял бабца:
На такого-то живца
Изловил меня проказник!
Изрешечен кучей ран,
Смят я, выбит, кратно бран,
Превращен из мужа в Дафну –
Вечно зелен и не чахну.
Перенесть себя не мог,
Чуть не в древо околдован –
С шапкой лаврова листа,
Точно ею коронован, –
Да с корнями, вместо ног,
Коими допреж спроста
Двигал, ох, мне маята!
Не в Пеней глядясь, а в Соргу, –
Вместо рук, смотрю: сучки!
Но не в этот раз едва ли я не рехнулся с тоски,
Но как стал весь в перьях в сборку,
Что Икар иль Фаэтон,
Возмечтавший о полетах, –
Молнией сражен, в слезах;
На каких теперь бобах
И в каких судьбы тенетах,
В тьме ночей иль в гуще ден,
В бреге иль где ток студен
Упованью, по судьбе, быть?
Сед стал и пою, как лебедь.
Милым бережком бреду
И реву – чуть рот раскрою –
К ней – и матом преблагим.
Вижу, и лебяжью пою
Вряд ли влить мою беду
Ушкам, к жалости тугим,
Мне – и вовсе худо с ним,
Дале ж: впрямь и необорно!
Кисло-сладкая лицом –
Все о ней тотчас скажу я, чтоб и дело тут с концом, –