Король Чёрной звезды

Наше родное Солнце – жёлтое. Температура поверхности шесть тысяч градусов. Ничего себе! Но это все-таки ерунда, сравнительно с какими-нибудь белыми карликами. Вот те, светят так светят! Двадцать тысяч градусов по Цельсию! Боженька неправый, если бы наше Солнце вдруг засветило с такой температурой. Мы тут же обгорели бы, как головешки, и только сумасшедшие стали бы ходить загорать на пляж. Впрочем, при таком солнышке в сплошной пляж превратиться вся освещаемая часть планеты.

А почему звезды светят и греют? Это вопрос! Над ним билось не одно поколение учёных, не самых глупых людей в мире. И вот к какому выводу они пришли. Солнце, и все остальные звезды светят от того, что внутри у них происходит атомная реакция. Легкие атомные ядра слипаются в более тяжёлые. Самое лёгкое атомное ядро у легчайшего вещества под названием водород. Ядра атома водорода слипают в ядра гелия. Тоже, в общем-то, очень лёгкого газа, но всё же, почти вчетверо тяжелее, чем водород.

Такие сложные внутриатомные процессы не могут происходить где-ни-попадя. В нашем обыденном окружении – ни за что на свете. А вот в недрах, в глубочайших глубинах звездо-солнц – там самое то. Нужны гигантские тем-пературы – много миллионов градусов, и страшные, непредставимые давления. Это когда на атомы давит что-то жутко-жутко тяжёлое. Понятное дело, в центре Солнца, на его внутренности и давит весь огромный вес Солнца. В нашем случае два октиллиона тонн! То есть, в цифрах – 2 000 000 000 000 000 000 000 000 000. Двойка с двадцатью семью нулями тонн. Ничего себе! Вот то-то. Именно под таким давлением и начинают слипаться ядра атомов.

Что же с того? – спросит любой встречный. – Пусть себе слипаются. Однако, когда ядра атомов слипаются, появляется маленький-маленький излишек. Выделяется совершенная крупинушка неприкаянной энергии. При слипании ядер происходит нагревание. При каждом слиянии ровно чуть-чуть. Однако, внутри звезды атомов чрезмерно много. Гелий из водорода рождается и рождается, да так быстро, что каждую секунду в излучение превращается четыре с половиной миллиона тонн вещества. В одну-то секундочку. Именно поэтому любая звезда, то есть, любое солнце, и светится. Эта энергия, порождённая в его центре, выплёскивается наружу и несётся по Космосу во все стороны.

Звезды – это большие космические фонари… и печки одновременно. Именно энергия их нутра способствует протеканию всех прочих процессов в Космосе. В том числе – жизни. Мы живём, потому что наше милое Солнце бесшабашно расходует свой внутренний водород. Оно не жадничает и не копит что-то на чёрный день. Оно очень доброе – это звёздное Солнце.

16. Четыре руки

Одним неясным деньком… Неясным потому как из камеры заточения земных пленников никак не получалось понять день на улице или уже вечер, и так же точно соотносительно погоды. То есть, дождик на улице, туман клубится, или уже снег выпал и поблёскивает – не поймёшь. И к тому же, если все-таки предположить, что инопланетяне держат их не просто взаперти, а внутри какой-то «летающей тарелки», то тогда они летят по Космосу, а там, как всем доселе известно, дожди случаются только лишь метеоритные, а солнышко заходит, если только затмение, то есть, его загораживает какая-нибудь из здоровенных планет.

Так вот, одним неясным деньком, нашим героям неожиданно почудилось, что из-за толстенной железной двери раздаются какие-то невыясненные звуки. Кассандра оборвала повтор повествования об устройстве и назначении полезного изобретения человечества, под наименованием «перемена». Все замерли и вслушались в неясность задверного пространства. Благо внутре-стенный телевизор нынче молчал как рыба, а Тимурка, даже перестал канючить, что про эту самую «перемену» он уже абсолютно всё уяснил, и не пора ли повторить сказочку про любезного ему Конька-Горбунка? Более того, сообразительный Тимурка – что значит мальчик – вскочил и, подбежав на цыпочках к двери, приложился к ней ухом. Совершенно зря. Потому как не прошло и минуты, как массивная дверь из невыясненного металла шевельнулась, и за ней…

Это было нечто четырёхногое, но уж явно не Конёк Горбунок. Это что-то или кто-то едва поместилось в проёме двери, потому что, мало того, что у этого кого-то было четыре опорных конечности, сверху, на удлинённом туловище – у этого что-то-кто-то было ещё и целых четыре руки. Вот это был инопланетянин, так инопланетянин – что надо! У детей от удивления растворились рты. Особенно у Тимурки, который наблюдал гостя снизу, да ещё сам упав на четыре конечности: по-видимому, сработал заложенный природой во всех млекопитающих инстинкт подражания.

Настоящий пришелец сказал какое-то «иго-го». По крайней мере, звучало это близко к лошадиному, и никак не соотносилось ни с русским, ни с каким-либо известным в настоящее время языком планеты Земля. Тут же, разумея, что его не совсем допоняли, пришелец призывно махнул… Нет, не рукой! Все четыре были заняты переноской неких предметов. Махнул головой, явно приглашая маленьких землян следовать за собой.

– Пошли, – произнесла Кассандра, как ей показалось, вслух. – А то так тут и просидим всё наше большое космическое путешествие. Когда ещё… Софья! – прикрикнула она на младшую, потому как та, явно не горела желанием приближаться к четырёхрукому.

Наконец, после некоторой межручной суетни, пришелец умудрился высвободить сразу две нижних руки, распределив поклажу в верхних. Одну – нижнюю левую – он с поклоном протянул к Тимурке. Тот молча, всё ещё с открытым ртом, ухватился и снова обрёл собственную двуногость. С опаской приблизившуюся Кассандру, пришелец тоже тронул за плечо, словно здороваясь, и сделал новый приглашающий жест. Никто не понял, что имеет в виду четырёхрукий. Двуглазое – слава богу – лицо изобразило угадываемо досадливую гримасу. Но пришелец тут же двумя свободными руками подхватил Тимурку и легко водрузил на свою лошадо-подобную – только много короче – спину. Затем, так же точно он поступил и с Софией. Что касается Кассандры, то на не слишком длинной спине места для неё не оказалось, и потому ей пришлось просто взять удивительного пришельца за руку. Рука у него была страшно горячей, зато ладонь зеленоватой изнутри.

Однако даже в такой, столь нештатной ситуации, ученица 6-го «Б» не забыла о своих семейно-родственных обязанностях.

– Тимурка, – назидательно произнесла она, глядя вверх, – за Софьей следи! Придержи её, если что!

И вот после этого, и даже очередного неразборчивого «иго-го», они двинулись по коридору, куда-то прочь, от своей надоевшей темницы.

17. Без горизонта

А вот к этому, пожалуй, привыкнуть было совсем нельзя.

– Мама родненькая! Что с нашей Землёй-то случилось? – только и вырвалось у Кассандры.

– Боже, боженька ты наш неправый! И где же это я?! – выплеснула София, расширив глаза в два раза больше чем в обычное время.

– Ой! Держите меня! Планету-то нашу, планетушку плохие люди раскатали в совершеннейший блин! – возопил Тимурка не своим голосом, причём кто имелся ввиду под этими самыми «плохими людьми» осталось загадкой на все века.

– Тимурка у нас скрытый гений, – констатировала Кассандра, гораздо позже, уже при плановом обсуждении случившегося. – Землю переколбасили из шара в блин.

– Не в блин, а в блинище! О-такой! – развёл руки Тимур.

– А если этот блинище, ещё и окажется помещённым на трех слонов… или, там, китов, как сказано давным-давно, тогда и Софочка тоже угодила в точку.

– В какую ещё точку? – в недоумении вопросила София, не зная возмущаться ей, или воспринять сказанное в качестве похвалы.

– Это такое фигуральное выражение – «попасть в точку», то есть, «угадать правильно», – пояснила Кассандра лекторским тоном, и тряхнула своей кучерявой светлой гривой.

– Значит, планете нашей, Землице нашей ненаглядной голубой, и точно каюк, – констатировал Тимурка. – Если её так сплющили, то тогда понятно, что и морям, и городам всяким, родным и разным, им всем тоже. Потому и не видно ничего.

– Каким ещё городам? – поинтересовалась София.

– Ну, я ж сказал, всяким, – подытожил Тимурка.

– И нашим тоже, что ли? – расширила глаза в тарелки София.

– Что ты такое болтаешь ребёнку? – возмутилась Кассандра. – Ерунду ведь, совершенную.

А речь-то собственно всё это время была вот о чём. Речь шла о горизонте. О том самом, который Старик Хоттабыч назвал тем, местом, где земля стыкуется с прозрачным куполом небес. А в современных, продвинутых в соответствии с научным видением жизни учебниках, обозначается воображаемая линия, на которой земля соприкасается с небом. Ну, а в полном переводе с изначального греческого, «горизонт» трактуется как «ограничивающий».

Так вот, когда Кассандра, Тимурка и София выбрались из «Кунсткамеры причуд малоразумной жизни» – так среди местного населения обзывалась их тюрьма – и оказались просто на открытой местности, их взору предстало зрелище совершенно непредставимое для любого существа, доселе жившего на планете.

Потому, сто раз была права Кассандра, что они все давно уже находились не на родной Земле – они все попали в совершенно другой мир. И даже не на планету. Экое дело, попасть с помощью «летающей тарелки» на какую-нибудь планету. Позже, гораздо позже, их будущий друг – четверорук Гова – растолкует этим юным представителям планеты Земли – «планетятам» – истину их новой не планетной жизни.

Дело в том, что объект, на который угодили земные планетята, оказался вовсе не обычной шаровидной планетой. Этот космо-объект был даже не планетой, размазанной в блин. Это был звёздный объект совершенно нового вида – футурологическое космическое чудо. (Футурология – это научное предсказание будущего).

Когда-то давно, учёные Земли предвидели, что рано или поздно, человечество разрастётся так, что перестанет помещаться на маленьком Земном шарике, и тогда оно построит вокруг Солнца громадную сферу. Такую большую-пребольшую, что она огородит собственную звезду Солнце совершенно со всех сторон. Ни один лучик не уйдёт больше в космические дали, а каждый будет использован для дела. Или для добычи электричества через солнечные электростанции, или для согревания огородов. Да и просто для освещения городов и поселков. Ведь жить люди станут внутри сферы, а совсем не снаружи, где будет властвовать исключительно холоднющий Космос.

Иногда подобную гигантскую сферу называют «Сферой Дайсона», поскольку американский футуролог Флимен Дайсон предсказал её создание. Если честно, то данное название совершенно неправильное. В смысле, нечестное. Здесь произошло тоже самое, что и с открытием Америки. Открыл-то её, как ведают даже детишки, моряк Христофор Колумб, но новый материк назвали все же не Колумбией, а Америкой. Почему бы вы думали? Потому что позже Колумба некий Америго Веспуччи как бы открыл этот самый материк по новой. Он доказал, что Америка, вовсе не Индия, как ошибочно прикинул Колумб, а совершенно неизвестный континент.

Вот именно так, и с этой самой мифической Сферой, которая Сфера Дайсона. Гораздо раньше Дайсона вероятность её неизбежного появления в будущем предсказал русский учёный-изобретатель Циолковский. По имени Константин, а по отчеству Эдуардович. Он даже подсчитал, сколько людей сможет поместиться на этой самой сфере, чтобы жить-поживать не мешая друг дружке. И получилось у него преогромное число, чуточку даже превышающее пересчёт всех муравьёв на планете Земля. А именно, шестьсот квадриллионов штук. То есть, не каких-то там «штук», а шестьсот квадриллионов людей. В смысле, если выразить в цифрах, то – 600 000 000 000 000 000 человеческих существ. Жуткая цифра, если подумать и попытаться уместить таковую внутри всего одного человеческого мозга, а именно своего. И это при том, что плотность населения будет в семь раз меньше, чем в настоящее время на Земле.

Правда, на данной Сфере Дайсона, уж на счастье или на горе, столько людей не проживало. Скажем по секрету, что до прибытия во внутреннюю часть именно этой Сферы Дайсона ученицы 6-го «Б» и её К

– то есть, Кассандры и её компании – людей здесь вообще никогда не было. Можно сказать, что тётя Кассандра со своими племянниками открыла Америку. Только вот-такую – или, точнее, ВОТ-ТАКУЮ – здоровенную. Почти с нашу Солнечную систему величиной.

18. Без ночи

Да, пещеры у четвероруков были что надо. В них можно было жить. Ходить по ним можно было вообще сто лет, и ещё тысячу лет изучать. Обалдевший от открывшихся просторов Тимурка так и сказал:

– Хоть за миллион лет, и даже ещё чуточку, все здесь обойду, и сделаю карту. Вот!

– Зачем нам эта карта, тем более через миллион лет? – усомнилась умудрённая жизнью Кассандра. – Мы что здесь жить останемся?

– А почему не остаться? Дел вон сколько! Да и вообще… Тепло, светло…

– И мухи не кусают, – догадливо резюмировала малютка София.

В чем-то Тимурка, конечно, был прав. Тут, в пещерах четвероруков и вправду было тепло. В основной своей массе звёздная сфера состояла из железа. Свет центрального светила никуда кроме сферы не попадал, тем более теперь, когда Чёрная Звезда никуда не двигалась, затаившись в Космосе. От центрального солнца железо нагревалось о-го-го как, так что в устье пещеры было жарко-пре-жарко. Для того чтобы попасть в прохладу требовалось протопать по пещере порядочную дистанцию.

– Понимаете, – пояснял четверорук по прозвищу Гова. – Мы тут живём, как в жаровне. Ведь здесь не планета. Сфера-то крутится, но что толку? Солнце ведь внутри – не снаружи. Сколько не крутись – оно всё равно стоит в зените как вкопанное. Геометрию учили когда-нибудь? Ну и вот, всегда на девяносто градусов к поверхности. По идее, зонтик от солнца надо всё время таскать. Так мало этого, солнышко не заходит.

– И потому ночи нет! – добавил Тимурка, последнее время всё более проявляя признаки какого-то вундеркинда.

– Во-во, ночи нет совершенно, – посетовал четверорук Гова, полное имя которого, вообще-то, было Говорун. Понятно, что друзья четвероруки прозвали его так за неуёмную говорливость. Но нынче она требовалась по делу. Земные дети были тут не местные, и потому многие здешние привычности были для них чудесами и несообразностями. Пояснения четверорука Говы оказалось тут кстати.

– Оно – местное солнце – никогда не заходит. Горизонта тут нет, – рассказывал Гова. – Оно само тут, как бы, в плену. Окружили его со всех сторон оболочкой, так что никакие другие светила его не увидят.