Вторжение в Мидгард

– Возьми самого быстрого жеребца и скачи на восток, – сказал Вульф, – к крумалингам и вингам. Расскажи им, что происходит, пусть будут готовы. Если им понадобится наша помощь, мы придем. Затем скачи еще дальше – к гранирам и хладингам, скажи им то же самое. А после скачи, сколько будет сил, ко всем племенам, ко всем кланам и родам, и говори, что ильвинги предлагают всем, с кем прежде воевали, мир. Скажи, что я – Вульф, сын Хрейтмара – призываю всех вождей присоединиться ко мне и помочь в битве против троллей. Пусть готовятся и ждут нас. Мы всем предлагаем мир, запомни. Ступай!

Слегка сбитый с толку необычным поручением, Эйрик приоткрыл рот, чтобы сказать что-то или спросить, но передумал и, кивнув, отправился выполнять.

Вульф и сам еще сомневался, размышляя, верен ли его приказ. Но, раз приняв решение, он должен был до конца следовать выбранному пути. И если его расчет верен, это позволит хотя бы на время объединить народы Мидгарта. Ну, а если нет… если нет, тогда уже ничто не будет иметь значения.

Отказавшись от еды, Вульф поцеловал на прощание мать и сестру и направился к выходу. Братья, как и всегда, последовали за ним.

Две с половиной сотни человек стояли у сгоревших ворот гарта, держа коней под узды и ожидая нового князя. Вульф шагал, перепрыгивая через лужи и трупы монстров, которые еще не успели вытащить за стены. Шлем скрывал его лицо, из-за широких плеч смотрела в небо орлиная лапа священного меча ильвингов.

Молодой вождь вскочил на коня и обратился к воинам:

– Мы идем на подмогу хордлингам! Тролли – наш общий враг. Смерть турсам!

Дружина ответила боевым кличем и звоном оружия, и воины без промедления оказались в седлах. Кони всхрапывали и беспокойно переступали копытами, чувствуя настрой всадников. Всем не терпелось пустить кровь врагу и отомстить за погибших товарищей и родичей. Толком не отдохнув после ночного сражения и забыв о ранах, воины пылали решимостью и рвались в новую битву. Дружинники, ведомые молодым ильвингом, принявшим из рук матери отцовский меч, Кормителя Воронов, не сомневались, что потомок великого Хрейтмара проявит себя достойным своих героических предков.

– Вперед! – вскричал Вульф и вонзил шпоры в бока боевого коня.

***

Плотное покрывало свинцовых облаков прятало солнце, орошая землю каплями мелкого дождя. Дружинники скакали по дороге на север, к Ароти – гарту хордлингов. Над всадниками кружил черный ворон, и его зоркий глаз разглядел волчий череп на шлеме того, кто возглавлял отряд. Ворон почуял волшебную силу трех страшных рун, вырезанных на лобной кости – «вод», что значит «ярость». Руны были малы и едва заметны человеческому глазу, но источали потустороннюю мощь. Не в состоянии более выносить энергию трех жутких знаков, ворон развернулся и полетел обратно. Он устремился вниз и мягко опустился на плечо хозяина, вцепившись когтями в синий плащ.

Глава четвертая

Отряд остановился на опушке небольшой рощицы, что находилась на расстоянии нескольких полетов стрелы от Ароти на склоне пологого холма. Отсюда селение было видно как на ладони. Взору воинов предстала ужасающая картина: тролли, пробив частокол таким же образом, как в Этельруги, ворвались в гарт и окружили его защитников. Душераздирающий рев чудовищ отчетливо доносился до слуха Вульфа и его товарищей. Лошади беспокойно фыркали и испуганно ржали, чуя запах зеленых монстров, который нес в их сторону ветер.

– Храфн, стереги коней и жди нас здесь, – велел Вульф одному из воинов, слишком тяжело раненому, чтобы участвовать в бою. Исполненный жаждой мести, тот не пожелал оставаться дома и присоединился к отряду, а теперь неохотно кивнул и с кряхтением спрыгнул наземь.

Дружина спешилась и выстроилась в ряд. Будучи опытными бойцами, они не нуждались в приказах: каждый знал, что делать и где быть.

– Вперед! – вскричал Вульф, и воины во главе с князем побежали вниз по склону холма навстречу сгорбленным, одетым в шкуры спинам.

Вульф мчался впереди всех, перепрыгивая через кочки и кусты, и с каждым вздохом рев троллей слышался все громче. Ветер шумел в ушах и трепал волосы, выбивающиеся из-под шлема. Хранить безмолвие давалось ему с большим трудом: ярость рвалась наружу. Он, как и остальные воины, рассчитывал подобраться к чудовищам с тыла незамеченным, чтобы застать тех врасплох. Когда до врагов оставалось меньше семидесяти шагов, Вульф вытянул меч из ножен и, ухватившись за рукоять обеими руками, занес над головой. Дружина последовала его примеру, в руках воинов появились щиты и секиры, копья и топоры.

Вульф с трудом остановил бег, чтобы не налететь на тролля, который стоял к нему спиной и обменивался ударами с одним из хордлингов.

– Хай-йа-а-а! – взревел юный вождь и ударил мечом сверху вниз, вложив в удар всю свою молодецкую силу. Тело тролля, разрубленное от головы до паха, упало наземь, а Вульф крикнул опешившему хордлингу: – Мы – ильвинги!

В это мгновение воины его дружины достигли поля битвы и обрушились на турсов с яростью морского шторма.

Не один десяток отродий Утгарта пал, прежде чем они наконец сообразили, что попали в ловушку. Атакованные с тыла, тролли попытались перегруппироваться, но хордлинги ударили с другой стороны. Осознав, что зажаты в тиски, турсы запаниковали, их поначалу бравый рев перешел в визг и вой затравленных зверей. Но нелюди оставалось слишком много, и до победы было еще далеко. Вульф понимал это и не тешил себя надеждами на скорое и легкое окончание боя. Однако по какой-то причине уверенность в успешном исходе сражения была тверда в его мыслях. Он наносил удары огромным мечом, который рубил, словно орехи, турсовы черепа и рассекал зеленые тела. Длинный клинок не подпускал троллей близко. Держа его обеими руками, Вульф сек направо и налево, прорубая себе кровавую тропу вглубь вражеских рядов. Каждый удар, настигавший цель, сопровождался боевым кличем. Вульф медленно, но уверенно продвигался вперед, оставляя с каждым шагом по несколько мертвых турсов. Многие из врагов замирали на месте, лишенные воли и завороженные свирепым взором волчьего черепа на шлеме, в чьих темных глазницах им виделось мерцание смерти.

Повергнув очередного противника, Вульф оказался лицом к лицу с человеком, только что дравшимся с турсом. Вульф узнал его: это был Иварр, брат Фолькхари. Иварр тоже узнал сына Хрейтмара. Несколько мгновений он смотрел на молодого ильвинга, затем едва заметно кивнул то ли в знак приветствия, то ли в знак благодарности и бросился на другого тролля.

Пробив себе дорогу сквозь ряды турсов, Вульф оказался на стороне хордлингов.

– Ненавижу! – услышал он крик слева.

Вульф обернулся и увидел того, кого люди называли хримтурсами. Инистый великан изрыгал проклятья и обрушивал удары неимоверной силы на князя хордлингов, заставляя того отступать. Хримтурс был в полтора раза выше, чем средний человек, и Вульф с ужасом обнаружил, что размахивает он огромным топором с железным лезвием. Он разбил в щепки щит Фолькхари, и теперь лишь меч и ловкость человека спасали его от гибели. Он старался отбивать удары хримтурса или уклоняться от них, но их поединок продолжался слишком долго, и Фолькхари начал уставать. Он неверно отбил один из ударов врага, и топор хримтурса оставил кровавый след на его бедре. Князь хордлингов пошатнулся, упал на одно колено, схватившись рукой за рану. Не медля ни мгновения, Вульф бросился на помощь Фолькхари, размахивая мечом. Подбежал вовремя – хримтурс уже занес топор, собираясь разрубить человеку голову. Будучи не в силах защищаться, Фолькхари тяжело дышал и с ненавистью смотрел в озверевшие, близко посаженные глаза хримтурса, ожидая смерти. Его взгляд застыл на лезвии топора, который начал гибельное движение вниз. В этот момент острый клинок грозно блеснул в солнечном свете, раздался хруст перебитой кости, и на землю упала покрытая сероватой шерстью лапа хримтурса. Из обрубка хлынула черная кровь. Чудовище взревело от боли и ярости и, подобрав упавший топор, бросилось на Вульфа.

– Ненавижу! – орал великан.

Его оружие то и дело рассекало воздух в том месте, где мгновение назад стоял Вульф. Вульфу не составляло особого труда отбивать неуклюжие удары раненного гиганта. Рассвирепевший турс быстро терял силы и кровь в яростных попытках снести человеку голову. Так, промахнувшись в очередной раз, хримтурс засадил лезвие топора по самое топорище в деревянную стену дома. Он дернул несколько раз, но железо, будто схваченное в тиски, не поддавалось рывкам. Изнемогая от боли, хримтурс оставил его и повернулся к противнику. Страшный шлем скрывал человеческое лицо, оставляя открытыми лишь плотно сжатые губы. Они растянулись в злорадной ухмылке, обнажая два ровных ряда зубов. Вульф посмотрел на великана снизу вверх и воскликнул:

– Во имя Тиваза!

Подобный молнии, клинок Кормителя Воронов метнулся вверх, пронзая голову великана насквозь. Вульф с силой повернул меч в ране и рывком дернул на себя. Хлынул поток черной крови, огромное волосатое тело повалилось на землю.

Ильвинг протянул руку Фолькхари. Вождь хордлингов нерешительно посмотрел на протянутую ладонь, затем оперся на нее и поднялся на ноги.

– Благодарю тебя, Вульф, ты спас мне жизнь, – устало проговорил он.

Вульф хотел что-то ответить, но не успел. К ним подбежало несколько троллей, и ему пришлось развернуться, чтобы встретить их. Кормитель Воронов описал широкий полукруг, и три зеленые головы покатились в разные стороны, оставляя за собой кровавые следы. Взмах мечом, и еще два тролля упали со вспоротыми животами. Пять троллей подбежали справа, но остановились и уставились на труп хримтурса, лежавший у ног Вульфа. Они заколебались, не решаясь нападать на того, кто убил их вожака. Однако Вульф не позволил им раздумывать долго и бросился в атаку сам. Турсы тщетно пытались остановить движение Кормителя Воронов дубинами, которые раскалывались в щепки, оставляя своих хозяев безоружными перед древним мечом. Три руны, вырезанные на клинке, вспыхивали и гасли всякий раз, как он настигал очередную жертву. Победный крик Вульфа разносился над Ароти и тонул в жалобном визге зеленых тварей, которых с каждым вздохом становилось все меньше. Они отчаянно пытались вырваться из окружения, но люди держали строй, предотвращая всякую попытку бегства. Отряд троллей стремительно редел, а ильвинги и хордлинги, несмотря на усталость, стояли плечом к плечу и дрались все яростнее, приближая скорую победу.

***

Весеннее солнце повисло над горизонтом, одаривая прощальным светом людей и полуразрушенные строения Ароти. Выжившие воины бродили среди распростертых тел, выискивая раненных товарищей и оттаскивая в сторону мертвых. Женщины и дети вылезали из погребов и сходились к месту побоища, с ужасом рассматривая отвратительные зеленые тела. Женский плач сливался со стонами раненых и карканьем кружащих в небе воронов.

Вульф вложил меч в ножны, снял шлем и подошел к Фолькхари, который сидел на земле, прислонившись спиной к стене дома. Рядом находилась его дочь Хильдрун и перевязывала рану на бедре отца. Фолькхари поднял глаза на Вульфа. Хотя князь хордлингов был моложе покойного Хрейтмара, седина все же виднелась в бороде и длинных волосах. Морщины и многочисленные шрамы делали его лицо похожим на смятую простыню.

– Как ты себя чувствуешь? – участливо спросил Вульф.

– Превосходно! – уверенно кивнул Фолькхари и поморщился от боли. – Мы же победили, а это главное.

Хильдрун закончила перевязку и помогла отцу встать. Хигелак, Сигурд и Хродгар подошли к своему брату. Рядом с Фолькхари встали Иварр – его брат, и Гундхари – его сын. Некоторое время они с недоверием рассматривали ильвингов, затем Фолькхари протянул руку Вульфу. Молодой ильвинг принял ее в свою и сказал:

– Слава Тивазу, мы победили!

– Слава Тивазу и всем святым богам и духам! – ответил Фолькхари. – Благодарю, что пришли на подмогу.

Воины двух родов обменялись рукопожатиями и теперь выглядели дружелюбнее. Застарелое чувство взаимной ненависти начало долгий и нелегкий путь в прошлое.

– Я обязан тебе жизнью, – промолвил князь хордлингов, глядя в бледно-серые глаза Вульфа. На мгновение он замялся, не решаясь сказать чего-то, но все же выдавил: – Хотелось бы, чтобы сегодняшний день положил конец вражде между нашими племенами.

– Именно за этим мы пришли к вам на помощь, – заявил Вульф. – Вы же поняли, у нас появился общий враг. Мы должны сплотиться, чтобы совладать с ним. Поодиночке они перебьют нас, как жертвенных животных.

– Ты прав, юный конунг. Думаю, наши люди поймут это и постараются забыть старое.

– Кстати, – сказал Иварр, не отрывая глаз от шлема Вульфа, – вижу, с тобой все реликвии ильвингов, которыми вы так гордитесь. Но я нигде не видел старого Хрейтмара. Твой отец болен?

– Мой отец погиб, – с железной твердостью в голосе сказал Вульф и сделал усилие, чтобы ни один мускул не дрогнул на его бледном лице. – Этой ночью на наш гарт напали тролли. Их было чуть меньше, чем здесь, но битва была жаркой. Вражеское копье пробило его грудь. Разве Харбард, ваш посланник, не поведал вам об этом?

– Харбард? Посланник? – Фолькхари и Иварр переглянулись и пожали плечами. – О ком ты говоришь, юноша?

– Я говорю о Харбарде, которого вы отправили к нам с просьбой о помощи, когда ваше селение атаковали отряды троллей. Он приходил к нам дважды.

– Но мы никого не посылали за помощью ни к вам, ни к кому другому. Ты что-то напутал, Вульф.

Теперь пришла очередь Вульфа удивляться. Он посмотрел на братьев – их глаза выражали недоумение, они пожимали плечами и разводили руками.