Вторжение в Мидгард

– Идемте, надо помочь товарищам.

У восточной стороны продолжалось сражение. Вульф с облегчением отметил, что троллей и людей осталось примерно поровну. Осознав, что они давно потеряли свое единственное преимущество и сравнялись числом с защитниками, турсы уже не проявляли такого энтузиазма, как в самом начале атаки. Теперь они не ревели, а лишь отчаянно хрипели, начиная медленно, но верно отступать под ударами людей.

Присоединившись к своим, Вульф оказался плечом к плечу с Хвинером – одним из дружинников.

– Как там, на вашей стороне? – прокричал Хвинер, размахивая секирой.

– Отбились, – крикнул Вульф в ответ, – но осталось всего шестеро.

– Здесь нас тоже не так много. Твой отец тяжело ранен.

– Проклятье! – процедил сквозь зубы Вульф.

Закусив губу, он наносил удары направо и налево, снося уродливые головы и разрубая коренастые тела. Казалось, прошла вечность, прежде чем оставшийся десяток троллей наконец побросал оружие и пустился наутек. Им вслед полетели копья и дротики, но никто не сдвинулся с места, чтобы преследовать и добить тварей – люди были слишком измотаны долгим ночным сражением.

Подняв оружие в воздух, оставшиеся в живых воины разорвали предрассветную тишину победным кличем, который прокатился над фьордом и землей. Его отдаленное эхо достигло слуха человека, который стоял на вершине ближнего холма, укрытый в тени раскидистой рощи. Облокотившись плечом о ствол дуба, человек смотрел вниз на ликующих людей, на все еще объятый пламенем частокол гарта, на пылающие дома. Одетый в темно-синий плащ и широкую шляпу набекрень, он был едва ли различим в предрассветной мгле.

Человек отвернулся от зрелища полусожженного селения и посмотрел на восток, где узкая полоска зари окрасила алым горизонт. Таинственно улыбнувшись, он беззвучно растворился в воздухе.

Глава третья

Вульф склонился над отцом. Родня и дружинники собрались вокруг, со скорбью глядя на умирающего князя. Старый воин лежал на земле, его рука по-прежнему сжимала меч, а шлем, увенчанный волчьим черепом, лежал рядом. В груди зияла страшная рана, сочащаяся кровью. Хотя турсово копье не задело сердце, легкое было пробито насквозь. Никто не сомневался, что жить вождю осталось недолго.

Вульф опустился на одно колено, приложил пальцы к горлу князя. Биение сердца ощущалось очень слабо. Веки Хрейтмара дрогнули и медленно приоткрылись.

– Отец! – взволнованно произнес Вульф.

– Сын… – голос Хрейтмара звучал тихо, хрипло. – Мы все-таки… победили…

– Конечно, отец! – ответил Вульф; сквозь горе в его голосе слышалась и гордость. – Мы уничтожили почти всех, лишь пятерым удалось удрать.

– Мо… молодцы, я знал… ильвинги сильнее всех.

Окровавленные губы Хрейтмара тронула слабая улыбка. Левой рукой он сжал плечо сына.

– Я… я ухожу… врата Чертога Павших открыты, наши предки… те, кто ушли раньше нас… они ждут.

Хрейтмар разразился приступом кашля, с губ князя брызнула кровь.

– Теперь ты… в-вождь… ильвингов.

Рука Хрейтмара ослабла и сползла с плеча Вульфа, глаза медленно закрылись. Могучий правитель был мертв.

Вульф сжал челюсти, чтобы не закричать. Он встал и оглядел столпившихся вокруг людей, встретил полный горя взгляд матери и отвернулся. Серые глаза Сигни блестели, тонкие бледные губы дрожали. Она смотрела вслед сыну, который шел прочь от того места, где лежал отец.

Дружинники подняли тело вождя и отнесли в дом. Остальные вместе с женщинами принялись помогать раненым, многие из которых все еще лежали рядом с трупами своих товарищей и отвратительными темно-зелеными тушами троллей. Искусный во врачевании Хельги ходил по гарту и подсказывал, кого и как перевязать, кому помогут отвары и лечебные зелья, а кто не жилец и нуждается в помощи уйти из жизни красиво, с оружием в руках.

Светало. Весело покрикивали чайки, радуясь лучам восходящего весеннего солнца. Прохладный западный бриз нес соленый запах моря и ласково шевелил волосы.

Вульф уселся на камень недалеко от береговой кромки и вытянул усталые ноги. Прислонившись спиной к скале, он почувствовал, насколько устал. Мышцы ныли от утомления, от бесконечных взмахов тяжелым мечом и бесчисленных ударов; колени слегка дрожали, а голова гудела от бессонной ночи и оглушительного рева турсов. Вульф позволил отяжелевшим векам закрыться и под мерный шум прибоя провалился в бездонный колодец дремы.

***

Он проснулся от того, что чья-то рука трясла его за плечо. Вульф приоткрыл глаза и тотчас зажмурился от слепящего света полуденного солнца.

– Вульф, вставай!

Он узнал голос сестры и поднялся, чуть отшагнув от гостеприимного камня – так, чтобы оказаться сбоку от девушки и спиной к солнцу. Теперь жмуриться пришлось Вальхтеов. Рыжие волосы пылали огнем в солнечном свете, большие зеленые глаза на бледном лице смотрели на старшего брата снизу вверх. Ее острый прямой нос и тонкие губы всегда напоминали Вульфу мать.

– Что случилось? – насторожился он.

– Пришел посланник от хордлингов.

– Опять?

– Да, – Вальхтеов заслонила ладонью глаза от солнца, – он принес вести от Фолькхари, сказал, что желает видеть князя. Мать послала разыскать тебя.

– Идем.

Они поднялись по склону холма и вошли в гарт с западной стороны. Частокол и здесь был почти полностью уничтожен огнем, сгорели также сарай и дом Храфна. От почерневших стропил все еще вился серый дым, уносимый береговым ветерком. Из стен уцелевших построек торчали копья троллей. На дозорной вышке, которую тоже обошел стороной пожар, стоял усталый часовой, выглядывая нелюдей окрест селения. «Бедняга, – подумал про него Вульф, шагая к своему дому, – не спал с ночи, надо послать кого-нибудь сменить его».

Вульф и Вальхтеов вошли в дом. Пламя в очаге давно потухло, но в зале все еще было тепло. Молодой ильвинг вздрогнул, увидев тело отца – оно покоилось на главном столе, рядом лежали его меч и шлем.

– Вульф!

Он обернулся. За одним из столов у очага сидели Сигни и Хигелак, а между ними – незнакомец преклонного возраста с длинной седой бородой, одетый в темно-синий плащ и шляпу, скошенную на бок. Черная повязка скрывала один его глаз, другой уставился на Вульфа. Молодому князю стало не по себе под пристальным взором седобородого. Несмотря на это, Вульф устало, но дружелюбно произнес:

– Рад приветствовать тебя в чертоге ильвингов!

– Благодарю за гостеприимство, – ответил незнакомец и глотнул эля из рога, любезно поданного ему Сигни. – Меня зовут Харбард, сын Айвира. Фолькхари послал меня к вам с дурными вестями.

– Плохих новостей и у нас немало, – мрачно ответил Вульф, усаживаясь на скамью напротив. Рядом присела Вальхтеов.

– Да, я уже знаю, – покивал Харбард. – Великий Воданаз встречает сейчас твоего отца в своем сияющем чертоге. Печально, что такие могучие воины уходят от нас по вине злобных порождений Утгарта. Но, боюсь, подобная участь ожидает и Фолькхари, и весь клан хордлингов, если вы не придете на помощь.

– Что произошло? – спросил Вульф, хотя догадывался об ответе.

Харбард тяжело вздохнул и заговорил:

– Пока я сижу здесь, мой гарт штурмуют полчища троллей и хримтурсов. Их очень много, мы не справимся в одиночку. Если вы не поможете, то не только наше племя, но и весь человеческий род станет легкой добычей для проклятых клыков: сначала хордлинги, затем ильвинги, потом крумалинги и все остальные. Тролли – наши общие враги; стоит на время забыть о старых распрях и объединиться для борьбы. В единении наша сила.

Харбард замолчал, ожидая, что ответит вождь ильвингов.

Вульф задумчиво хмурил брови, катая пальцем хлебные крошки по столу и размышляя над словами посланника. То, что он говорил, казалось правильным. Если верить слухам, люди столкнулись с настоящим вторжением турсов и прочих обитателей Утгарта. Уничтожая клан за кланом, племя за племенем, они прошагают по всему Мидгарту, затопив его, точно высокая волна берег, и уничтожат весь род людской. В конце концов, распре между двумя племенами должен быть положен предел, невозможно враждовать вечно. И лучшего момента установить мир, чем сейчас, придумать трудно.

Вульф посмотрел на мать и брата, которые безмолвно взирали на него, ожидая ответа. На их лицах читалась неуверенность, Вульф чувствовал, что они разрываются между вековой ненавистью к племени хордлингов и пониманием, что без объединения не выжить. Вульфу казалось, будто он может читать их мысли и видеть образы, мелькающие перед внутренним взглядом: лица отцов и дедов, погибших в бесчисленных схватках с соседями, сменялись безобразными мордами троллей, вонзающих клыки в человеческую плоть.

Хлопнув ладонью по столу, Вульф кивнул и объявил: