Супруга господина мага. Ветер, раздувающий пламя

***

Поздние летние сумерки отступали перед множеством огней. Во время осенней ярмарки жизнь в Квиди с наступлением темноты не заканчивалась, а перетекала в новое русло не менее привлекательное, чем днем. Если утро и день можно было назвать временем торговцев, то вечера и ночи принадлежали музыкантам, которые активно трудились для пущего веселья народа.

Скрипки, флейты и гитары наперебой рассказывали свои удивительные истории – то грустные и печальные, то наполненные таинственностью или светлой радостью. Однако их души могли понять лишь сами музыканты, под умелыми пальцами которых оживали прекрасные инструменты.

Танцы порой заканчивались лишь глубокой ночью, а то и вовсе на рассвете. При этом те, кто жаждал отдыха и тишины, получали желаемое, а все благодаря глушащим талисманам, которые во время празднеств разлетались у торговцев, словно горячие пирожки.

Раскрасневшаяся Луиза опустилась на стул и с наслаждением припала губами к кубку с персиковым соком, который весьма предусмотрительно преподнес Эдмунд. Скажи ей хоть кто-то сегодня утром, что она будет танцевать, то Луиза бы посчитала, что у бедняги помутился рассудок. Она никогда не танцевала и все из-за больной ноги – поначалу было нестерпимо больно, да и хромота при этом очень сильно бросалась в глаза, а с течением времени появилась еще одна веская причина и вовсе вычеркнуть танцы из своего списка развлечений – Луиза так и не научилась танцевать.

Но Эдмунд оказался настойчивым. Даже слишком. В конце концов, он сумел победить упрямство Луизы и вовлек ее в круг танцующих. Да и партнером он оказался настолько хорошим, что вскоре Луиза и думать забыла о том, как бы не допустить глупую ошибку, и как не выставить себя на всеобщее посмешище, а просто наслаждалась новыми для себя ощущениями.

– Так, Эд! – наконец отдышавшись и утолив жажду, грозно начала Луиза. – Танцевать я станцевала, теперь твоя очередь выполнять обещания. Ты говорил, что сыграешь для меня на гитаре, а еще споешь! Выполняй! Я же завтра уезжаю, а еще выспаться надо.

– Луиза, дорогая, ну нельзя же быть такой настойчивой! – хохотнул Эдмунд, осушая свой кубок. Сам он в отличие от спутницы предпочитал пить эль. – Девушек это не красит.

– Если я, в самом деле, была настойчивой, Эд, то ты давно был бы вынужден на мне жениться, как и обещал! – хмыкнула Луиза, не без удовольствия наблюдая, как вытянулось лицо Эдмунда после такого заявления. Нет, он совершенно точно не собирался на ней жениться, и теперь это было яснее ясного. Но отчего-то это не задевало Луизу так сильно, хоть любовь по-прежнему и жила в ее сердце.

– Я спою. Подожди, сейчас раздобуду инструмент и сыграю для тебя, – Эдмунд вскочил, и поспешно ретировал, чуть не уронив стул.

– Он не вернется, – как-то обреченно пробормотала себе под нос Луиза, даже не стараясь разглядеть Эдмунда в толпе. Она поставила локти на стол и уперлась лбом в ладони. – Не надо было говорить про брак. Кто меня за язык-то тянул? Я опять все испортила.

Время двигалось мучительно медленно. Да и Луиза вообще сомневалась, что оно двигается. Наверное, стоило уйти сразу же после Эдмунда, а не пытать себя. Однако она продолжала сидеть за столиком и ждать, хотя и была уверена, что он не вернется, и винить в этом стоило не его, а только себя. Кто же позарится на хромоногую девицу со вздорным характером, пусть даже сто раз она будет графиней? Да хоть даже герцогиней или принцессой! А Эдмунда ждет большое будущее, жаль только без нее!..

– Ну и чего ты грустишь, миледи? Меня не было то минут пять – еле уговорил музыкантишку одолжить свой инструмент. Ну и жадный же народ пошел! – над самым ухом Луизы раздался веселый голос. Эдмунд, подавшись вперед, стоял у нее за спиной, а его горячее дыхание щекотало нежную ушную раковину.

Покраснев до корней волос, Луиза резко вскинула голову, и чуть было не ударила затылком Эдмунда не то по носу, не то по зубам, но бравый помощник капитана успел вовремя среагировать и уклониться от столь неожиданного нападения.

– Моя прекрасная леди, ты точно хочешь меня травмировать! – засмеялся Эдмунд и, вновь усевшись на свое место напротив Луизы, устроил гитару на коленях. – Кстати, ты ведь мне напомнила об еще одном обещании. Я же и, правда, с ранних лет хотел жениться на тебе.

– Эд, не надо! – жестко прервала его Луиза, краснея пуще прежнего. Она не хотела слышать, что теперь обстоятельства переменились, и он не желает видеть ее своей женой. – Я все прекрасно понимаю. К тому же я и вовсе не собираюсь выходить замуж! – как можно беззаботнее сказала она – Эдмунд был просто обязан ей поверить, тогда можно было бы избежать обоюдного унижения и остаться хорошими друзьями. – Семья – это лишние хлопоты и большая ответственность. Я хочу заниматься карьерой и стать знаменитым на весь свет зельеваром.

– Муж может помочь тебе в достижение цели, – продолжая улыбаться, сказал Эдмунд. Он не захотел воспользоваться шансом и замять неудобную тему, а, может быть, просто не заметил его. – Знаешь, в некоторых семьях супруги идут рука об руку по жизни, вместе добиваются целей, прикрывают друг другу спины. Правда, в наше время это редко встретишь – большинство браков либо по расчету, либо по сговору родителей.

– Священный союз вообще напоминает мне сделку по купли-продажи, – с грустью согласилась Луиза. – Лишь бедняки могут жениться по любви. И то не всегда.

– И не факт, что любовь принесет счастье. Мои родители лучшее тому доказательство – жили всю жизнь как кошка с собакой, хотя вначале любили друг друга. Но у нас с тобой все будет по-другому, – заключил Эдмунд. Расстегнув несколько пуговиц на мундире, он полез во внутренний карман. – Я привез его для тебя из юго-восточных земель. Конечно, это не обручальное кольцо, но, надеюсь, ты будешь его носить и помнить обо мне и моем обещании.

Луиза совершенно растерялась. По всем своим здравым рассуждениям она не ожидала ничего подобного. Тем не менее, реальность порой превосходит все наши фантазии. И самым удивительным было то, что Эдмунд, кажется, действительно собирался сделать ее своей женой.

Эдмунд взял ее левую руку и не умело застегнул на тонком запястье очень красивый серебряный браслет, оказавшийся Луизе немного великоватым. Представлял он из себя чередование замысловатых звеньев в виде знаков бесконечности с выгравированными на них элементами стихий, и то ли цветков, то ли бантиков, в центре которых сияли прозрачные камни, подобные бриллиантам, но, конечно же, не они.

Луиза, растроганная до глубины души внезапным подарком, боязливо потрогала новое украшение, сверкающее даже при свете факелов и уличных фонарей. Браслет был изумителен и, наверняка, стоил больших денег, а ведь Эдмунд никогда не был богат.

– Он прекрасен, – благоговейно вздохнув, только и смогла сказать Луиза. А ведь раньше она не была таким уж большим ценителем украшений – носила лишь то, что досталось в наследство от матери, да и то очень редко.

– В следующий раз я подарю тебе кольцо, – пообещал Эдмунд. Глядя в зеленые глаза, он опять взял ее руку и поцеловал запястье, которое теперь и уже, наверное, навсегда украшал серебряный браслет.

Луиза оторопела и, словно загипнотизированная, смотрела в карие глаза. Ну, просто сумасшедший день и еще более сумасшедший вечер, который плавно перетекал в беспокойную ночь. Человек, привыкший к тихой, спокойной жизни в провинции, а за последние месяцы и вовсе почти отвыкший от общества, просто не мог вынести столько потрясений сразу за одни короткие сутки. Этот день Луиза была обязана запомнить на всю жизнь, чтобы тихими вечерами вспоминать не только ярмарочные развлечения, но и то, как быстро радость может сменяться гневом, а разочарование – надеждой.

Лишь после того, как Эдмунд отвел взгляд, способность ясно соображать с явной неохотой начала возвращаться к Луизе. Вместе с тем появилось и неприятное ощущение, будто за ней кто-то внимательно наблюдает. Чувствуя на себе чей-то злобный взгляд, который должен был вот-вот прожечь в ней дыру, она завертела головой, стараясь отыскать наблюдателя, и едва подавила испуганный вскрик, когда увидела его совсем близко. Чуть ли не над собственной головой.

Рэй Треванс, вцепившись в металлическое ограждение, стоял на балконе второго этажа рядом с двумя незнакомцами – рыжеволосым мужчиной средних лет и человеком, старательно скрывающим лицо под глубоким капюшоном. Рэй, будто превратившийся в каменное изваяние, казался еще более холодным, равнодушным и надменным, чем обычно, однако Лицо Рэя решительно ничего не выражало, однако голубые, словно два топаза, глаза гневно блестели, сполна говоря о страстях, бушевавших в душе мага.

Странно они вновь пересеклись в этот день в огромном портовом городе и это, кажется, только ухудшило положение дел. У Луизы не было и тени сомнений – он видел и слышал все, ну или почти все. Безусловно плохо, что такой отвратительный, циничный человек, как сэр Рэй, узнал ее секрет и теперь мог воспользоваться им по своему усмотрению. Допустим, просто из вредности рассказать графу Сенферн о похождениях непутевой старшей дочери и тем самым превратить ее жизнь в сущий кошмар. По крайней мере, Луиза постаралась убедить себя, что именно поэтому она так сильно растревожилась из-за встречи с Рэем Тревансом.

Длинные тонкие пальцы тронули струны, пробуждая гитару ото сна. Играл Эдмунд и, правда, хорошо. Очень медленно внимание Луизы переключилось лишь на него. В ней оживали странные чувства, одни из которых были в новинку, другие давно позабыты, а третьи хранились в самом сердце, под надежной защитой.

Удивительная вещь музыка! В руках умелого исполнителя она превращалась в страшное оружие, поражающее не бренное тело, а душу и сердце. Почти как любовь.

Будто по волшебству переживания и дискомфорт от внезапного появления голубоглазого мага улетучился, хотя Рэй никуда и не делся. Просто Луизе стало не до него. Позже она обязательно найдет выход из сложившейся ситуации, но сейчас это не так и важно, ведь Эдмунд все еще рядом, а утро так не скоро.

Глава 9. Взгляд в прошлое. Жизнь леди на кону

Река времени неумолимо несется вперед, заставляя двигаться и людей, хотя порой это движение не вперед, а назад – возвращение к забытому и оставленному. Неведомая тропа судьбы, сделав несколько поворотов, вновь привела сэра Рэя Треванса в графство Мёрт, а ведь он не желал возвращаться к прошлому.

Однако вопреки своим желаниям и не желаниям, ему пришлось это сделать. Сэр Рэй, несмотря на солидное состояние, большой магический дар и влиятельное положение в обществе, оставался человеком подневольным. Присяга обязывала его подчиняться приказам герцога Нателя, а герцог в начале осени пожелал вернуться в Мёрт.

Еще меньше всего этого сэр Рэй ждал нынешний вечер. Герцог Натель, чтобы отпраздновать свое возвращение, а также прошедший новый год, который отмечался в первый восенний день, устраивал в замке большой прием для всех знатных и влиятельных семейств округи. При этом герцог не забыл и о крестьянах – накануне утром им раздаривали подарки – казна от такого несильно страдала, а вот авторитет в глазах бедняков возрастал. Они за своего щедрого благодетеля были готовы умереть, что в условиях приближающейся войны было весьма кстати.

Рэй Треванс недолюбливал большие сборища и празднества, и предпочитал им хороший поединок. Но в этот раз предстоящий вечер для него был еще неприятнее, и причиной тому была одна зеленоглазая девица. Уж лучше бы Луизы Сенферн и вовсе никогда не существовало на свете!

Большой зал был освещен множеством свечей – невиданная расточительность, но герцог хотел сделать все с огромным размахом, не хуже, чем во дворце у брата. Хорошо, хоть Рэю он не приказал зачаровать огонь и показать несколько фокусов, подобно тому магу на ярмарке. Однако, вероятно, если бы герцог Натель увидел бы повелевающего водой, Рэю точно не избежал подобной участи. Не спас бы его и самый убийственный взгляд.

Уже несколько часов к ряду Рэй стоял в верхней галерее, подпирая стену, и с безразличием вглядывался в снующих внизу гостей. Он скорее напоминал каменную статую, нежели живого человека. Герцог настаивал, чтобы его верный маг и помощник присутствовал на празднике, вот он и выполнял приказ. Чисто формально. Да и придраться ведь было не к чему. Рэй присутствовал на празднике? Присутствовал. Все видел, а спускаться вниз и разговаривать с гостями вовсе и не обязательно – об этом же герцог ни слова не сказал.

Узкая ладошка осторожно прикоснулась к плечу мага. Будто очнувшись от забытья, Рэй медленно повернул голову и хмуро взглянул на ту, кто посмела потревожить его покой. И первое что он увидел – поразительно знакомые зеленые глаза. Они затягивали подобно омутам, ну или трясине, если говорить не так поэтично. И, наверное, именно из-за этих глаз Рэй далеко не сразу понял, что перед ним стояла вовсе не Луиза Сенферн.

Габриэлла отпрянула, испугавшись то ли взгляда сэра Рэя, то ли собственной смелости. И все же смотрела она на него с немым обожанием. Взгляни так хоть раз на него Луиза, он либо оказался счастливейшим из смертных, как бы банально это не прозвучало, либо навеки утратил к ней интерес.

Неприкрытая неприязнь, ненависть, противостояние характеров – все это было гораздо привлекательнее для Рэя, чем тихая покорность и немое обожание. И все же, в глубине души, он сожалел, что эти зеленые глаза принадлежат не взбалмошной и упрямой Луизе, а ее кроткой младшей сестре.

Молчание затянулось неприлично долго. Габриэлле все больше становилось не по себе, глядя на сэра Рэя, скрестившего руки на груди, и она уже начала корить себя за излишнюю смелость. Вот не стоило к нему подходить. Лучше бы следила издалека и тихо вздыхала, надеясь, что удостоится хотя бы взгляда восхитительных голубых глаз.

– Вам не нравится сегодняшний праздник? – пролепетала Габриэлла, лишь бы хоть что-то спросить и нарушить это ужасное, невыносимое молчание.

– Я не люблю праздники, – нехотя ответил Рэй. Только сейчас он заметил, что сестры внешне не такие уж и разные. Разве что Габриэлла намного ниже ростом, а волосы у нее светло-русые. Но то внешность, а вот внутреннее содержание разнится так же сильно, как трепетный огонек свечи и бушующий лесной пожар. И Рэй определенно предпочел бы второе, чтобы подчинить себе.

– Почему? – искренне удивилась Габриэлла. – Праздники – это же замечательно: музыка, танцы, веселье и даже иногда подарки.

– Моей основной обязанностью является обеспечение безопасности герцога Нателя. На подобных сборищах эта задача усложняется, – пояснил Рэй. – Когда герцог отдыхает на празднике, мне приходится работать.

– Поэтому вы стояли здесь совсем один? – поинтересовалась Габриэлла, предано заглядывая Рэю в глаза. Он не ответил, лишь неопределенно пожал плечами. Пришлось искать новую тему для разговора. – Луиза, кажется, тоже не очень любит праздники. Правда в этот раз она сказала, что больна.

– Так ваша сестра не приехала? – внешне Рэй не показал заинтересованности, но взгляд стал сосредоточеннее.

– Нет, я приехала лишь с отцом, – ответила Габриэлла и, покраснев, добавила:

– Сэр Рэй, вы только, пожалуйста, не подумайте ничего дурного о Луизе. Она отказалась не из-за неучтивости. Просто на праздниках обычно танцуют, а она не может. Вы же знаете о ее проблеме. Понимаете, из-за травмы Луиза так и не научилась танцевать.