Непростые истории 4: Печальные звёзды, счастливые звёзды

Двенадцатилетний Анджей вместе со щенком, о котором мечтал пару лет и которого вечером подобрал отец, получил ещё и порцию ответственности. Теперь за жизнь бездомного Шустрика, что ночевал с позднего лета в канализационной трубе, не стоило беспокоиться. Желание оранжевого уровня – Этелька могла собой гордиться.

Дальше – интереснее.

В обеденный перерыв пани Маришка встретила пана Алекса, и место в её сердце отозвалось песней соловья. Вмешательством Этельки запах свежей выпечки заманил в уютное кафе молодых людей, чьи желания удивительным образом оказались равноценными. Алекс, скромный юноша с яркими, как зарницы, желаниями, едва ли рассчитывал увидеть пани Маришку за соседним столиком. Любовь, не любовь, а в двух одиноких сердцах определённо поселилась надежда.

Этелька любила такие желания: заветные, те, что меняют судьбы, переворачивают жизни. В Книге желаний они отмечались цветом маковых лепестков – ярким, решительным.

Под горбатым мостом фея попрощалась с речкой и устремилась к небу, низкому и седому. Узкие улочки провожали её мишурой и рождественскими огнями. Днём на площади у ратуши поставили ель. Пышущее жизнью дерево ждало своей очереди, чтобы принарядиться – и подарить горожанам настоящий праздник. Этелька покружила вокруг, потрогала колкие ветки, словно прощалась.

Часы на башне ратуши приглушённо пробили час ночи. И тут окошечко в светящемся циферблате, ровно над цифрой шесть, распахнулось. Угрюмый и неказистый, похожий на медведя, часовщик кряхтя выбрался на узкий балкончик и принялся протирать узорчатый витраж.

Этелька замерла в полёте. Часовщик казался ей лишним в предрождественском мире. Пятно сажи на золоте. И, признаться, пугал одним видом: мохнатыми бровями, серыми, как гранит, глазами и страшным взглядом. Такого взгляда Этелька никогда не видела у людей. В нём не светились знакомыми огоньками озорство, теплота, доброта или забота. От взгляда часовщика замирали мысли, казалось, раз – и обратишься в ледышку или невзрачный камешек. Бр-р-р!

Этелька встряхнула головой, показала язык спине часовщика и метнулась к серому небу.

* * *

В пышных кудряшках цвета вечернего солнца растаяли снежинки. Этелька стряхнула капельки с плеч и приосанилась. В конце-то концов, не она ли тут самая знающая и опытная фея?

В просторном холле звенел смех молоденьких стажёрок из провинции. Новички толпились у доски, которая занимала всю стену Большого зала. Обычно на ней горели разноцветные, от бирюзового до алого, огоньки – желания людей. Одинокая запись с пометкой зелёного цвета погасла на глазах. Феи дружно зааплодировали. Спустя мгновение за Этелькой появилась припозднившаяся Иоланта, встряхнула копной светлых волос, жалуясь на усилившийся снег, что помешал полёту.

– Ты славно поработала, – поздравила подругу Этелька. Иоланта улыбнулась.

Всё. День закончился, все желания исполнились, пусть об исполнении некоторых люди сразу и не узнают.

Этелька устроилась на краешке дивана в приёмной Юстины – старшей над всеми феями. В узком коридоре меж белых стен она чувствовала себя неуютно, как в плену снежной бури – коварной, непредсказуемой, однако отступать не собиралась. Двигаться вперёд необходимо! Фея не будет феей, если не мечтает исполнять больше желаний. А для таких дел в городках типа Кулеша маловато простора. Четыре года назад Этелька подала прошение о переводе в большой город и только сегодня утром получила ответ.

– Пани Юстина, пусть будет день ваш долог, а дела приносят радость.

Этелька тряхнула головой, чтобы прогнать слова, которые как овцы толкались, собирались в нелепые фразы и терялись в памяти. Приветственная речь никак не хотела складываться. Фея похлопала себя по щекам и, не отнимая рук, крепко зажмурилась, но тут же вскинулась. В дверях появилась Юстина и, склонив голову на бок, приветливо улыбнулась.

– П-пани Ю-устина… – начала Этелька, запинаясь. – Я…

– Милая, – улыбнулась старшая фея, – не волнуйтесь. И оставьте человеческие обращения. Мы же с вами выше этого, – и подмигнула: – Прошу, входите.

Кабинет мало чем отличался от коридора: белый стол, кресла, стены. Сама Юстина тоже в белом. Рыжие волосы стекали по плечам, закрывая спину курчавым плащом. Старшая фея указала подопечной на кресло. Этелька села, сложила ладошки на коленях и напряжённо выпрямила спину. На мгновение в светлом кабинете повисла тишина – потом Юстина заговорила:

– Милая, вы наверняка знаете, для чего я вас пригласила.

Этелька кивнула, раскрыла рот, чтобы поблагодарить, но Юстина взмахнула рукой и произнесла:

– Прошение, что вы подавали, рассмотрел Совет старших фей. Моя дорогая, вы замечательно потрудились в городке Кулеш – это отметили все члены Совета.

– О-о-о… – не сдержавшись, протянула Этелька.

– Однако…

– Однако?

– Да, однако, – степенно повторила Юстина, давая понять, что не стоит перебивать. – Есть небольшая проблема.

Она замолчала, с немым вопросом посмотрела на Этельку, которая обратилась в слух и не думала вставлять слово.

– Проблема, моя дорогая. Вы хорошо знаете Кулеш, его жителей? Конечно, вы же так давно здесь работаете и осуществили так много желаний. Но, моя дорогая, все ли желания исполнены?

– Все! – неосторожно выпалила Этелька громче, чем следовало, и покраснела. – Простите.

– М-м-м, вы уверены, но что же нам делать тогда с этим? – Юстина пододвинула папку для бумаг, в которых обычно хранились списки желаний, что исполнял феи.

Этелька приподнялась, взяла папку в руки и раскрыла – внутри оказался один-единственный листок.

– Яцек Иллеш, – прочитала Этелька. – Не понимаю…

Она опустила взгляд на портрет – и обмерла. Нарисованный мастеровитой кистью, на неё смотрел часовщик. Вот – седые брови под копной волос, серые странные и страшные глаза. Он смотрел прямо, угрюмо, хмурясь.

– Не понимаю…– повторила Этелька и перечитала скудную информацию.

– Ну, милая, этот человек – пан Яцек – житель Кулеша. Вы не можете его не знать.

– Да-да, мадам, но…

– Пан Яцек перебрался в город двенадцать лет назад.

– Так давно? – задумчиво произнесла Этелька. – Местечко Червинька. Никогда не слышала. – Она посмотрела на старшую фею, но та покачала головой.

Вновь и вновь Этелька бегло скользила взглядом по строчкам, которых в досье пана Яцека было всего четыре: имя, год и место рождения и нынешнее место жительства – город Кулеш. Часовщик – пан Яцек, пугающий человек, кажется, так и остался чужаком.

Юстина молчала. Младшая фея поняла, что та ждёт умозаключений, выводов… слов. Но что сказать? Если подумать, раньше Этелька не видела его желаний.

Стоп! Желания!

– Вижу, что вы поняли, дорогая, – тут же произнесла Юстина.

– Записи о желаниях. Их нет. – Этелька перевернула лист – проверить.

Юстина кивнула.

– Теперь вы понимаете, милая, что у нас с вами проблема. Совет расстроен не меньше вашего. Прошение одобрят, но после устранения этой неприятности.

– Простите, мадам, при всём уважении, – Этелька закрыла папку и вернула на стол, – часовщик, то есть – пан Яцек, совсем не похож на человека, у которого могли бы появиться желания.

– Ах, милочка, вы так юны! Конечно, этот человек пугает, я понимаю, но пусть вас не обманывает внешность. Желания рождаются в душе, в сердце.

– Конечно. Да, – Этелька стиснула ладони и смиренно опустила глаза.

– И теперь, когда вы поняли важность этого нерядового случая, приложи?те все силы и исправьте ситуацию, чтобы здесь, – Юстина постучала пальцем по белой папке, – появился новый листок. Чистая страница располагает к свободе действий, не так ли?

Этелька с запозданием кивнула.