Последний отзыв
очень хорошая книга для студентов и учителей
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2025.
✖
Незримое звено. Избранные стихотворения и поэмы
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
застывает на столе без жизни.
Сверху в окна лезут облака.
Дорога. При нашей дешевизне.
«Неосязаемый ветер…»
Неосязаемый ветер
над ночным Отаром
будто бы верит
в недра гитары,
в то, что они таинственны
и обширны.
В них бы завыть о единственной
над разрушенным миром.
Над зашуршавшей степью
и над ташкентским трактом
пусть звезды глядеть ослепнут
и возвратятся обратно
в свои кружевные хоромы,
в тесную Бухару,
в холмы ее. Я огромный,
я здесь над степью умру.
О, недра степной гитары,
о, воющий звук комуза,
в ночи над степным Отаром
звезда со звездой в союзе.
А черная грязь плодородна,
и только телка лениво
выкатывает свободно
глаза – золотые сливы.
Но это там, за Уралом,
а тут – степь и ночь.
Под ветром время упало.
Времени не помочь.
«Нам стало немного за сорок…»
Нам стало немного за сорок.
Эпический посох стучится,
обманывают девицы
и воздух становится горек.
Нам стало немного неловко,
что больше не любим любимых,
что мальчиков богохранимых
похитили ночью воровки.
Нам стало. Мы стали. Устали.
Стоим под деревьями – курим.
Наш клирик, наш жребий, наш пурим
холодным сверкает кристаллом.
«Вряд ли мы станем сильней и богаче…»
Вряд ли мы станем сильней и богаче,
если научимся думать иначе,
если в иное прекрасное детство
мы погрузим наше бедное сердце.
Не презирайте меня, что родился,
что регулярно снова рождаюсь
и вот опять ввечеру ожидаюсь
с новой какой-то своей крокодилицей.
Не переделать короля, если
не интересна ему эта пьеса,
нет, значит, к ней у него интереса,
не привлекают его эти песни.
Вряд ли мы станем сильней и богаче,
если научимся думать иначе,
если пошлем наше бедное сердце
даже в другое счастливое детство.
«Там жизнь и женщина и свет…»
Там жизнь и женщина и свет,
которого на свете нет,
всепоглощающая мгла,
в которой руки, губы, тело,
которая со мной легла,
меня внезапно захотела.
И так же расхотела вдруг,
откинулась на спинку кресла,
на ручке описала круг,
взглянула, поднялась, воскресла.
Она вернулась в жизнь и свет,
которого на свете нет.
«В грязной каше февральской…»
В грязной каше февральской,
огорожен дощатым забором,
Сверху в окна лезут облака.
Дорога. При нашей дешевизне.
«Неосязаемый ветер…»
Неосязаемый ветер
над ночным Отаром
будто бы верит
в недра гитары,
в то, что они таинственны
и обширны.
В них бы завыть о единственной
над разрушенным миром.
Над зашуршавшей степью
и над ташкентским трактом
пусть звезды глядеть ослепнут
и возвратятся обратно
в свои кружевные хоромы,
в тесную Бухару,
в холмы ее. Я огромный,
я здесь над степью умру.
О, недра степной гитары,
о, воющий звук комуза,
в ночи над степным Отаром
звезда со звездой в союзе.
А черная грязь плодородна,
и только телка лениво
выкатывает свободно
глаза – золотые сливы.
Но это там, за Уралом,
а тут – степь и ночь.
Под ветром время упало.
Времени не помочь.
«Нам стало немного за сорок…»
Нам стало немного за сорок.
Эпический посох стучится,
обманывают девицы
и воздух становится горек.
Нам стало немного неловко,
что больше не любим любимых,
что мальчиков богохранимых
похитили ночью воровки.
Нам стало. Мы стали. Устали.
Стоим под деревьями – курим.
Наш клирик, наш жребий, наш пурим
холодным сверкает кристаллом.
«Вряд ли мы станем сильней и богаче…»
Вряд ли мы станем сильней и богаче,
если научимся думать иначе,
если в иное прекрасное детство
мы погрузим наше бедное сердце.
Не презирайте меня, что родился,
что регулярно снова рождаюсь
и вот опять ввечеру ожидаюсь
с новой какой-то своей крокодилицей.
Не переделать короля, если
не интересна ему эта пьеса,
нет, значит, к ней у него интереса,
не привлекают его эти песни.
Вряд ли мы станем сильней и богаче,
если научимся думать иначе,
если пошлем наше бедное сердце
даже в другое счастливое детство.
«Там жизнь и женщина и свет…»
Там жизнь и женщина и свет,
которого на свете нет,
всепоглощающая мгла,
в которой руки, губы, тело,
которая со мной легла,
меня внезапно захотела.
И так же расхотела вдруг,
откинулась на спинку кресла,
на ручке описала круг,
взглянула, поднялась, воскресла.
Она вернулась в жизнь и свет,
которого на свете нет.
«В грязной каше февральской…»
В грязной каше февральской,
огорожен дощатым забором,
Другие электронные книги автора Евгений Сабуров
Тоже мне новости
1.6
1.6
Последний отзыв
очень хорошая книга для студентов и учителей