Мы дружка на дружке
как будто в гробах.
На кухне в халупе
картошки поев,
уже он в тулупе
под землю полез.
И так до субботы,
зажатый в тиски,
гнилой от работы,
слепой от тоски
он будет за это
на два выходных
в дюмовской карете
король Людовик.
11.
Черница юная приходит иногда
меня лечить от нескладухи-жизни
и жалко мне ее труда
и сил и стыдно укоризны.
На что я есть такой, какой я есть?
Она стесняясь и жалея
мне говорит: – Вы тоже экстрасенс
и родились под знаком Водолея.
Какая добрая, однако же, душа
насупясь надо мной шаманит
и пальцы стряхивая, – Можете лежать,—
мне повторяет непрестанно.
Черница юная серьезна и строга,
ее душа легка и молчалива
и делает ее рука
меня спокойным и счастливым.
12.
Мороз. И сразу пальцы ног
одервенели, непослушны,
сапог колотишь о сапог —
худы и стареньки, и нужно
купить бы новые, да вот
не то, чтоб не на что, а все-тки
других делов ярмо гнетет,
а дни пустынны и коротки,
и лепят, лупят холода,
раскалывают, созидая —
на тротуарах изо льда
наварена кора седая.
В обнимку с ветром и тоской
мой страх и стыд за то, что я
и не живу и жив зимой,
зимой, в которой нет житья.
13.
Собрались водку пить.
Наговорили мне,
что воздержаться бы
да и причины нет.
– Когда уймешься ты? —
сказали мне, вздохнув.
От этой хуеты
сижу как полный нуль,
сижу: глаза висят
и водка не идет,
а не поднимешь зад,
чтоб дать обратный ход.
Куда же занесло?
Мороз. Сидёж-пиздёж.
И ты тут как назло
сидишь и водку пьешь.
14.
Спутник жизни
для девочки выбран-не-выбран, а так уж случилось.
Как отчизна.
Остался, уехал, а всё ты оттуда.
Вот такие дела —
ты меня подлечила.
Ни кола,
ни двора. Холода лупят люто.
Я за щеку хватаюсь.
Эх, мне по такой бы погоде
созвониться, связаться
с перелётною птицей.
Пить вдвоем