Буря в бокале

– Не твоё собачье дело!– огрызнулся Малек, вмиг преобразившись, кое-как натянутая маска благодушия, осыпалась, явив привычную самовлюблённую физиономию прощалыги.– Тебе предлагается конкретная сделка – цена, которой жизнь и свобода в обмен на сотрудничество.

Сделка сильно попахивала ультиматумом, а на последнее специалист по сугубо деликатным вопросам всегда испытывал сильную аллергию.– Своё предложение можешь засунуть себе в интимное место. Ты лучше за себя беспокойся, когда всё закончится у намордников, наверняка возникнут вопросы, что делала у тебя статуэтка, и почему ты не озаботился сообщить им об этом. Я глубоко сомневаюсь, что Виолетти захочет, как минимум, рискуя репутацией, выгораживать тебя.

– Ты об этом ещё пожалеешь!– ощетинившись, зашипел раздосадованный отказом Мальком.– Сильно пожалеешь.

Отвлёкшись на беседу, они совсем упустили из виду Свина. А тот в отличие от наёмников время даром не терял, избавившись от тесного камзола, он, рыскал теперь где-то у себя за пазухой, так словно у него там что-то сильно свербело. Чтобы ноша не мешала ему, он её положил на землю меж тоненьких коротеньких совершенно не пропорциональных туловищу ножек. Беспорядочные манипуляции без слов показывали сколь велико его желание отсюда как можно скорее сдрыснуть, что возможно только мешало поиску. Не надо было обладать даром ясновидящего, чтобы понять, что он ищет нечто такое, что помогло бы осуществить это желание. Понимал это и Малёк, его взгляд просто таки впился в котомку со статуэткой внутри, и Фред чувствовал, что он уже близок к тому одуряющему состоянию, когда желание обладать перевешивает здравый рассудок и человек готов броситься остокрячено на любое препятствие, не видя перед собой ничего, кроме вожделенного предмета.

Через миг-другой его догадка подтвердилась, воплотившись полностью в жизнь. Мальком, окончательно потеряв голову, вскочил на ноги и что было сил, рванул вперёд, пытаясь застать врасплох Свина от которого, конечно же, не мог не укрыться этот начисто лишенный хитрости манёвр. Скривив донельзя неприятное лицо, он ещё энергичнее зашарил внутрях широченной рубахе, не делая попытки сбежать. Малёк же, как под гипнозом, не видя ничего, кроме сумки прибавил скорости и уже был близок, чтобы броситься на противника, когда на его беду, толстячок нащупал что-то в районе левой подмышки и силой выдернул путающуюся в складках одежды руку. К своей досаде предмет, так энергично разыскиваемый им, от слишком резкого движения вылетел у него из пальцев, приземлившись в десятки ярдов позади. Но и этого хватило, чтобы прозвучал оглушительный взрыв, вознёсший не добежавшего к нему каких-то считанных ярдов Малька до верхушки дерева изящно украшенного лентами гирлянд. Запутавшись в них, как в коконе он повис вниз головой пуская слюни.

Ударная волна выбила всё имеющие стёкла особняка, усыпав ими все газоны и аллеи поблизости. Пострадала также часть кровля, добрая половина черепицы взмыла в воздух, чтобы в следующее мгновение присоединиться к осколкам разбитых окон. Подававшие до этого, хоть какие-то признаки жизни намордники окончательно распростились с реальным миром, отключившись. Истошные вопли доносились из-под сложившегося шатра, что накрыл собой всех тех, кто имел неосторожность находиться там. Если бы Нойс не видел, а только слышал, то решил бы, что людей завалило чем-то тяжелым, например стенами рухнувшего дома. Что поделаешь, высоко светские доны и доньи не привыкли к подобному виду обращения с ними. Но всё это служило лишь прелюдией для намётанного глаза наёмника, главное же заключалось в другом, а именно, что от взрыва устроенного слугой Магнолиуса огненный барьер не дававший выскользнуть за свои границы практически исчез, истончившись настолько, что стало видно сквозь него как сквозь стекло обрамлённое красноватой каймой. Заметил это и Свин. Подхватив котомку, он опрометью бросился к восточной оконечности владений дона Виолетти.

« Вот он шанс!»– мелькнула молнией в голове у специалиста по сугубо деликатным вопросам мысль. Пожалуй, наилучший, что мог представиться в такой ситуации. Когда большая часть людей дезориентирована и им не до ничего кроме спасения себя самих, а его обидчик после магической схватки ослаблен, и главное – не ожидает нападения. Идеальная практически возможность завладеть статуэткой и Фрэнос не собирался упускать её, никак не собирался!

Резко подскочив на ноги, он побежал по дуге, огибая всё ещё дымящиеся клочки земли, медленно остывавшие после творимой недавно на этом месте сильнейшей волшбе. Минуя занявшуюся пламенем сцену, к созданию которой он лично приложил руку, Фред обратил внимание на какого-то юнца разодетого как огородное пугало театрально воздевшего руки. «Актёр» мелькнуло у наёмника в голове, «да парнишка несколько заигрался, должно быть, не заметив, что главное представление уже завершилось».

Он настиг его возле деревца медовой липы с подстриженной до идеальной окружности кроной. На скорую руку оформленном плане Нойса было написано заглавными буквами – НЕ ЗАМОРАЧИВАТЬСЯ! Это значило настигнуть, оглушить, забрать статуэтку и помахать ручкой, на прощание молодожёнам. Но то ли Свин не подозревал о существовании такового плана, то ли имел свой собственный идущий с ним вразрез, вновь продемонстрировав, что совсем не случайно завладел статуэткой. Будто почувствовав тем местом, чьим размерами могла даже обзавидоваться знаменитая Розалия проститутка для любителей пышных-удушающих форм, он резко отпрянул в сторону и Фред промахнулся с ударом, что он хотел немилосердно обрушить на затылок своего обидчика.

– Ты кто такой?– тонким фальцетом заверещал толстячок, стараясь рассмотреть своими круглыми поросячьими глазками возникшего, как призрак из-ниоткуда Нойса.

Наемник не стал представляться, опустив правила хорошего тона, вместо этого молча кинувшись на него. Но верткий толстячок сумевший справиться с пятёркой намордников и с их магией не собирался тягаться в единоборстве с человеком, теряя драгоценное время, рискуя вообще проиграть этот поединок. Возможно, будь у него под рукой какой-нибудь очередной хитрый и такой же, как предыдущие, эффективный артефакт он бы, несомненно, пустил его в ход. Но за не именем такого, а возможно попросту, весь свой запас, истратив на намордников, он принял более простое решение – бежать. Вот только простые решения не работали против специалиста по сугубо деликатным вопросам. От прытконого Нойса далеко уйти на своих кривоватых и коротковатых ножках у него, откровенно говоря, ни малейшего шанса не было. Фрэнос в два счёта догнал его, ухватившись за лямку котомки, свисавшую на узком плече.

– Отдай котомку, и я забуду ту дорогу на Пьянтуз,– пообещал он, наваливаясь на сбитого с ног толстячка.

– Не отдам!– зло в ответ зафыркал Свин, увлекая Фреда за собой по траве, демонстрируя не абы какую силу, так не вяжущую с его совсем не спортивным телосложением. – Это не твоё добро…

– Добро это по части Мируса!– в ответ зарычал Нойс, не в первый раз убеждаясь в хлипкости плана составленного на скорую руку. Нет его вовсе смущал не этот неприятный сюрприз в виде силового противостояния, которое он не сомневался всё ровно преодолеет, путало карты дичайшая вонь сочившееся казалось из всех пор этого синора в особенности его смрадное дыхание, вырывавшееся из распахнутого рта. Ему сразу припомнилась ферма дядюшки и загон для свиней, примерно такие «ароматы» исходили, и от этого человека, он даже слегка похрюкивал, когда тужился, пытаясь одолеть налёгшего на него соперника.

Наёмник испытывал ощущение, будто он катается на матрасе заполненным дерьмом. Это так волнами жира исходил объёмистый живот противника, оставалось только гадать, как его тонкие точно две спички ножки выдерживали столь огромную массу, не подгибаясь. И ещё для Нойса неприятным сюрпризом стало наличие никак не вяжущейся с мускулатурой этих худосочных коротковатых рук обладавших на самом деле такой силой и выносливостью, что им мог позавидовать даже заядлый армрестлингист.

Фред усилил натиск, задействовав ряд болезненных приемов направленных на то чтобы убедить головной мозг противника, дабы, тот хорошенько подумал и прикинул « а стоит ли оно того?». Но, по всей видимости, наличием объёмного в отличие от живота серого вещества этот синор не обладал, продолжая упрямо сопротивляться, пуская в ход острые зубы, чем доставал Нойсу вполне ощутимый дискомфорт.

«Всё, хватит с ним панькаться!»– сказал себе специалист по сугубо деликатным вопросам, «ежели их противостояние затянется того и глядя не избежать дополнительных проблем в виде намордников и слуг дона Виолетти». Поэтому откинув в сторону сейчас не нужную ему мораль, он пустил в ход запрещённые приёмы из разряда « я предупреждал, теперь пеняй на себя сам». (По этическим причинам мы не станем углубляться в суть сего не совсем благородного приема, дабы не шокировать тебя честный читатель).

– Не забирай её,– захныкал Свин, испытывая боль и обиду от потери столь не простой ценой доставшейся ему статуэтки.– Ты не представляешь, что мне будет, так нельзя…

– Так справедливо,– ответил ему Нойс, отряхиваясь и проверяя целостность артефакта.– Ты нанёс мне оскорбление тогда на тракте, а я поквитался с тобой вот таким образом, в итоге справедливость в очередной раз восторжествовала!

– Ты не понимаешь, Магнолиус прикончит меня, или сделает, что похуже, если узнает, что я упустил статуэтку. Он поистине страшен в гневе. Мне не жить! Пощади.– Заскулил пуще прежнего Свин.

«Ничего себе!»– присвистнул наемник, какие фигуры всплывают на поверхность. Маг-чародей Магнолиус имел репутацию самого злобного, коварного и сильного мага королевства живущего на севере где-то. Имя его внушала неподдельный ужас, теперь стало понятным, кто снабдил его столь мощными артефактами позволяющими справиться с самими намордниками.

– Сочувствую приятель, но тут я ничем не могу тебе помочь, разве что советом, купи билет на первое попавшееся судно и вали как можно дальше, насколько я знаю, Магнолиус не любит путешествовать, сидит безвылазно в своём зачарованном замке и строит без конца козни.

Внезапно Нойс ощутил, как запульсировал его личный артефакт купленный им у пронырливого хапуджанина. В данный момент он предупреждал об сильнейших эманациях волшебства. Что-то назревало не хорошее и с минуты на минуту должно, было произойти. Нойс как-то, вдруг ощутил сильнейшее желание оказаться как можно дальше отсюда. Почувствовал что-то неладное и Свин, зашедшийся мелкой дрожью.

«Неужели намордники очухались уже и пустили в ход какую-то особенно убойную волшбу?»– задался невольным вопросом Фред. «Хотя, не похоже было на то. Они много сил истратили в поединке со слугой Магнолиуса, чтобы так быстро суметь восстановить силы. Если только конечно не пришло подкрепление им или на сцене не появилось новое действующее лицо».

Подвёл итог собственных размышлений Нойс, как тут внезапно всё стало заполняться чернильным мраком. Запрокинув голову, наёмник увидел низко нависшую над сорванным коньком особняка тучу. Очень необычную надо отметить, как для здешнего климата. Она стремительно, будто гонимая ураганным ветром, наползала на небо, закрывая тяжёлым брюхом Луну и звёзды.

Воспользовавшись возникшей заминкой Свин к полной неожиданности наемника, не взирая на терзавшую его до сих пор нестерпимую боль, ещё несколько мгновений назад заставляющую корчиться в муках, каким-то непостижимым образом сумел мобилизоваться, не иначе как, осознавая какую поистине БОЛЬ может причинить ему Магнолиус в случае проваленного задания он, изловчившись резко подскочил и ухватился, как утопающий хватается за спасательный круг обеими руками за вожделенную сумку.

– Отдай её мне!– брызгая слюной, завизжал он, с яростью рассвирепевшего вепря напирая на Фреда. Тот в свою очередь слегка опешивший от такого стремительного поворота событий, но не потерявший ещё окончательно контроль над ситуацией сделал своему противнику подсечку. Слуга Магнолиуса уже успевший за всё время противостояния доказать, что настроен крайне серьезно, не стал отступать и на сей раз, падая на землю, он увлек за собой и наёмника. Надо было отдать должное его прыти, его запалу с каким звериным остервенением он рвался, царапался, кусался, стараясь, во что бы то ни стало заполучить вожделенную статуэтку обратно. Нойс как мог, сдерживал это шквальный напор, попутно стараясь нащупать уязвимые места, дабы вновь заставить конкурента вопить от боли. Увлекшись не простым выяснением отношений, кто наиболее достоин, обладать наследием Ушедших, они в запале борьбы вначале, не придали сколь значимого внимания первым тяжёлым маслянистым каплям, имевшим дурной запах, обрушившихся на них сверху. И только когда, с неба, вернее с тучи, угрожающе нависшей над владениями четы Виолетти, ни пролились вниз реки смердящей жижи, противники, наконец, обратили внимание, на происходящее, в миг, прекратив пинаться и кататься по земле.

– Что происходит?– дико вращая глазками и натужно глотая воздух не обращая внимания на то, что на самом деле он вдыхает настоящий болотный газ, спросил Свин.

– Не знаю,– ответил Нойс, оглядываясь по сторонам тяжковато вздыхая – борьба признаться его тоже изрядно вымотала.– Отдай сумку!– без прежней злобы в голосе произнёс наемник, ибо даже на злость не доставало сил.

Свин ощерился, – ни за что!

Борьбу они не успели продолжить, точнее вынуждены были её переместить уже на водное пространство, так как с все возрастающей скоростью пребывала маслянистая жижа, громка хлюпая и затапливая собой всё вокруг. Извергающийся прямо из тучи мутный водопад сбивал с ног людей, подхватывал и кружил вперемежку с предметами мебели.

Фред почему-то совсем не удивился когда увидел как легко и не принуждённо чувствует себя в этом месиве его противник, который словно очутился в родной для него стихии. В его глазах с новой силой загорелась надежда на благополучный исход схватки в его пользу. На взгляд специалиста по сугубо деликатным вопросам несколько преждевременно, просто так без боя он не собирался уступить статуэтку.

Тем временем со стороны особняка летели новые крики и проклятия. Высокосветсткие гости, как в загоне для свиней барахтались в тошнотворной жижи кишащей всевозможной жизнью упоминание, о которой считается дурным тоном и верхом неприличия.

– Это дракус, это сам дракус я знаю!

Исходила одна донья, истерикой, тыкая пальцем в направлении какого-то огромного измазанного грязью с ног до головы мужчины сильно смахивающего на нашего знакомого монаха. И действительно будь не так сильно увлеченный схваткой Нойс скорее всего признал бы в нём Унцио недавно очухавшегося и решившего разобраться что к чему…

– Снимите это с меня!

Чуть ли не теряя сознание, умоляла какая-то другая госпожа распорядителя Скропа тыча ему в замызганное какой-то зеленью лицо запястьем, где свой пир устроила широченная, как толстый браслет пивка.

– Но я решительно не знаю, как это делается!– отстранялся тот, стараясь при этом держать равновесие, признаваясь в очередной раз в собственном бессилии.

Поток усиливался, унося Фрэноса, вместе со Свином к южной оконечности владений дона Виолетти. Впереди маячила высокая ограда. Призрачный огонёк от былой стены огня затух окончательно, не выдержав последствий заклинания неизвестного мага. В какой-то момент наёмник сумел изловчиться, забравшись сверху на своего обидчика, фактически оседлав его, как наездник строптивого скакуна.

– Немедленно слезь с меня!– отплёвываясь попавшей в рот болотной кашицей, возмутился от столь бесцеремонного обращения с ним Свин пытаясь сбросить наглого всадника.

– И не подумаю, отдай статуэтку и плыви с Мирусом куда угодно.– Предложил компромиссный вариант Фред.

– Без статуэтки мне только на дно к дракусу останется грести.– Глотая комья ила, отринул в очередной раз предложение слуга Магнолиуса.

– Перестань, ты слишком всё драматизируешь, никогда не поздно начать жизнь с начала!– попытался всё-таки Нойс ещё раз переубедить своего оппонента.

– Это чё значит?– не понял тот, услышав неизвестное слово.

– Преувеличивают, значит, опасность. – Пояснил заботливо Фред, продолжая крепко обхватывать его ногами и руками.

– Умник нашёлся здесь!

Зло прохрюкал Свин пытаясь крутануться вокруг своей оси, дабы скинуть, наконец, такого докучливого наездника. Для опытного наёмника этот нехитрый маневр вовсе не стал сюрпризом более того он, выжидал, когда сопернику надоест его компания, и он попытается сбросить того с себя тем самым ослабив хватку, что даст возможность Нойсу вырвать из цепких рук котомку. Вот только воспользоваться этой задумке не случилось.

Внезапно в ограде возникла брешь, то ли старая кладка не выдержала обрушившегося на неё напора, то ли кто-то специально постарался так, чтобы появился пролом, неважно, главное туда с новой силой устремился поток, увлекая за собой и нашу парочку. Попав в образовавшуюся стремнину ни Нойс, ни его оппонент уже не контролировали ситуацию, устремившись навстречу неизвестности, по-прежнему продолжая цепко держаться за свой край котомки. Никто не хотел уступать. Они вылетели, как пробка из-под забродившей скрутиловки и, дружно шлёпнувшись о мостовую, заскользили по разным сторонам, разрывая котомку на две не ровные половины. Статуэтка продолжила свой путь, уже в гордом одиночестве аккурат ручей вынес её в заботливо подставленные чьи-то руки.

– Иди к папуличке.– Донельзя заботливым голосом произнес мужчина, разодетый в пёстрый наряд в котором к своему не малому удивления Фред признал Санчоса.

Нойс хотел сразу сказать ему, но не мог выговорить и слова. Дыхание его сперло от не совсем удачного соприкосновения с бордюром мостовой прошедшим катком по его ребрам, когда поток вынес его на улицу. В отличие от него для его недавнего соперника слуги Магнолиуса приземление или вернее причаливание прошло более успешно. С криком.