Буря в бокале

– Коронный?– заинтересованно переспросил матёрый устроитель представлений, явно ожидая продолжения.

– Да, именно, наш наилучший!– хлопнул себя по колену Винченцо и вправду на короткий миг, поверив, что всё у него с напарником получится.

– И какой же?– продолжал допытываться Кому.

– Пусть это пока остаётся сюрпризом,– как можно деликатнее ушёл от прямого ответа экс студент.

– Молодой человек от меня как от лекаря или духовного наставника не должно быть никаких секретов.– В голосе импресарио начали отчётливо проступать железные нотки не сулящие ничего хорошего. – И так я жду, чем же вы собираетесь побаловать дорогих гостей сегодня?– вопрос завис в воздухе

Видя, что докучливый устроитель развлечений так просто не отстанет, Вин сдался. – Хорошо, как скажете. Мы планируем сплясать один весёлый танец с лёгким магическим оформлением.

На физиономии Кому нар-ать, ровно, как и на мордочке Зака проступило удивленное выражение. Более того заколдованный заяц не на шутку перепугался, он уже имел неудачный опыт обращение с магией недоучившегося чародея и второй раз испытывать судьбу ни за что не собирался, даже если цена выступления равнялась славе и признания. Тут голос подал импресарио.

– Магию запрещено использовать на празднестве. Но, что я узнаю, оказывается молодой человек знаком с магией не понаслышке?

– Ну, может совсем немного,– не зная как ему быть в столь неоднозначной ситуации, уклончиво ответил Винченцо.– Меня дядюшка обучил нескольким приёмам.

– Любопытно было бы взглянуть на них как-нибудь, после надеюсь, успешного выступления.– Кому акцентировал на последнем слове ударение.– Но не на самом празднике!– Добавил решительно он миг спустя.

– Я думаю, это легко будет устроить.– Пожал плечами Вин, послушно соглашаясь, не споря со своим нанимателем.

– Вот и славненько!– расплылся в довольной ухмылке импресарио, а затем, немного подумав, спросил как бы невзначай.– Вы никакими случаем, артефактами не пользуетесь в своих выступлениях, так как их применение, предупреждаю заранее тоже запрещено.

– Будьте спокойны, ничем таким я не пользуюсь.– Клятвенно заверил его экс студент, подняв руку с раскрытой ладонью.

– Верю вам на слово молодой человек.– Уже стоя на пороге, подытожил разговор Кому, напоследок заметив.– Впрочем, на торжестве будет такая магическая защита, что вряд ли получится у кого-нибудь задействовать какие-либо чары…

***

Унцио спешил подгоняемый не добрыми предчувствиями, рискуя в любой миг, быть схваченный стражей и объявленным самозванцем, особенно, в случае появления настоящего будущего духовника четы Виолетти. И попробуй потом докажи, что стал заложником ситуации, что послан был по заданию местного духовного лидера. Невероятно сложно будет объяснить все обстоятельства и причины движимые им, а именно, спасти мир от кощунственного наследия Ушедших ежели лицо уполномоченное нести свет и правду людям вдруг пускается на откровенный обман. Унцио ещё по прошлой своей мирской жизни знал, что власть держащие господа, как правило, обладали одним врождённым качеством – злопамятством. И никто не станет делать ему никаких поблажек, возможно, его даже обвинят в ереси и отлучат от веры, что равнялась казни, по крайне мере духовной.

Тем временем компас Лкуна (кстати, странствующий монах по иронии доли спасая мир от наследия Ушедших, пользовался другим артефактом из то же эпохи, что и искомая статуэтка) заметно подрагивал, давая понять, что он всё ближе и ближе к заветной цели.

Череда лестничных маршей, хитросплетение коридоров, вереница дверей, толпы мечущих людей в суете не обращающих ни на кого внимания всё это промелькнуло пред глазами Унцио обрывчатыми фрагментами. Увлёкшись так сильно поискам, он совершенно потерял ход времени и если бы ему сейчас случись, пришлось пуститься в обратный путь, он ни за что не смог отыскать назад дороги. И это после обильного завтрака, когда его сытый живот довольно урчал, намекая, что неплохо было бы дать ему несколько часов покоя, дабы он мог в горизонтальном положении все как следует переварить, чем снабдил его Джези услужливо. За место этого монах вынужден был бегать, как оголтелый по этажам огроменного особняка спасая мир от гибели.

Наконец эти бесконечные блуждания по этажам и залам привели его под неприметную арку, переступив которую он очутился в полутёмном коридорчике, где царила полнейшая тишина, словно он при помощи магии перенёсся в глухой подвал, хотя всего в какой-то паре-тройке футов от него кипела и бурлила различными звуками жизнь. Вот только, он не обратил, ни малейшего внимания на сей странный не вписывающий в границы реальности факт, всё его внимание сразу поглотила единственная узенькая дверь, утопленная в стене напротив. Приблизившись к ней вплотную, он ощутил, в руках сильный трепет, как будто они держали скользкую вертлявую рыбину, недавно выловленную из пруда. Опустив взгляд вниз, он увидел даже в полутьме, как компас беспокойно вибрирует, будто оживши, желая пуще всего выпрыгнуть из рук. На ум моментально пришли слова Лкуна, о том, что он поймет, когда близок к цели будет, ощутит заметные колебания компаса. Лицо носителя света покрылось обильной испариной, похоже, перед ним оставалась последняя преграда, за которой его ждала она…

Он потянулся свободной рукой, к дверной ручке, выполненной в виде медного шара и замер на полпути. В нём разом боролось два прямо противоположных желания, первое, как можно быстрее отсюда сдриснуть и второе войти и завладеть ей чего бы это ему не стоило. Он попытался собраться с духом, вспомнив что-то из Описаний, но как назло сосредоточиться у него никак не выходило, в голове творилась полная неразбериха. «Да прибудет свет». Единственное, что сумел припомнить он, известный лозунг всех поклонников Мируса ухватившись таки за круглый набалдашник ручки, в тайне продолжая надеяться, что дверь будет наглухо заперта, вот только и на этот раз ожидания Унцио не оправдались, она довольно легко поддалась, бесшумно раскрывшись как бы приглашая его любезно сделать шаг.

***

За неполный час Нойс успел побывать, грузчиком, садовником, посыльным, помощником повара, копачом и санитаром. В последнем случае одному стюарду внезапно стало плохо и Фреду пришлось оказывать ему первую медицинскую помощь. Всё потому что нанятый огромный штат лекарей никак не мог отвлекаться на прислугу, так как договор на оказание медицинских услуг не включал в себя обслуживающий персонал. Устроители торжества логично посчитали, что её – то есть рабочую силу наняли для работы, а не для лечения. И теперь как следствие, последним приходилось рассчитывать исключительно лишь на собственные силы и познания в медицине.

Приведя кое-как в чувство худосочного пьяна с явными признаками астмы, специалист по сугубо деликатным вопросам, немедля бросился исполнять следующее задание Миноша, который на этот раз озадачил его дополнительным разукрашиванием гирляндами арки въездных ворот пред особняком. Взобравшись по лестнице, он споро покрыл поверхность заранее приготовленным клеем в специальной бадье и прилепил сверху густо облепленную цветами широкую гирлянду. Управившись достаточно быстро, Нойс, уж собирался приступить к собственным делам, как был вновь перехвачен вездесущим помощником церемониймейстера. «Следит, он, что ли за мной?» – невольно задался вопросам Фред, пытаясь скрыть охватившее его раздражение глуповатой улыбкой.

– Давай быстро дуй на помощь трубадурам!– схватив его за плечо, указал Минош пальцем в направлении строящейся миниатюрной сцены, где должны были демонстрировать гостям своё мастерство артисты со всего королевства. – Они не успевают с монтажом и декорациями поступаешь в распоряжения Кому-нас – рать до дальнейших распоряжений. Всё понял? (Помощнику церемониймейстера явно не нравился пронырливый хапуджанин, что он специально исковеркал его имя)

– Понятно синор.– Подобострастно поклонился Нойс бросившись исполнять новое указание, понимая, что норовам и спорами всё ровно ничего не изменит, а только лишь привлечёт дополнительное внимание к своей персоне, что крайне нежелательно было в его случае.

Главный трубадур, как окрестил про себя наш герой Кому-нар-ать, на его появление без лишних рассусоливаний кивнул тросточкой, в сторону суетящейся работников пытавшихся установить платформу под будущую сцену,– присоединяйся к ним.– Бросил он, морщась, скорее всего от промедления работников.

Следующие пол часа Фред посвятил монотонному, заколачиванию гвоздей в свежеструганную древесину. Выявив в себе не абы, какой талант к плотницкому ремеслу, забивая с одного удара по самую шляпку длинные стрежни гвоздей и всего лишь один раз промахнувшись мимо, угодив себе по пальцу. Благо удар пришёлся вскользь и кость не пострадала.

На протяжении всего времени Кому-нар-ать демонстративно прохаживался взад-вперёд, но в работу не вмешивался, чем заметно ускорил и облегчил процесс монтажа нужной конструкции. Наш герой увлёкся настолько занятием своим, что не заметил, как к особняку подкатил свадебный кортеж. Приветственно заревели фанфары, забили литавры и все, побросав инструменты, кинулись к входу не желая упустить торжественный момент. Все кроме Фрэноса, в отличие от остальных он никуда не сдвинулся с места, а напротив, медленно с расстановкой заколотил последние гвозди в доску, полюбовался делом рук своих, затем не спеша поднялся, струсил от пыли колени и направился в сторону запасного входа. Теперь ему предстояло выполнить основную свою работу, то зачем он сюда, собственно говоря, прибыл, а именно выкрасть из-под самого носа Виолетти ценную статуэтку. На всем отрезки пути до чёрного хода ему не давала спокойствия одна мысль, что вот-вот сейчас, как бабаханчик из мутной лужи вынырнет Минош с каким-то очередным срочным поручением, и он вновь упустит ещё одну возможность проникнуть в особняк. Но беспокоился, Нойс, как видно напрасно, на сей раз помощник церемониймейстера не соизволил появиться и наёмник незаметной тенью нырнул в распахнутый зев входа.

***

Унцио очутился в пустой совершенно непритязательной на первый взгляд комнате, вернее даже не комнате, а кабинете учитывая, что из мебели тут присутствовало не широкий стол с намёком на массивность. Кресло, стул, два шкафчика по бокам от стола совершено обычных, как во многих конторах и деловых учреждениях. Ни тебе картин, ни гобеленов, ничего – голые каменные стены с четырёх сторон, хотя и добротно отштукатуренные.

Небольшой кабинет освещал десяток свечей, размещённых в двух серебряных канделябрах. Бегло обежав глазами четыре угла, представитель Мируса остановил взгляд на двери, прямо напротив входа. Осенив себя знаком веры и поцеловав на всякий случай звездунок, Унцио сделал решительный шаг в сторону её. Второго не потребовалось делать, учитывая достаточно скромные размеры помещения. Он схватился за ручку и уверенно, как будто находился у себя в кельи, потянул. Как и первая дверь, она раскрылась бесшумно, хозяева этого потаённого места добросовестно смазывали петли. Странствующий монах хоть и храбрился, но всё же природные инстинкты самосохранения заставили его не бросаться оголтело вперёд, напротив, медленно с опаской заглянуть внутрь.

Перед его настороженным взором сперва возник уголок кровати расположенной слева от входа, но не она привлекла внимание Унцио, а молодой синор в щегольского вида наряде развалившийся на ней. В данный момент отрезка времени этот незнакомец всецело был поглощён, тем, что глядя в крохотное зеркальце выдёргивал тонким пинцетом торчащие волоски из собственного носа. Занятие на взгляд лица приближённого к богу подозрительное и к тому же весьма болезненное. Будь сейчас тут Фрэнос, то он без труда опознал бы в этом франте Малькома, но, как известно его в данное время занимали несколько другие занятия…

Унцио в нерешительности застыл, испытывая сильнейшую неловкость, словно застал этого молодого человека за чем-то интимным, а стало быть, недозволенным, поэтому он мялся в проходе, не зная, как ему дальше быть. Преодолевая желание тихонечко прикрыть за собой дверь и незаметно удалиться, к примеру, на кухню, он всё же пересилив себя, продолжил исследовать помещение. Оно, надо заметить, имело ещё меньшие габариты, нежели предварявший её кабинет, вмещая, по сути, всего-то, кровать, табурет и тумбочку на которой сейчас находилась дорожная сумка. Край её, как раз был повернут в сторону двери. Монах замер, как будто узрев святого волей Мируса воскресшего. Из открытой горловине мешка торчал фрагмент матовой чаши зажатой такого же цвета пальцами…

Компас в руке Унцио буквально плясал, только сейчас он обратил на него внимание, и чтобы сложить один плюс один хватило умений даже ему. Он всё понял, и мысленно воззвав к Мирусу, не мешкая ринулся вперёд.

В своём порыве носитель веры едва не перецепился через порог, полетев плашмя на пол, благо под рукой оказался уголок спинки кровати. Вовремя подставленная рука помогла избежать позора падения духовного лица, пусть и это было не духовное падение, но всё же не менее чувствительное.

Мальком от внезапно поднятого шума несколько неудачным манёвром Унцио, буквально подскочил, как ужаленный, впрочем, возможно так и было на самом деле пинцет может кусаться почище осы. Вытаращив глаза на незваного гостя, совершенно ему незнакомого да ещё в рясе духовника Малёк застыл, явно не понимая, что происходит и как поступать ему в такой, нелепой на первый взгляд, ситуации. Затем быстро проследив за взглядом монаха, напрягся моментально, уразумев, что тот проник сюда явно не с благим намерением наставить на путь истинный его. Откинув в сторону зеркальце и пинцет, Малёк опрометью бросился спасть своё сокровище.

Схватив за лямки сумку, он прижал её к груди, как собственного дитя готовый защитить своё имущество любой ценной, правда, он внёс сразу же уточняющую поправку не любой, а приемлемой.

– Что вам здесь надо?! Кто вы такой?!– попытался наемник грубо с нахрапом ошеломить неожиданного конкурента в борьбе за обладание ценного артефакта. Вот только исполнительское мастерство несколько подкачало, вышло это у него достаточно истерично и неуверенно.

Унцио тем временем перекрыв все подступы к бегству, благо эти самые подступы были в сравнении с его тучной фигурой, совсем ничтожны, проникновенно изрёк.– Я здесь по воле святейшей особы дабы изыскать древнюю колдовскую штуку и уберечь человечества от зла.

– Вас вели в заблуждение, здесь нет, никакого зла!– в ответ фальцетом воскликнул наемник.– Ищите его в другом месте, в поместье уважаемого дона Виолетти ничего такого нет и в помине, об этом все знают, он набожный человек!– говоря это, Малёк отступал к стене, всё крепче прижимая к себе котомку.

– Возможно, а вот в твоей искренности и поклонении добрым силам я не уверен, совсем не уверен… медленно, с расстановкой произнёс странствующий монах, неизбежно сокращая дистанцию между ним и проклятой статуэткой.

– Ха!– Мальком усмехнулся своей фирменной издевательской усмешкой с прищуром,– ты не мой духовник, чтобы так говорить и вообще я тебя в первый раз в жизни вижу!

– Возрадуйся, что не в последний!– прорычал Унцио, которому крайне не нравился ни тон, ни сам этот нагловатый прохвост. И вообще он чувствовал, что пора уже кончать дискуссию эту, ему не терпелось, как можно быстрее завершить миссию, скинув одно ярмо с шеи.– Давай сюда суму свою и можешь дальше предаваться своим мерзким занятиям!– процедил сквозь зубы он.

Что подразумевал монах под «мерзкими занятиями» Мальком так до конца и не понял, то ли его профессию, то ли ещё что-либо за место этого он предпринял отчаянную попытку проскользнуть мимо своего оппонента.

– Ха-я!– выкрикнул он боевой клич, и как учили его, (Надо здесь оговориться, внеся уточнение, а именно, заявив, что обучаться единоборствам Малек предпочитал теоретически, нежели на практике оттачивать болезненные и так всегда утомительные приёмы) сделал ложный финт вправо, а сам бросился, влево подныривая под руку в надежде на нерасторопность духовного лица обременённого грудой избыточного веса. Возможно, в какой-нибудь иной раз, при других обстоятельствах, этот прием и сработал бы, к примеру, если пространство было не столь ограничено стенами или за место Унция, кстати, который вовсе не ощущал тяжести собственного веса, другой кто-то оказался более восприимчив к нему. А так…

–У, у-у… Боевой клич призванный ввести в ступор противника сменилось жалобным подвыванием, когда вопреки расчётам наемника монах, легко как взмахом пёрышка неожиданно подкорректировал его рывок, задав ему ощутимого ускорения. Так, что Малек, подлетев со всего размаху, шмякнулся о стену и медленно сполз на пол, выпустив из рук сумку.

Унцио чинно, как воин добра и света, победивший коварного врага в честной схватке нагнулся и подобрал её. Заглянув внутрь, он убедился в целостности и главное в «настоящности», разыскиваемого предмета. Да, сомнений тут не возникало никаких, это была именно она – древняя статуэтка изображавшая деву с чашей на вытянутых руках, как её описывал и изображал на листке преподобный Лкун. Не рискуя на нее подолгу смотреть, из соображений «как бы чего не вышло», монах затянул потуже лямки на сумке, небрежно и понёс её к выходу. Здесь он считал, что ему более делать нечего.

Несколько поспешно подумал надо заметить… Так как, тем временем, пришедший немого в себя Малёк жалобно захныкал,– так нечестно… это воровство…

Лицо Унция помрачнело, замерев уже в проёме двери, он медленно обернулся, в его глазах блестели недобрые огоньки.– Умолкни презренный, не гневи Мируса, а лучше посети храм его в самое ближайшее время и покайся во всех своих грехах пока не поздно.– Сказав это, он вновь развернулся и вышел вон.

Чтобы пересечь следующее помещения ему хватило, как и в первый раз всего одного размашистого шага. Чтобы схватиться за дверную ручку и потянуть на себя два удара сердца. А вот Малькому внезапно обрёкшему силы хватило одного стремительного броска и всего пол мига, дабы выхватить из рук сумку со статуэткой. Не ожидавший такой прыти, от, казалось полностью сломленного и деморализованного противника, Унцио оторопел и чуть промедлил, не успев среагировать на отчаянный рывок «хитрого грешника» как теперь он начал величать про себя, этого щеголеватого франта. Что ж одно обнадеживало, бежать отсюда тому было некуда, в спальне монах не заметил никакой другой двери. Так что его грела надежда на скорый реванш, он намеривался на этот раз проучить, как следует прохвоста посмевшего похитить статуэтку, нет, не только у него, но и самого Мируса. То, что он сам минутой ранее проделал то же самое с Малькомом, носитель веры категорически не принимал во внимание.