Внутри

– Быстрее, – говорит Сэнди.

Я оборачиваюсь и вижу, что Сэнди смотрит на меня невидящим взглядом.

– Быстрее, – повторяет Ин в ее теле.

Я киваю и попадаю в голову Таи. С ужасом обнаруживаю, что сведений о десяти миллионах в голове Таи нет.

– Не волнуйся, – говорит Сэнди, видимо, следя за выражением лица Таи. – Чтобы с тобой не произошло, это уже в прошлом. В будущем все будет хорошо. И это не пустые слова. Это правда.

– Правда? – переспрашиваю я, чувствуя себя глупо.

Сэнди мне подмигивает.

– Давай поднимемся наверх.

– Хорошо.

Я покорно следую за Сэнди в собственную спальню. Сэнди заправляет всегда небрежно оставляемое одеяло, затем сбрасывает с себя полотенце и, полностью голая, поворачивается вокруг своей оси. Смотрит на меня и улыбается. Я скованно киваю. Наша спальня наполняется запахом геля для душа и теплом распаренного тела. Я хочу Сэнди – и мне без разницы, что я в женском теле.

– Ты такая же, как и я, – говорит мне Сэнди. – Если бы я поняла это раньше… всего бы этого не было. Все было бы по-другому. Но ничего, кому-то из нас удастся все исправить.

У меня, наверное, уже выработался иммунитет к туманным фразам Ина, поэтому я даже не пытаюсь задать вопросы, на которые не получу ответов.

– Я в это верю, – говорит Сэнди. – Кто-нибудь из нас разорвет этот порочный круг.

Сэнди опускается на колени. Я сглатываю ком в горле, чувствую, как твердеют соски Таи. Сэнди просовывает руки под кровать и достает… первый мешок, второй, третий, затем чемодан, затем четвертый мешок.

– КАК? – срывается с губ Таи мой крик.

К сожалению, иммунитета от неожиданностей не существует.

– Неважно. Ничего не изменилось. Пять миллионов тебе, пять – мне.

Сэнди разрывает мешок над кроватью, и белоснежное одеяло полностью исчезает под грязными деньгами.

– Я хочу подарить тебе новое ощущение, – говорит Сэнди. – Заняться любовью со своей единственной… в теле другой женщины. Разве это не возбуждает?

Конечно, возбуждает, но я спрашиваю:

– В голове моей Сэнди не было ничего связанного с деньгами, как тогда…

Сэнди меня игнорирует.

– Это будет лучше, чем в прошлый раз. Тогда твой сон казался тебе реальностью, представь, что ты будешь чувствовать сейчас, когда ты и так в реальности.

– Ответь мне на вопросы, Сэнди.

Лицо Таи краснеет, я не могу бороться с желанием.

– Что ты любишь сильнее – деньги или Сэнди?

Конечно Сэнди. И отвечать вслух нет смысла.

Я подхожу к Сэнди, целую ее в губы, валю на кровать. Купюры мнутся под нашими телами, пока я чужими губами целую каждый сантиметр ее тела.

Смерть мертвеца

Генри Ашес сидит в туалете и читает газету. Все газеты давно перекочевали в смартфоны, но Генри Ашес не понимает, что можно найти в маленьком экранчике, которым к тому же нельзя подтереться.

– Это последний штрих, – говорит мне Сэнди. – Он уже давно пережил свой срок.

Со стороны может показаться, что дочь заказывает убийство собственного отца, но все мы знаем, что это не так.

– Ты могла бы убить его сразу, – говорю я голосом Таи.

Вновь переношусь к Генри Ашесу. Он сморкается в туалетную бумагу. Да, он в состоянии позволить себе подтереться всей бумагой мира, однако он до сих пор не может читать новости со смартфона.

– Не получается, – говорит мне Сэнди, как только я возвращаюсь. – Ни разу не получалось. Всегда одно и то же.

Сэнди разрешает Тае курить прямо в постели. Я курю ее сигареты – розовый гробик мне не нравится, хотя возможно причина кроется не в моих прижизненных привычках, а в не загаженных дымом розовых легких Таи…

– Надо все сделать с умом, – говорю я.

Генри Ашес узнает о смерти Торментуса и огорчается – не от факта смерти, разумеется, а от того, что гибель подельника, наряду с провалившейся перевозкой рабов, ставит жирную точку на его многолетней карьере работорговца.

– Ты все сделаешь с умом, – говорит Сэнди и целует меня в шею. Чужая нежная кожа принимает ее губы с гораздо большей чувственностью, чем когда-либо принимала моя. Быть любимой женщиной очень приятно, думаю я, в полной мере осознавая все те несложные нюансы мышления, которые мужчины обычно называют тараканами в женской голове.

– Я тебя полюбила с первого взгляда, – продолжает Сэнди. – Твоя тяжелая жизнь и столь мягкая натура… Мне хочется, чтобы моя любовь стала чем-то вроде искупления за те незаслуженные грехи, которые на тебя взвалили.

Я целую Сэнди и говорю:

– Он умрет сегодня.

Сэнди гладит меня по животу и говорит:

– Тот, кто нам мешал, уже давно мертв.

Я смотрю на Сэнди с непониманием, а она добавляет:

– И умрет сегодня вновь…

Коварство Сэнди меня возбуждает, но мне кажется, что я не до конца понимаю его причины.

Генри Ашес смывает за собой, кряхтит и придумывает причины, из-за которых он не сможет прийти на похороны Торментуса.

– Я убью его с особой жестокостью, – шепчу я прямо в мягкие губы Сэнди. – Я… я…

– Пусть ему отрубит ноги, – шепчет Сэнди в ответ.