Горизонтальная война. Снимая маски

На следующий день Виктор приехал с новостями. После череды допросов и следственных экспериментов, охранник Дмитрий Копылов признался в умышленном убийстве генерального директора холдинга «Мерис», Сергея Звягинцева. На вопрос о мотиве он ответил нечто невразумительное. Да и к его состоянию у следователей были большие вопросы.

– Дима? – ахнула я. – Тот самый Дмитрий, что ушёл в отпуск во время расследования?

– Да.

– А мотив?!

– Непреодолимая ненависть. Нитробензол он якобы купил у неизвестного лица, который ему не представился.

– Какой бред! – возмутилась я. – Отец никогда не касался работы Меркулова и не следил за ротацией охраны!

– На данный момент лучшей версии у следствия нет, – ответил Рома, – Дмитрий был на посту в день смерти Сергея Владленовича. Предполагаю, что он шпион из «Штэрна».

– Но ведь это Дима обратил моё внимание на ссору близнецов и отца, и даже рассказал, что они не допустили в конференц-зал Люду…

– Весьма удачно отвёл от себя подозрения. Людмила не при чём, а найти мотив для близнецов хоть и не составляет труда, но подкрепить его чем-то существенным невозможно. К тому же, Дмитрий сам пришёл в отдел и признался. Сказал, что совесть замучила, ведь из-за этого пострадала и ты, а он не хотел причинять вред кому-либо кроме директора.

– Это близнецы его заставили. – Я хлопнула рукой по столу и напряглась. – Смерть Разумовского тоже их рук дело, я уверена.

– Вероятнее всего. Смотри. – Рома начал загибать пальцы. – За полгода до смерти Разумовский выходит из игры и его прикрывает твой отец. Накануне смерти Сергей Владленович разрывает договор с Глебом и отказывается дальше предоставлять «Мерис» в качестве канала поставки оружия. Да ещё и записку тебе оставляет, что теперь только ты держишь Глеба на расстоянии. Оставшийся вариант Глеба – это женитьба на тебе, но и с этим он пролетает. Единственные, кто стоял на его пути – это твой отец и крёстный. Избавившись от них, он смог получить всё.

– Думаешь, Глеб собственными руками убил их? – прошептала я в ужасе.

– Нет. – Молчавший до этого Виктор включил кофемашину и вытащил с полки печенье. – У Глеба кишка тонка, и он не в состоянии провернуть такой хитроумный план. Вот похитить, угрожать, избить – да. Убить – нет.

– Но кто?

– Думаю, это был Борис. – Саша вошла в кухню, наматывая полотенце на мокрую голову. – Он уже спланировал убийство Мелании и твоё. – Она посмотрела на брата и сунула в рот печенье. – К тому же, организация была проведена на высшем уровне, и если бы не чудо, то вы бы здесь уже не сидели. Скорей всего, он связывался с Дмитрием по одноразовому номеру. О, Виктор Алексеевич, и мне кофейку налейте, будьте любезны. К чему я всё это? – Она подпёрла щеку ладонью и задумчиво пожевала губу. – В общем, привязать его к себе ему ничего не стоило, наверняка нашёл какой-нибудь рычаг.

– То есть… – Я сжала горячую кружку и сглотнула. – Хочешь сказать, что он ему угрожал?

– Нет. – Саша покачала головой. – Мне удалось выяснить, что Дмитрий – старший брат одного из барменов клуба «XY», где частенько тусовался Борис. – Либо секс, либо деньги и покровительство, или какая-нибудь грязь, на худой конец. И если он до сих пор его не сдал, то только потому, что уверен, Борис не бросит его в беде.

– Наивный, – злобно хмыкнула я. – Эти близнецы – дьяволы во плоти. Им неведомо сострадание, и плевать на чувства других людей.

– Не буду спорить, – встрял Виктор, ставя перед Сашей дымящуюся чашку. – Им обоим с детства была присуща жестокость, но несмотря на то, что Борис в тени Глеба, он гораздо умнее брата. Именно поэтому я и допустил Глеба до управления «Штэрном», потому что вместе с ним компанией занимался Боря.

– А почему вы сразу не назначили Бориса? – спросила Саша, дуя на горячую жидкость.

– Он отказался, причём в ультимативной форме: или Глеб станет президентом, а Боря его помощником, или ни один из них не будет заниматься компанией.

– Ого, – присвистнула я. – Виктор Алексеевич, а кто их отец?

– Не знаю, – пожал он плечами. – Всё, что мне разрешили узнать родители Ларисы, так это то, что он повесился, когда ребятам было около двух с половиной лет.

– А как вы познакомились?

– Да просто. Маша уже тогда была женой Сергея, с которым я дружил, так что, она же и познакомила на каком-то празднике.

– То есть, они подруги? – осторожно спросила я. – Со времён института?

– Подруги? – Виктор удивлённо поднял брови. – Разве ты не знаешь?

– Чего не знаю? – запнулась я.

– Маша и Лариса двоюродные сёстры.

– Вот это клоповник, – протянула Саша. – А мать Мелании стало быть…

– Сводная сестра Маши по отцу. Она была дочерью второй жены Александра Петровича.

– Вы неразборчивы в связях, – обалдело прошептала я. – Кто же любовницей делает сестру жены?

– Ну по факту, она Ларисе была совершенно чужим человеком, да и сердцу не прикажешь. Так ведь говорят? – он печально усмехнулся. – Катя так прочно засела в моих мыслях, что я просто не смог сопротивляться, да и не хотел. С Ларисой у нас большой любви не получилось.

– Жесть какая, – высказалась Саша и пошла к холодильнику. – Кто-нибудь голоден? А то у меня от всех новостей аппетит разыгрался.

– Готовь на всех, – махнула я. – Какие наши дальнейшие действия? – спросила я, смотря на Рому.

– Неофициальный приём в моём доме, – ответил вместо него Виктор. – Перед самыми близкими и значимыми людьми, я признаю тебя своей дочерью и соответственно наследницей. Маша и Лариса тоже там будут. По крайней мере, я надеюсь на это, так мы сможем сбить их с толку и вывести из равновесия.

– Ни за что! – Я вскочила, уронив стул. – Вы сошли с ума! Для чего тогда было разыгрывать этот спектакль с моими похоронами?!

– Ну. – Он хитро улыбнулся и нарочито медленно открыл коробку конфет, которую мы планировали с Сашей съесть на двоих. – Звягинцева Мелания Сергеевна действительно погибла в аварии, моя дочь это Домогарова Миа Викторовна.

– Да что за бред! – Я хлопнула ладонями по столу, едва сдерживаясь, чтобы не зарычать.

– Между прочим, Катя просила назвать тебя именно так, но Маша отказалась, и после давления со стороны мужа согласилась на имя Мелания.

– Виктор Алексеевич – это просто фарс.

– Ничуть, новое свидетельство о рождении у меня уже на руках, остался вопрос с паспортом и остальными документами.

– Вы не можете лишить наследства своих сыновей, – выдохнула я, поднимая стул и садясь. – Какими бы тварями они не были, но вы жили с ними бок о бок больше двадцати лет, вы их вырастили и отчасти, это ваша вина, что они стали монстрами. Не всё от генов зависит, знаете ли. Мне не нужно новое имя, так же, как и ваша фамилия, и дочь моя не будет её носить. Да и наследство своё поделите между своими родственниками. Впрочем, Лиза и так сможет на него претендовать, если захочет, конечно.

– Почему ты так упорно отрицаешь наше родство? – нахмурился Домогаров. – Это обидно, знаешь ли.

– Как бы вы себя ни чувствовали, но это мой последний ответ. Я не приду на эту церемонию или обед, называйте как хотите. Возможно, когда-нибудь я и сменю фамилию, после замужества, но только не таким образом. А уж отчество отца я и подавно менять не буду. Он, конечно, не был примером лучшего родителя, но именно он занимался мной и помог встать на ноги, после всего, что было. Он меня любил, чтобы вы не говорили об этом. Я ни за что не предам память о нём таким пошлым и ужасным способом. Не всё в этом мире, Виктор Алексеевич, меряется деньгами.

– Веско, – рассмеялась Саша. – Виктор Алексеевич, лучше сдайтесь. Она с детства упрямая была, чем всегда бесила Марию Александровну.

– О замужестве, – вновь начал Виктор. – У тебя есть кто-то на примете?

– Нет. – Я бросила мимолётный взгляд на хмурого Рому и сцепила за головой руки, раскачиваясь на стуле как подросток.

– Тогда, я бы хотел выбрать тебе мужа, – спокойно сказал Домогаров. Рома после этих слов захлебнулся чаем, а Саша вскрикнула, роняя крышку сковороды. – Раз уж ты от удочерения отказываешься.

Уронив челюсть, я молча хлопала глазами, не зная, как реагировать на подобное предложение. Я даже разозлиться не смогла, потому что эта идея мне казалась полнейшим абсурдом, который и обсуждению-то не подлежит.