– Ой, а кто это у нас тут сидит?
Это ещё кто? Опять подружки Иртисс? Три кавианки, все уже чистенькие и в платьях.
– Ой, а кто это тут пьяные ходят, – грубовато ответила Иртисс.
– Я глазам своим не верю, ты стала келле? А это что, твоя ученица?
Они мне сразу не понравились. Противные, надменные, с презрительной ухмылкой. Та высокая, что в центре, подошла и наклонилась.
– Мда, намучаешься ты с ней, Иртисс. Чего же эта твоя… как там её, – она взглянула на мой лоб, – твоя Нэ’Тус такая дохлая? Её что, нелле не кормила?
– Кормила! – вспыхнула я, – И я не дохлая!
Дылда сразу выпрямилась и уставилась на мою келле.
– Ты ч… она грубит мне? Ты откуда её достала, Иртисс, с Амми или дикого сада?
Противную девку толкнула в бок подруга.
– С королевского цветка. Смотри, вон.
– «Дочь королевы Кэ-Ус», – прочитала вредина. Хмыкнула, – тем более, позорит нашу королеву таким поведением.
Келле защитила меня:
– Валите отсюда, дуры.
Три старшие сестры посмеялись, величаво вскинули головы и, наконец, ушли. Вот именно – дуры! Такой приятный вечер был, а они испортили его!
– Нэ’Тус, чего ты так надулась? Из-за них? – спросила келле.
– Почему они так со мной? – не могла понять я.
– Потому что ты и правда «дохлая»…
Ну спасибо.
– …но это поправимо. А эти… не обращай на них внимания. Они всегда найдут повод над чем-нибудь посмеяться. Из-за таких кавианок общение в нашей семье иногда может быть трудным.
– У нас в Амми никто не позволял себе так разговаривать, – обижено проговорила я.
– Нэ’Тус, с этого момента я ничего не хочу слышать про Амми. Ты всё время жужжишь про неё. Но ты уже не там. Ты здесь! И должна привыкать к новому месту, и к новым кавианкам тоже. Все агма разные, бывают добрые и мирные, бывают злые и завистливые. Одни могут помочь тебе в трудную минуту, когда меня не будет рядом, вторые посмеются и ещё больше втопчут в твою же грязь.
Я возмущена.
– А как же взаимоуважение?
– Не, ну так-то мы друг друга уважаем, – повела она плечом, – но грубость есть и будет в наших краях. Тяжёлые условия создают тяжёлый характер, иногда, конечно, случаются конфликты. Если ударили – ударь в ответ, не жертвуй своей репутацией. Только не путай символы! Ты можешь отстаивать свою честь со сверстницами, но на сестёр старших по символу не смей повышать голос. Ну а если тебя ударили, говори мне, сама ничего не делай.
Ну вообще прекрасно. Я аж рассмеялась.
– А за что меня бить?
– Мало-ли, попадётся тебе неадекватная особь, – с усмешкой пояснила келле.
– Но я не хочу терпеть такое унижение.
– Это правильно, терпеть его не надо. Когда вырастешь – будешь защищать своё имя, как ты сама решишь, а пока ты никто, пустое место, ветошь. До определённой поры лучше мириться с тем, что кто-то может по поводу или без на тебя кричать и даже приложить руку. Все твои попытки ответить старшим сёстрам сделают хуже нам обеим. Поэтому лучше я буду разбираться, а не ты.
– А эти трое тоже ваши подружки?
– Ну-у… как сказать. Раздолбайки до кончика крыльев и немного злобные девчата, но в бою и прикроют и вынесут на руках, если тебе достанется от локусов. После границы все меняются, одни в лучшую сторону, другие нет. Жизнь там… нелёгкая.
Я не очень поняла, о чём она. Голос у келле стал сразу каким-то мрачным и думаю ладно, не буду выпытывать подробности.
К счастью, мы быстро отвлеклись от этого разговора. Мы давно высохли и снова надели иинэ. Атмосфера, царящая вокруг озера, вернула настроение, и оно стало ещё прекрасней, когда с наступлением полной темноты мы присоединились к большой шумной компании, где было много старших сестёр с ученицами. Все общались, шутили и знакомились друг с другом. Когда Келле заметила, как я, будучи даже в шумном, говорливом обществе, засыпаю, мы вернулись домой.
Глава 3
Тренировки стали дольше, тяжелее. Суровая обыденность, да-да, я помню. Никак не привыкну к этому, никак не научусь рано-рано утром поднимать своё измученное тело. Зато привыкла к вечному недовольству своей келле: «Каждый день я должна будить тебя как малолетку?!». Но я что я могу поделать? Я очень сильно устаю, а она этого не понимает.
Это просто мучение: подъём, питьё огромных порций нектара, тренировка с экосами. От их пут у меня вечно болят руки и ноги. Небольшой отдых днём, потом долгие изнурительные полёты. Бег, перетаскивание тяжестей… и всё это под постоянный речитатив наставлений келле. В конце дня только на озере можно расслабиться, да и то, достали постоянные вкрадчивые взгляды старших сестёр и их едкие слова о моей «хилости». Надоело! Но Иртисс подбадривает, твердит что моё тело быстро не изменится, а то, чем я занималась все эти дни, всего лишь капля в море моего обучения.
Кап-кап. Вот и сезон дождей начался, а как будто только вчера прилетела в Агма. Мне уже пятнадцать, а я до сих пор не видела свою сестру. Как же ты там, Айлис? Тебе-то полегче чем мне, уж точно. Попробовала бы она вот так, каждый день пешком идти до дикого сада, укрываясь от страшного ливня под цветами. И ведь не полетаешь, только крыло раскроешь так его собьёт потоком воды. Но и сезон быстро прошёл, стало ясно, а ходьба через затопленный сад не прошла даром – ножки подкачала, да и вообще стала ничего так.
Ещё одно утро. Сегодня встала, размялась, села медитировать. Всё думаю, когда уже смогу раскрыть свои способности к ментальному общению: целю сяжки на келле, а прочесть хоть какую-нибудь мыслю не получается. Рано ещё. Ладно, думаю, опять вернусь к разминке, а там и Иртисс присоединилась. Фигуру то надо и ей поддерживать. Думала сегодня снова: искупаемся, поедим, полетим к экосам. Но келле вдруг вернулась домой и стала ходить вокруг меня, осматривать.
– Что-то не так, келле Иртисс?
– Ты так изгаляешься над своим иинэ, страшно смотреть.
Ну а что мне оставалось делать? Я носила раньше длинное платье, но в нём неудобно заниматься. Потом изменила форму иинэ, сделав как у келле – юбку. Но и это такое себе решение. В итоге просто облепила туловище и ноги. Я думаю Иртисс и сама всё понимает, нет смысла ей отвечать.
Она сказала:
– Когда ты стала моей ученицей, я вообще не была уверена, продержишься ли ты дольше двух суток, – госпожа подошла ко мне и, как всегда, осмотрела сочувствующим взглядом, – Ты выглядела жалко: толкни и упадёшь, но ведь что-то заставляло тебя проходить все эти трудные занятия. Твои сверстницы почти все в капоа, одна ты ходишь как чудо непонятное. Я как-то думала, что если ты будешь совсем плохенькой, то верну тебя в Амми. Пускай бы там тебе влепили символ другой семьи и всё. Но, прошло полсезона, и ты во что-то начинаешь превращаться.
Неужели, комплимент. А я готова была обидеться на неё за «чудо непонятное».
– Нравится в семье Агма? – спросила она.
– Конечно! Да, госпожа Иртисс! – воскликнула я без тени сомнения.
Это что, улыбка на лице моей госпожи?
– У нас очень много работы! Пора сделать тебе капоа.
Сколько я ждала этого момента. Капоа, защитный костюм для кавианок, ура! Иртисс обещала мне его уже давно, почти сразу после инициации, но говорила, что ждёт, когда я буду в «форме». Ну или, наверное, ждала, когда я опущу крылья и сдамся.