Любовь меняет всё

– Он молод?

– Да, ему восемнадцать.

– Моложе в два раза…

– Но это не единственный случай в практике доктора, как рассказывал мне кузен. У него большое количество излеченных пациентов. Именно поэтому сэр Альберт и выбрал его. Милорд, почему бы и вам не попробовать? Простите мое вмешательство, но я служу вам много лет и мне небезразлично, что будет с вами дальше. А эта молодая леди…

– Довольно, Паркер. Я попробую обратиться к этому доктору. Правда, я сжег газету с адресом.

– У меня есть еще одна, милорд.

– Хорошо, я напишу доктору и назначу дату своего приезда.

По возвращении домой лорд, действительно, написал письмо доктору и указал дату своего приезда, попросив ответ прислать на его лондонский адрес. Однако, немного поразмыслив, он решил не медлить и отправляться в Лондон тотчас же, чем и вызвал столько слухов и толков у своих соседей. Это немало позабавило бы его, узнай он об этом.

Прошло несколько дней, а причина отъезда лорда так и не стала яснее. Соседи перестали забивать себе голову, решив узнать обо всем по приезду лорда. Правда, судя по всему, он должен был произойти не так скоро. Лорд забрал с собой часть слуг, а это говорило о том, что он планировал задержаться там надолго.

Джулиана все эти дни ломала себе голову, решая, будет ли с ее стороны нарушением приличий написать лорду и узнать, чем вызван его внезапный отъезд. Однако что-то ее останавливало. Она не знала, что подумает лорд о ней, получив от нее письмо. Он уехал внезапно, они не прощались перед его отъездом, и вообще, непонятно, на каких основаниях она может ему написать. Одно дело, когда ей писал Ричард – ведь они были помолвлены. А с лордом они всего лишь соседи… Промучившись два дня, Джулиана решила ничего не предпринимать и оставить все как есть.

Глава 14.

Прибыв в Лондон, лорд отправился в свой дом, в котором не был уже много лет. Однако слуги все эти годы поддерживали там идеальный порядок. Они знали крутой нрав лорда, и его постоянное отсутствие не было для них поводом заботиться о доме спустя рукава. К тому же, Паркер отправил одного из слуг вперед, с запиской извещавшей экономку о приезде хозяина. Так что по приезду лорда ждал растопленный камин, сытный ужин и теплая постель. Слуги приветливо встретили его, хотя не знали, что сулит им приезд лорда. Паркер тоже не склонен был распространяться на эту тему. Путешествие очень утомило лорда, поэтому никто не удивился, когда он рано отправился в свою спальню.

– «Сколько лет я здесь не был? Десять? Или все пятнадцать? Я уже и не помню… Хотя было время, когда я проводил здесь весь зимний сезон, с первого бала до последнего. Именно тогда я и встретил Розмари. Как давно это было… И как перевернулась моя жизнь вскоре после этого… Все рухнуло… Смогу ли я вернуть то, что было? Нет, возвращать я не хочу… Я хочу построить новое… Смогу ли я… И не придется ли мне снова строить в одиночку? Я не хочу проходить этот путь еще раз…»

Утром пришло письмо от доктора, приглашавшее лорда на прием после обеда. Внешне лорд был вполне спокоен, однако внутри многолетняя привычная выдержка изменила ему и чтобы скрыть это, лорд напустил на себя еще больше строгости, чем вызвал трепет в слугах.

Доктор Брэдшоу принимал в своем доме, расположенном ближе к окраине Лондона. В глазах лорда это говорило скорее не в пользу доктора. Если он настолько известен и популярен, почему он не принимает вместе с остальными докторами, на Харли-стрит? Но, как потом понял лорд, доктор был равнодушен к условностям.

В приемной доктора никого не было, это обстоятельство обрадовало лорда. Во-первых, не придется ни с кем разговаривать. Во-вторых, судя по этому моменту, доктор принимал исключительно по записи, и это говорило в его пользу.

Сразу по приходу лорд был препровожден в кабинет доктора. Он оказался невысоким мужчиной, лет пятидесяти, стройным, скорее даже сухощавым, из-за чего казался еще меньше ростом. Глаза его поразили лорда – нет, не цвет их, хотя и он был примечателен – ярко-голубой, как драгоценный камень. Любая женщина за такие глаза продала бы душу нечистому, ибо имей она их, можно отбросить все остальное. Нет, поражало их выражение – глубокое спокойствие и безмятежность, как у ребенка и вместе с тем такая глубинная мудрость, какая встречается лишь у людей, доживших до глубокой старости, но при этом не впавших в старческое слабоумие и сохранившие ясность ума.

– Добрый день, милорд, – поздоровался доктор, цепким взглядом окидывая лорда и не упуская ни одной детали – ни угрюмо сложенных губ, ни складки между бровями, ни рук, сжатых в кулаки. – Рад вас приветствовать у себя.

– Добрый день, мистер Брэдшоу, – процедил лорд. – Надеюсь, что ваша радость будет взаимной, и я не разочаруюсь обращением к вам.

– Это зависит не только от меня, но и от вас, милорд. Со своей стороны, могу заверить, я сделаю все, что от меня зависит.

– Для начала мне бы хотелось поподробнее узнать о вас, кто вы и каковы ваши результаты. Я хочу убедиться, что не попал в руки шарлатана.

– Ну что ж, это резонно. Я много лет прожил на Востоке, был в Индии и я понял, что важнейшую роль в исцелении играет настрой пациента, а так же его умение видеть себя здоровым, а не больным и ограниченным. Пилюли и порошки предназначены для ленивых, для тех, кто не хочет трудиться над своим здоровьем. Наш организм очень мощный и он способен восстановиться сам, без серьезного вмешательства извне. Самое главное, чем мы можем его подстегнуть к выздоровлению – это физическая нагрузка на мышцы и травяные настои и мази.

–Доктор, вы наносите серьезный урон аптекарской отрасли, – усмехнулся лорд.

– Меня не заботят заработки аптекарей. Меня больше интересует здоровье моих пациентов, которое мы можем восстановить, опираясь на внутренние ресурсы нашего тела. А теперь, милорд, подробно расскажите мне историю вашей болезни. Думаю, нет нужды вам напоминать, что с доктором вы должны быть как можно более откровенны и не скрывать ничего, чтобы назначенное вам лечение охватывало все нюансы, и было как можно более эффективно.

Лорд сухо, в нескольких словах, описал доктору историю своей болезни. Однако это не устраивало последнего, и постепенно, путем искусных и тактичных вопросов, он узнал все подробности.

– Ну что же, милорд… Прогноз, который я вам могу дать, скорее благоприятный, чем нет. Однако не стоит ждать моментальных перемен. Мы с вами сделаем все возможное, чтобы восстановить подвижность ваших конечностей хотя бы в малом объеме. Но предупреждаю сразу. Если вы и сможете ходить, то только с тростью и вероятнее всего, она станет вашим верным спутником до конца жизни. Вы никогда не сможете танцевать, не сможете бегать. Возможно, вы заново научитесь ездить верхом, но на это пока мало шансов. Упущено слишком много времени, мышцы за это время атрофировались, утрачена нервная чувствительность. Чтобы восстановить это, вам потребуются серьезные усилия. Если вы готовы, то…

– К черту танцы и лошадей! Самое главное для меня – это возможность встать с этого чертового кресла и ходить, а так же иметь наследника.

– Вопрос с наследником я пока оставляю открытым. Его я вам гарантировать не смогу. Но в жизни всегда есть место чуду. Иногда этим чудом выступают любящие и терпеливые жены. Выбор такой женщины зависит уже от вас. Если вы готовы рискнуть, то я жду вас завтра, с утра. Сегодня я разработаю вашу индивидуальную программу, и с завтрашнего дня вы приступите к ней. Предупреждаю сразу: я не терплю нытиков и слабаков.

– В чем вы усмотрели признаки моей слабости? – насмешливо спросил лорд.

– Пока ни в чем. Я предупреждаю вас на всякий случай, чтобы это не было для вас неожиданностью.

– Хорошо. Завтра, в десять, я буду здесь.

Весь оставшийся день лорд не знал, чем занять себя. В конце концов, он даже рассердился, считая такое нетерпение недостойным, свойственным скорее изнеженным барышням. При мысли о барышнях его мысли перешли к Джулиане. Возможно, стоило написать ей перед отъездом, объяснить… Но что объяснить? Что он уехал потому, что перед ним забрезжила надежда и эту надежду заронила в нем она? А что, если лечение не даст результатов и он вернется таким же? Нет, в таком случае, лучше не возвращаться туда никогда, чтобы не переживать еще раз то, через что он уже проходил пятнадцать лет назад. А что если лечение займет многие – многие месяцы и за это время Джулиана выйдет замуж? Ведь их отношения были исключительно формально-дружескими. Ведь даже сейчас лорд и сам не мог понять, что он испытывает по отношению к этой девушке. Нет, это однозначно не любовь. Ведь он помнил свою страсть к Розмари, он знает, что это такое. А здесь этого чувства не было и в помине. Здесь просто дружеская симпатия и совпадение увлечений и характеров. Нельзя при выборе супруги руководствоваться таким ненадежным критерием как страсть. Надо подходить к этому трезво и взвешенно. Страсть проходит, и должны оставаться уважение и привязанность. Конечно, Джулиана слишком молода по сравнению с лордом, но бывает и гораздо большая разница в возрасте. К тому же она умна и это поможет им обоим лучше уживаться друг с другом.

Размышления лорда были сухи и отстраненны, словно он боялся глубоко заглянуть к себе в душу и увидеть там что-то пугающее. В какой-то момент он и сам удивился себе: буквально несколько дней назад он и не помышлял о каких-то переменах в своей жизни, а теперь он думает о том, как изменить ее кардинальным образом. Правда, размышления эти были односторонними, без участия Джулианы. Лорд понимал, что лучше и правильнее было бы поговорить сначала с девушкой и ясно объявить ей о своих намерениях. Но лорд слишком не хотел услышать отказ, поэтому предпочитал отложить все объяснения до того момента, когда с его здоровьем произойдут некоторые перемены. Правда, что он будет делать, если Джулиана, которая, конечно же, даже не догадывалась о намерениях лорда, решит вдруг выйти замуж, лорд еще не знал. Пока что он старательно гнал эту мысль прочь, успокаивая себя тем, что Джулианой было высказано вполне явное намерение не стремиться связывать себя брачными узами. И может, даже было бы лучше время от времени писать ей, чтобы держать себя в поле ее зрения. Но здесь лорда останавливали те же соображения, что и Джулиану. Как это будет ею воспринято? Насколько это будет нарушением приличий? Да и что будут говорить о ней соседи, если узнают, что они ведут переписку? Не повредит ли это ее репутации? Перебрав в голове несколько вариантов, лорд, так же как и Джулиана, решил оставить все как есть, положившись на волю Провидения.

На следующий день, в назначенное время Кросби сидел в кабинете доктора и со скептической усмешкой на лице, но с напряженным вниманием внутри, читал рекомендации доктора. Мысленно Кросби отдал должное его стараниям: программа восстановления была действительно не для слабаков. Лорду понадобится вся его выдержка, терпение и усердие, чтобы в точности следовать каждой рекомендации.

– Раз в неделю вы будете приходить на осмотр, и мы будем с вами отмечать и записывать все улучшения, которые будут происходить с вами.

– Это еще для чего?

– Это для вас. Чтобы вы, перечитывая записи двух-трех недельной давности, видели свой прогресс. Это будет поддерживать вас и сподвигать на дальнейшие достижения.

– Я не очень в этом уверен.

– Лорд Кросби! Вы пришли ко мне за помощью. Я могу ее дать. Но при условии, что вы, по крайней мере, первое время, будете беспрекословно выполнять мои указания. В противном случае я…

– Не гарантируете результатов лечения? – усмехнулся лорд.

– Нет. Я вообще не возьмусь вас лечить. Проявляйте свой характер в другом месте, милорд, а мой кабинет не то место, чтобы его демонстрировать. И хотя я не настолько богат, чтобы разбрасываться знатными пациентами, я не буду вас удерживать.

– Что вы себе позволяете?

– Отлично, милорд! Было бы замечательно, если бы вы свой гнев, абсолютно неуместный в этой ситуации, направили на более полезное дело. Например, на те упражнения, которые я вам описал в первой части. Ну, так что? Вы решили лечиться, или будете дальше капризничать?

– Я буду лечиться, – буркнул лорд.

С этого дня для лорда началась другая жизнь. Она вся была подчинена одной цели – как можно быстрее встать на ноги. Каждый вечер, укладываясь спать, лорд мысленно благодарил самого себя, за то, что годы неподвижности не сломили его волю и характер, иначе он не смог бы следовать бы рекомендациям доктора с такой тщательностью и регулярностью. А именно этого требовало лечение.

– Системность и распорядок – вот что для вас сейчас главное. Особенно на первых порах. Дальше вам будет легче. У вас появятся первые результаты, и они будут подталкивать вас идти вперед, не останавливаясь, – эти слова доктора постоянно звучали в голове лорда.

Занимался лорд в отдельно отведенной комнате, при помощи Паркера. Всем слугам строго-настрого было запрещено входить в эту комнату. Кросби не хотел, чтобы о нем распространился хотя бы малейший слух. Поэтому если он и выезжал на прогулку, то делал это в закрытой карете и ездил там, где ему не встретились бы знакомые.

Через несколько недель изнуряющего труда и упорства лорд одержал свою первую победу – он встал с кресла. Это было настолько забытое ощущение – быть одного роста со всеми, разговаривая, глядеть собеседнику в глаза, а не смотреть на него снизу вверх. В этот вечер с лордом произошли мощнейшие изменения. Откинувшись вечером на подушки, он подумал: «Как глуп я был, отказываясь от лечения и лишив себя на многие годы возможности жить полноценной жизнью. Как жаль, что рядом со мной после смерти отца не оказалось человека, кто смог бы меня поддержать, невзирая на мое нежелание помощи. Кто мог бы показать всю ничтожность этой женщины, кто смог бы меня убедить не ломать свою жизнь из-за пустой алчной кокетки… Как жаль»…

Глава 15.

После отъезда лорда Джулиана скучала по их нечастым встречам и пикировкам. Она надеялась, что лорд скоро вернется. Но прошел один месяц, за ним второй, третий был на исходе, а лорд не вернулся, и о нем не было никаких известий. Кто-то из соседей, будучи в Лондоне, пытался навестить лорда, но получил вежливый отказ, мотивированный плохим самочувствием лорда. Когда пошел пятый месяц, Джулиана подумала, что лорд уже не вернется и со вздохом сожаления сложила все воспоминания в кладовку памяти. Тем более, что скоро у всех соседей предстояли рождественские балы и скучать ей точно не пришлось бы. Некоторые из соседей уехали на зимний сезон в Лондон. В основном, так поступили те, у кого было дочери на выданье, и чей возраст вот-вот грозил стать помехой для успешного замужества. Джулиана же в Лондон ехать отказалась, объяснив это своим намерением никогда не выходить замуж. А значит, и надобность в таких балах отпадала.