Великолепие шелка

– Это не будет продолжаться долго, – заверил ее Этан с беспечным видом и, заметив, как внезапно побледнело ее лицо, добавил с коротким смешком: – Моя дорогая юная леди, я не настолько испорченный тип, как вы изволите полагать. У меня вовсе нет намерения рисковать жизнью ваших брата и сестры, осуществляя некий план возвращения моего корабля.

– Но вы только что говорили...

– Господи помилуй, Чина, неужели вы не доверяете мне ничуть? – невольно вырвалось у него. – Неужели после всего, что случилось, я по-прежнему остаюсь для вас бесчестным негодяем без капли сострадания в груди?

Чине хотелось сказать, что она не помнит, когда последний раз думала о нем таким образом и что страх ее вызван вовсе не тем, что он якобы собирается рискнуть жизнью Брэндона и Филиппы ради дикой затеи вернуть свой корабль, а исключительно боязнью его потерять. Девушка знала, что Ванг Тох никогда ничего не делает бескорыстно, и мысль о том, что свобода Брэндона и Филиппы может быть куплена ценой жизни Этана, казалась ей невыносимой.

Взглянув на ее лицо и истолковав превратно его выражение как свидетельство испытываемого ею чувства вины за то, что она все еще продолжала, по существу, думать о нем как о бессовестном типе, Этан отвесил ей с горечью легкий поклон.

– Благодарю вас за вашу искренность, мисс Уоррик!

Не дожидаясь ее ответа, он заметил вежливо посланцу мандарина, что готов отправиться к Ванг Тоху и что им, видимо, следует поторопиться, так как человек императора может потерять терпение.

Насвистывая на ходу какую-то мелодию, он направился под конвоем троих вооруженных китайцев к шлюпке.

Глава 20

Ванг Тох Чен Арн, мандарин Квантуна и гордый владелец превосходного клипера «Звезда лотоса», восседал на богато убранном шелковыми подушками возвышении в просторной каюте, которую некогда занимал капитан Этан Бладуил. Ширма из тикового дерева, украшенная изображениями устрашающего вида розовых драконов, отделяла спальню от остального обставленного разнообразной мебелью пространства апартаментов. Окна были занавешены тяжелыми парчовыми драпировками. В позолоченной клетке мирно чистил перышки соловей. По обе стороны двери как внутри, так и снаружи каюты стояли вооруженные охранники, а в соседнем помещении находилось полдюжины слуг, с готовностью ожидавших приказаний своего господина.

Ванг Тох, перед которым стоял на столе темно-красный лакированный поднос с жареными креветками, приправленными изысканным гарнирами, был чрезвычайно доволен собой. И не только потому, что его лорча захватила шелк, но и потому, что ее капитан – старший сын Ванг Тоха, рожденный его второй и самой любимой женой, – совершенно неожиданно привез вместе с шелком еще одну чрезвычайно ценную добычу – первородного сына и младшую дочь английского варвара по имени Рэйс Уоррик.

Хотя ему казалось сомнительным, что от искалеченной девочки может быть какой-то прок, он не стал, однако, приказывать выбросить ее за борт, поскольку не был все же столь уж уверен, что не сможет извлечь из нее никакой пользы. Варвары – это Ванг Тох давно уже понял – придают до смешного важное значение жизни своих отпрысков женского пола, хотя даже самые невежественные китайцы знают, что жизнь эта не стоит и ломаного гроша.

Отложив в сторону выточенные из слоновой кости и покрытые замысловатой резьбой палочки для еды, Ванг Тох сложил руки на своем огромном, обтянутом шелком животе и начал разглядывать усыпанные драгоценными камнями футляры, надетые на его четырехдюймовые ногти. Его не удивляло, что Этан Бладуил – тот самый варвар, которому принадлежала раньше «Звезда лотоса», – попался к нему вслед за уорриковскими детьми, так как шпионы Ванг Тоха донесли ему еще несколько дней тому назад, что Этан Бдадуил вознамерился завладеть плантацией «Царево колийсо» и потому решил взять в жены старшую дочь Уорриков. Но, разумеется, он не мог справить свадьбу до тех пор, пока дети не вернутся домой.

Как приятно сознавать, что ты держишь их всех в своих руках – и самого Бладуила, и младших Уорриков, и старшую дочь с именем Чина, звучащим как оскорбление: ведь первые варвары, которые поднялись вверх по прекрасной Жемчужной реке, называли так его обожаемую родину. Боги чрезвычайно расположены к нему, Ванг Тох Чен Арну. Очень-очень расположены. Это же им, и только им, обязан он тем, что Рэйс Уоррик погиб так рано, не успев устроить свои дела и оставив Бадаян в руках слабого, ни на что не годного сводного сына. И именно боги пробудили в сердцах всех этих купцов из азиатов и европейцев такую непомерную жадность, что они, как саранча, набросились на остров после смерти старшего Уоррика. Каждый из них из кожи вон лез, проводя хитроумные торговые операции, призванные замаскировать далеко идущие планы Ванг Тоха, который тайно скупал весь без остатка отпускаемый в кредит бадаянский шелк и все ближе подталкивал Уорриков к пропасти, именуемой банкротством.

Ванг Тох намеревался сделать победоносный финальный ход сразу же после того, как груз «Мальхао» окажется в трюмах «Звезды лотоса», однако теперь, когда благодаря вмешательству сверхъестественных сил в руках у него появились иные карты, он с радостью отдавался на волю богов.

– Что скажешь, ты, бесполезный кусок дерьма? – презрительно спросил он дрожащего слугу, который вполз только что в каюту и принялся ударяться головой о пол. Ему очень нравилось, что его рабы испытывают по отношению к нему ужас, который значительно возрос после того, как он велел отрубить большие пальцы на руках своего шестого, старшего, дядюшки Джин Чен Хунга. Айее йах, но разве старый дурак не заслужил этого? Даже последний деревенщина с легкостью догадался бы, что Этан Бладуил просто блефует и что в действительности он не стал бы никогда убивать Чину Уоррик только затем, чтобы она не попала на борт «Звезды лотоса».

Какая жалость, что его сын Хо Куанг Чен был ранен, хоть и не столь тяжело, во время нападения на «Орион» и по этой причине не смог присутствовать при разговоре Джин Чен Хунга с Этаном, так как уж он-то никогда бы не попался на столь примитивную уловку. Следовало признать, что решение Хо Куанга атаковать американский клипер уже после того, как груз «Мальхао» переместился на «Звезду лотоса», было одновременно и чрезмерным, и весьма плодотворным, так как неожиданно последовавший за этим захват самого Этана Бладуила усилил позиции Ванг Тох Чен Арна. Айее йах, воистину могущественны его боги!

– Говори! – скомандовал он, и его прикрытые тяжелыми веками глаза царственно остановились на коленопреклоненном слуге. Из испуганного лепета раба Ванг Тох смог разобрать, что рана капитана-варвара промыта и перевязана и что он готов предстать пред ликом великого господина.

От дьявольского удовольствия глаза Ванг Тоха сузились.

– Пусть введут его ко мне!

Запертый в темном и тесном кубрике Этан с трудом сдерживал клокотавший в нем гнев. Тот факт, что Ванг Тох намеренно приказал поместить его в самую маленькую каюту, какая только имелась на корабле, – эта была непроветриваемая каморка, использовавшаяся раньше под кладовую, – не прошел для него незамеченным. И Этан, буквально кипевший от ярости с того самого момента, как он увидел всех этих китайцев, валявшихся на койках и в гамаках, которые прежде занимали преданные ему члены команды, понимал, что Ване Тох просто играл с ним для собственного удовольствия в такую известную всем игру, как кошки-мышки.

И в то же время, несмотря ни на что, он испытывал в какой-то мере и чувство благодарности к толстому мандарину. Когда «Звезда лотоса» была захвачена, она имела весьма потрепанный вид, и на Этана, хотел он того или нет, произвело глубокое впечатление то, с каким мастерством были восстановлены и корпус, и внутреннее убранство, и механизмы подтягивания и закрепления парусов. Из того малого, что смог он заметить в тусклом свете раскачивавшегося на поперечной балке фонаря, явствовало, что каюта, в которой он находится, вычищена до блеска, в углах – ни малейших следов паутины, а все металлические предметы отполированы и смазаны маслом. Врач, перевязывавший Этану рану, прежде чем за нее взяться, тщательно вымыл руки в эмалированном кувшине с горячей водой, а бинты, которыми он пользовался, были изготовлены из чистой, свежевыстиранной марли. Залитую кровью и пропитанную потом одежду Этана унесли, и вместо нее его облачили в чесучовую хламиду, на удивление легкую и прохладную.

Однако в данную минуту его больше всего волновала судьба его корабля и оказавшихся в плену Уорриков. Он понимал, что должен действовать быстро, потому что очень скоро его призовут к Ванг Тоху. В этой душной каюте хранилось в свое время зерно в мешках и бочки с мукой, и чтобы оградить указанные продукты от вездесущих корабельных крыс, огромных и невероятно прожорливых, стены помещения были обиты жестью. Вооружившись расщепленным куском дерева, оторванным от нижней стороны стоявшей тут же койки, Этан принялся отдирать от стены металлические листы и без особых усилий весьма преуспел в этом деле.

Завершив довольно скоро свой труд, он начал простукивать одну из деревянных стен каюты и обнаружил, к своему великому разочарованию, что окно, через которое можно было бы проникнуть в соседнюю каюту, закрыто с противоположной стороны мощными ставнями, справиться с коими ему не под силу. Опустившись с унылым видом на осевший под его тяжестью матрас, капитан Бладуил уронил голову на руки. Впрочем, даже если бы он ухитрился открыть это окно, то все равно не смог бы бежать, не выяснив сперва, где находятся дети. И, кроме того, ему не следовало упускать из виду и то обстоятельство, что Раджид уже не сможет прийти к нему на помощь, поскольку «Орион» захвачен людьми Ванг Тоха.

Услышав тихий звук, как будто кто-то скребся осторожно в стену, Этан поднял голову и минуту сидел, не понимая, что это. Потом, вскочив на ноги, бросился к окну и, надавив посильнее на дощатые створки, заметил, что на этот раз они поддались. Засмеявшись, он снова налег на них, и, не выдержав натиска, ставни распахнулись с глухим шумом, заставившим Этана выругаться. К счастью, охранники за дверью ничего не услышали, поскольку в коридоре по-прежнему было тихо. Когда Этан, убедившись, что оснований для тревоги нет, вновь повернул голову к окну, то был потрясен, оказавшись лицом к лицу не с кем-нибудь, а с Брэндоном Уорриком, который, в свою очередь, смотрел на него из окна, не веря своим глазам.

– Так... так это вы, капитан Бладуил? – прошептал наконец мальчик. – Я слышал, как кто-то стучится за стеной, и стал открывать ставни, чтобы посмотреть, кто там. Что случилось с вашей головой?

– Несчастный случай, – ответил Этан кратко. – Где твоя сестра?

– Она заперта в соседней каюте, но я могу переговариваться с ней через стену. – Выражение лица Брэндона прояснилось. – Так вы пришли, чтобы забрать нас домой?

Этану казалось, что вселять в ребенка ложную уверенность – дело недостойное, и к тому же он не мог лгать при виде этих торжествующих зеленых глаз, с надеждой обращенных в его сторону.

– Я попробую сделать это, – все, что он мог обещать. – Ты в порядке, надеюсь? И твоя сестра тоже?

Брэндон утвердительно кивнул головой.

– Ванг Тох вовсе не нас собирается убить, он хочет убить Чину, – произнес мальчик по-прежнему шепотом.

Этан напрягся.

– Что ты имеешь в виду?

– Я слышал, еще на Бадаяне, как они разговаривали. Я имею в виду охранников, которые потом доставили нас сюда. Ванг Тох говорит на манадинском наречии, которого я не знаю, но охранники говорили на кантонском наречии, а его я немного знаю. Ему меня и Чина учила когда-то, и мой отец. Он говорил, что уметь разговаривать на этом наречии для нас очень важно, потому что среди наших клиентов много китайцев, говорящих на этом языке.

– Так что же они сказали? – спросил Этан, и Брэндон, пытаясь вспомнить, нахмурил брови.

– Я не совсем уверен. Я думаю, что Ванг Тох установил за вашим домом в Сингапуре наблюдение и смог таким образом узнать, что вы хотите заполучить себе плантацию «Царево колесо» и для этого собираетесь жениться на Чине. Филиппа считает, что вы влюблены в Чину, а я слышал, как они говорили о том, что отец оставил плантацию Чине, а вовсе не Дэймону, и поэтому единственный способ для вас завладеть хозяйством – это жениться на моей сестре. Но почему ее хотят убить из-за этого?

– А кто именно хочет? – попытался уточнить Этан, чей ум работал с бешеной скоростью.

– Ванг Тох. Они сказали, что он нанял людей, чтобы они убили Чину, как только она вернется из Англии, потому что плантация «Царево колесо» принадлежит ей, а вовсе не Дэймону. Они смеялись, говоря об этом, и один из них сказал, что он смог бы купить ее без всяких там ухищрений и за гораздо меньшую сумму, чем та, что Ванг Тох заплатил этим... этим...

Неожиданно рот Брэндона скривился, в глазах его показались слезы.

– Я не помню, как он их называл. – Он просунул голову в окно и схватил Этана за рукав. – Я очень хотел помочь Чине и поэтому сбежал вместе с Филиппой. Мы слышали, что вы ей сказали тогда, на веранде, и я подумал... я подумал... – Тут у него задрожали губы, и Этан быстро взял его руку в свою.

– Ты правильно поступил, парень, – ободрил он его.

– Правильно?

– Ну, почти правильно. Нельзя было убегать, не сказав никому ни слова. Что же касается помощи Чине, то мы могли бы сделать вот что...

Наклонив голову, Этан начал посвящать Брэндона в свой план. Говорить он старался как можно проще, так, чтобы испуганный мальчик смог все хорошо уяснить. Еще задолго до конца рассказа в больших зеленых глазах подростка появился взволнованный блеск. Видя это, Этан почувствовал, как его сердце забилось сильнее: он вспомнил, что Чина с такой же точно отвагой встречала почти безвыходные ситуации.

Однако на этот раз дело приняло особо опасный оборот, и как только ставни снова закрылись, в сердце Этана, стоявшего перед закрытым окном, закралось сомнение – к великой его досаде. Он сознавал, что от него зависит в значительной степени судьба Брэндона, Филиппы, Раджида, захваченных в плен моряков тилеровского «Ориона» и, самое главное, Чины. Созерцая мысленным взором взволнованное и невыносимо прекрасное лицо Чины, он понимал, как много она для, него значит.

Ему было мучительно горько думать о том, что он может никогда не увидеть ее снова или умереть, так и не узнав, принесла ли их страсть заветный плод и любила(Ли Чина его или нет...

Этан разозлился на самого себя за то, что в такую минуту его посещают подобные сумасшедшие мысли. Однако они, к счастью, недолго мучили капитана Бладуила, поскольку вскоре он услышал, как в двери поворачивается ключ. Тотчас же сосредоточив все внимание на предстоящем деле, Этан решил прежде всего принять подходящую позу и соответственно уселся на койку. Так и сидел он, подперев руками голову, и только напряженность в длинном теле капитана указывала на то, что вся его непринужденность – сплошная иллюзия.

Этан почувствовал облегчение, когда увидел, что в каюту вошли только двое охранников. Поскольку он не выказал при их появлении ни малейшего желания расставаться с койкой, один из них – тот, что постарше, – нетерпеливо ткнул его в спину прикладом своего старинного мушкета. Притворившись, что каждое движение дается ему из-за раны с превеликим трудом, капитан Бладуил послушно поднялся, надеясь в душе, что Брэндон вовремя выйдет на сцену.

И мальчик его не подвел.