Княгиня Ольга. Львы Золотого царства

– И как если блудница, оставив золотые украшения, оделась бы в простую одежду и украсила себя неизысканно, то ее выгнали бы вон, как не умеющую понять публику, так если благочестивая женщина, одевшись в одежды блудницы, войдет в небесное зрелище, то изгонят ее вон.

– Хватит! – Зоя кинула в сестру виноградиной. – Они ничего не понимают.

– Но мы же должны наставить наших крестных дочерей в истинной вере! – с наигранной обидой сказала Анна и покосилась на спутниц Эльги.

– Для этого есть патриарх. А о блудницах куда лучше может поведать Тасула!

Скопец-толмач, до сих пор изо всех сил старавшийся успеть перевести для новообращенной архонтиссы речения святых отцов, теперь запнулся и вопросительно посмотрел на Зою.

– Не переводи этого! – бросила ему Анна.

Толмач промолчал, и Эльга поняла: дочери василевса сбились на предметы, не предназначенные для чужих ушей. И все-таки дивно: могли бы по пятеро детей иметь, а ребячатся, будто сами дети! Они с Утой и младшими когда-то так же резвились, соскучившись за прялками, только было им лет двенадцать-тринадцать.

И снова ей показалось, что в устремленных на нее ярких глазах девушек отражается некий вопрос. Нет, конечно, они вовсе не хотели уехать вместе с ней в страну северных варваров. Но эта новая царица Савская будто распахнула окно, из которого веяло свежим, незнакомым духом в их застоявшемся, сложно устроенном и не любящем перемен мире, где каждый шаг женщин их положения подробно расписан. Им велели рассказать о мастерских, и они рассказали; им не приказывали расспрашивать архонтиссу русов, а вот этого очень хотелось. Какова ее страна? Каков ее сын, для которого она хочет найти здесь жену? Нет, они не собирались к нему ехать и жить там в зверином логове среди языческих заблуждений, грубости и невежества, но… какой девушке не было бы любопытно на их месте? Особенно еще и потому, что склонности к монашеству они не чувствовали, а других женихов, как видно, Бог им не пошлет. Ибо таким невестам нет равных на земле, и вся любовь их предназначена лишь одному Жениху Небесному…

Однако не расскажешь об этом архонтиссе русов, едва смывшей с тела освященное миро крещения. И они молчали, лишь поглядывали на толмача. Содержание этой беседы будет подробно доложено – родителям, или логофету дрома, или паракимомену Василию. Эльга отчасти угадывала их чувства, но без помощи толмача не могла даже шепнуть им пару слов. А привести сюда своего Торлейва – невозможно: ведь он мужчина, хоть и всего шестнадцати лет, а мужчин сюда не допускают. Только таких, которые «подобны ангелам».

Она усмехнулась про себя, вспомнив свой спор с Мистиной, и вздохнула: похоже, любезность этериарха оказалась напрасной, и надежды ее не оправдались. Кроме знакомства с ткацкими станами, ничего она из этого посещения не вынесет.

– Спасибо вам за угощение и беседу, – Эльга поднялась, радуясь, что сейчас не нужно ждать, пока над ухом загудят или смолкнут золотые рожки-органы, – пора нам восвояси.

– О, подождите! – Зоя отложила кисточку черного винограда, которую задумчиво покачивала в руке. – Мы еще должны поднести вам подарки. Тебе как нашей почетной гостье, а еще нашим крестным дочерям по случаю рождения их для истинной жизни во Христе.

Она сделала знак слугам, и из мастерских внесли косяки паволок. Разложили ткани на мраморных лавках. По золотистому полю раскинулись широкие узорные круги, а в них танцевали на задних ногах кони, вытканные черным и красным. По синему полю летели среди цветов золотистые птицы. Красные лани, обведенные голубыми кругами, стояли под деревом, уткнувшись носами друг в друга, будто целуясь от великой любви. На той паволоке, что предназначалась для Эльги, на синем поле сидели золотые львы: хвостами друг к другу, они тем не менее обернули морды назад, так что все же оказались смотрящими один на другого, а по сторонам от них высились золотые же колонны с узорными навершиями. Точно как на том троне Соломена-царя, на котором ее принимал василевс.

И тогда она не удержалась…

* * *

Слушая объяснения Анны и Зои, Эльга с трудом сохраняла на лице спокойное выражение, а сама чувствовала себя дура дурой. Скопец-толмач старался как мог, но то и дело просил у гостьи прощения: дескать, в языке славян нет таких слов. Или они ему неизвестны, да простит высокочтимая архонтисса его убожество. Схолео – это значит… э… Научение… выучка… где собираются люди, желающие познать науки и перенять мудрость учителя, это и есть схолео[34 - Схолео – греческое слово, от которого произошло и русское «школа».]. Здесь неподалеку, во дворце Магнавры, было устроено самое главное схолео Греческого царства, и там мудрейшие, ученейшие люди передавали знания отрокам и юношам. Да, любым, всем, кто пожелал.

Анна и Зоя наперебой рассказывали, перечисляя науки, которыми владел знаменитый сто лет назад, при василевсе Феофиле, архиепископ Фессалоник Лев Механик, еще известный как Лев Математик.

– Грамматике – это умение читать и писать. Твоя светлость знает, что это значит?

– Риторике – умение складно говорить и составлять хорошие речи. Искусство красноречия, еще можно сказать.

– Философия – иначе любомудрие, наука о том, как человеку достичь истины и познать добро.

– Арифметике – наука о числах. Ну, цифры, числа, умение считать. – И показывали на пальцах.

– Геометриа… – Чертили какие-то круги на столе.

С «геометриа» вовсе настала беда. Царевны и толмач по очереди пытались объяснить Эльге, что это за слово, которое когда-то означало «измерение земли», но не касается размежевания полевых наделов – это она еще поняла бы, – а применяется для возведения всех удивляющих ее каменных построек. Умение строить? Нет, не совсем… Ах, если бы пришла Агафья, она, возможно, сумела бы объяснить получше, она у нас самая умная!

Короче, архиепископ фессалоникийский Лев знал не только эти слова, но и всю заключенную в них неизмеримую мудрость. Он умел следить ход звезд небесных и по ним высчитывать наиболее удачное время для посева – чем спас однажды целую область от голода. Тут Эльга стала кивать с неложным пониманием: славянские волхвы тоже обладали подобным умением.

– Он был волхв? – решилась спросить она.

И сами греки не всегда ведали истинного Бога: в иное время они поклонялись своим Перунам и Велесам. Эльга не вполне уяснила себе, насколько давно это кончилось.

– Его обвиняли в язычестве и чародействе, – кивнула Анна. – Но эти обвинения были ложны. Он даже от иконоборческой ереси в конце концов отрекся.

Так вот, оказалось, что золотых львов, павлинов и птичек на золотом дереве тоже сделал Лев Механик. Они приводятся в движение водой.

– Живой водой?

– Не могла бы высокочтимая архонтисса еще раз простить мое ничтожество и объяснить: что такое «живая вода»?

Толмач знал только «живой огонь», который русь называла «греческим».

– Это которая не мертвая, – устало засмеялась Эльга.

Мелькнуло привычное с детства мысленное видение двух источников: из одного пьют души умерших, переходящие с белого света в Навь, а из другого – души новорожденных, уходящие из смерти в жизнь. Или духи волхвов, путешествующих по Нави. Но объяснять это у Эльги не достало сил, и она даже обрадовалась, когда ученую беседу пришлось прервать.

Открылась дверь, обитая блестящими медными листами, и в китон в сопровождении служанок и евнухов вступила сама Елена августа.

Дочери ее вскочили и поклонились; Эльга тоже встала и учтиво наклонила голову.

– Мы говорили о Льве Механике! – поспешно доложила Зоя, будто боялась, что их заподозрят в ведении речей иного содержания.

– А! – улыбнулась Елена. – Сей муж – достойный пример для всякого, ищущего мудрости. Благодаря прилежанию, величию природы своей и жизни несуетной, превзошел он все науки так, как иные не в силах превзойти хотя бы одну.

«А иные – и названия их», – отметила в мыслях Эльга: все те странные слова, которые она так и не сумела уяснить, уже разбежались из памяти.

– Довольна ли ты посещением гинекеев? – спросила Елена, усевшись и знаком пригласив Эльгу снова сесть. – Увидела ли ты все, что хотела? Все ли тебе объяснили?

– Да, и я весьма признательна порфорородным царевнам за помощь, и тебе – за позволение прийти сюда.

– Поскольку мы превосходим другие народы по богатству и мудрости, то также должны превосходить их и по одежде, – благодушно кивнула Елена. – Обладая несравненными добродетелями, должны мы иметь и наряды, неповторимые по красоте. Ступайте, – Елена сделала знак дочерям. – Побудьте с сестрами. Дорула спрашивает, куда все исчезли. Вызовите ее и погуляйте в саду с женщинами архонтиссы. Я вижу, им наскучили слишком умные разговоры.

Обе девушки беспрекословно поклонились и вышли; за ними следовали евнухи и их служанки. Эльга отослала за ними собственную свиту; княгини и впрямь рады были выйти на воздух, в тенистый сад. Царица и архонтисса-игемон остались вдвоем, в обществе толмача и служанок Елены.

Эльга молчала: раз уж василисса пришла, значит, ей есть что сказать.

– Все эти дни я пыталась понять, – Елена мягким движением протянула полную округлую руку к кисти желтого винограда на золоченом блюде, – это приобщение к истинной вере сделало тебя такой умной или ум твой – причина того, что ты отреклась от ложной веры в пользу истинной?

– А что тебе кажется более правдоподобным?

Эльга не могла заявить: «Да, я родилась такой умной», – но не могла и приписать свой ум погружению в купель. К тому же у нее легонько екнуло сердце: теперь, когда они остались вдвоем и сидели так близко, она разглядела, что за величавым благодушием василиссы скрывается тот острый ум и твердый нрав, о котором говорил Савва.

– Выбор в пользу истинной веры в любом случае счастье для тебя. Кто бы ни был обращенный язычник, я могу лишь искренне порадоваться о его спасении. Но если говорить о нас и нашей пользе… если умной тебя сделало крещение, то лучше бы ты оставалась язычницей! – засмеялась Елена.

Она и смеялась величаво, неторопливо. Видя ее вблизи, при ярком свете дня, и когда ничто больше не отвлекало, Эльга задумалась: а сколько же лет ее боговенчанной собеседнице? Сыновья их обеих – ровесники, но дочери Елены заметно старше брата. Царица же выглядела как зрелая женщина, с годами приобретшая дородность, но не утратившая красоты. Если бы Эльга и впрямь стала расспрашивать ее о притираниях от морщин, никто не счел бы этот предлог для встречи надуманным.

– Я надеюсь, тебе понравился и тот прием, который состоялся вслед за твоим истинным рождением во Христе, – продолжала Елена, но ее пристальный взгляд из-под затененных краской век выдавал, что она не так уж в этом уверена.

Теперь Эльга разобрала, что у Елены зеленые глаза – вот от кого их унаследовала Зоя. При черных волосах, белой коже и красных губах это смотрелось ярко и необычно, даже казалось неким знаком той Божьей воли, что избрала дочь крестьянина-армянина, сделав ее женой и матерью василевсов.