АGONY

– Хорошо, – я выдохнула, попытавшись расслабиться.

Парня не нужно было долго упрашивать, поэтому он, достав из кармана серебристый пакетик, одним ловким движением спустил джинсы вместе с боксерами и быстро вскрыл его.

– На этот раз я буду осторожным, – он подмигнул, прежде чем, схватив меня за бедра, резко вошел в меня. Я сдавленно простонала, когда почувствовала его в себе. Быстрый и резкий ритм Армина очень скоро довел меня до предела. Я слышала его хриплые стоны, когда он уткнулся носом в мою шею. Мои руки придерживали его за плечи, скользя по ним и расцарапывая его бархатную кожу ногтями.

– Давай же, детка, – Армин хрипло прошептал.

– Боже, – крик вырвался из моей груди в тот момент, когда я почувствовала его пальцы, надавливающие на одну из моих чувствительных точек, но я по-прежнему была на пределе и с ужасом осознала, что не могу кончить. Я широко распахнула глаза, боясь, что Армин мог увидеть испуг и недоумение в них. Я не получила оргазма, впервые в жизни, и это сильно раздосадовало и огорчило меня.

– Черт, Бэб! – Армин простонал сразу после меня, и я увидела, что волна возбуждения накрыла его с головой. Парень упал на меня, после чего, чуть отдышавшись, перекатился на стол справа.

Он все еще неровно дышал, когда уткнулся лицом в мою шею и крепко обнял меня за талию, притягивая к себе. Я слышала, как Армин что-то успокаивающе нашептывал мне в волосы, как говорил, что любит меня, покрывая невесомыми поцелуями мое плечо. Он все еще крепко сжимал меня в своих объятиях, когда я, словно выйдя из ступора, смогла, наконец, одной рукой зарыться в его мягких волосах, прочесывая их и слегка массируя его голову. Армин не заметил, что я не получила оргазма, и это радовало и огорчало одновременно. Я не знала, что делать с этим дальше. Мне хотелось во всем ему признаться и поговорить об этом, но я не могла вымолвить ни слова, потому что давящий ком в горле не давал мне этого сделать.

Я все еще ощущала его легкие прикосновения и дыхание на своей оголенной коже, когда почувствовала, что из моих глаз начали скатываться соленые слезы, оставляя за собой следы из мокрых дорожек. Я все еще ощущала его легкие прикосновения и дыхание на оголенной коже, когда вдруг осознала, насколько все плохо, насколько сильно я попала.

10.

Этой ночью я так и не смогла уснуть.

Мы перебрались на кровать, как только привели свое бешеное дыхание в норму. Пока Армин был в душе, я изо всех сил пыталась остановить поток, обжигающих кожу, слез, чтобы парень не смог увидеть их.

Я вздрогнула, когда почувствовала, как кровать за моей спиной прогнулась от веса Армина. Его руки тут же нашли мою талию, крепко притягивая к себе. Я по-прежнему молчала и знала, что Армин совсем не против этого: он был слишком уставшим, чтобы заводить какой-либо разговор сейчас, так что эта ситуация была мне только на руку.

Он оставил очередной поцелуй на моем оголенном плече, и, глубоко вздохнув, зарылся носом в мои волосы, закрывая глаза и полностью расслабляясь. Очень скоро я почувствовала его спокойное размеренное дыхание на своей коже и смогла, наконец, хоть чуточку успокоиться. Мне удалось кое-как высвободиться из его крепких, некогда родных и желанных, объятий, чтобы накинуть на себя нижнее белье и огромную, на пару размеров больше меня, футболку.

Из открытой форточки дул прохладный ночной ветерок, и я слегка поежилась, прежде чем взяла плед и, накрывшись им, уселась на подоконник. На улице не было ни души; фонари все так же неярко озаряли тротуар напротив моего дома, и лишь изредка можно было услышать отдаленное стрекотание цикад или заметить мотыльков, улетавших так же быстро, как и садившихся на раскаленную лампочку секундами ранее.

Я поджала колени и уткнулась в них головой. В моих мыслях, помимо Томми, было это дурацкое предстоящее собеседование в Оксфорде, в который я совсем не хотела поступать. Я снова думала о том, что не жила своей жизнью, что за меня все вечно решали другие. Осознание этой безысходности так угнетало и расстраивало меня, потому что я, в силу своего характера, ненавидела чувствовать себя беспомощной. Я терпеть не могла ограничения, в которых существовала с пеленок, но и поделать с этим не могла ничего тоже. Любая попытка начать распоряжаться своей жизнью, заканчивалась, даже не начавшись. Впервые в жизни я почувствовала себя живой, когда делала то, что хотела сама, будучи в обществе Тома. И куда, в итоге, это меня привело? Я снова чувствовала себя несчастной и виноватой перед родителями и Армином. Я снова возвращалась к тому, что обрекало меня на заточение в своем теле без возможности распоряжаться им, по сути. Попытки вырваться из него только убивали меня. Пора было давно смириться с тем фактом, что я не являюсь хозяйкой самой себе. Даже мысли в голове, абсолютно все, о чем я думала, могли оставаться только мыслями. Мне не разрешалась говорить о том, чего хочу сама я.

Пытаясь спастись от разъедающих мыслей, которые уничтожали меня с каждой чертовой секундой все больше, я сходила в душ и умылась. Когда я подняла лицо от раковины, над которой склонялась, задерживая ладони с холодной водой на нем, и вытерла его сухим полотенцем, я вдруг обратила внимание на себя. Никогда прежде я не выглядела так плохо, как сейчас. Мои прямые волосы казались тоньше, чем раньше, и их будто стало в разы меньше; в огромных карих глазах больше не было того яркого огонька, что обычно исходил из них, когда я была в компании Армина и друзей. Мое тело было довольно истощенным для того, чтобы начали выпирать даже ребра, а болезненный цвет кожи только лишний раз подтверждал всю сущность плачевного состояния. Не знаю, как Армин еще не заметил очевидного, но я ужаснулась, потому что действительно выглядела слишком нехорошо. Я просто не понимала, как довела себя до такого состояния.

Глубоко вздохнув, я последний раз глянула на себя в зеркало, прежде чем вышла из ванной и стала наматывать круги по комнате.

Ближе к 4 часам утра стало светать и послышалось пение первых проснувшихся птиц. Я сидела на подоконнике, поджав под себя ноги и облокотившись спиной об откос. Мои глаза были закрыты, а тело расслаблено. Я распахнула их, когда услышала неожиданный звук будильника Армина, и поспешила лечь рядом с ним, чтобы он не узнал о том, что я, на самом деле, не сомкнула глаз.

Как только моя голова коснулась подушки, я почувствовала шевеление рядом с собой и сонный вдох парня, пытающегося проснуться, пока искал источник звука.

– Сколько времени? – я притворно зевнула, будто только что проснулась, и, чуть потянувшись, потерла глаза.

– 5:30, – Армин пробормотал.

– Ох, так рано. Что-то случилось? – я поинтересовалась, удивленная столь ранним подъемом парня.

– Ничего, детка. Прости, я не хотел будить тебя, – он виновато взглянул на меня.

– Все в порядке. Тебе нужно куда-то идти?

– Да, работа, – Армин как-то горько улыбнулся, пока я, округлив глаза, продолжала смотреть на него.

– Ты серьезно? – не смотря на то, что происходило в наших жизнях, я всегда любила Армина и продолжала любить сейчас. Меня очень беспокоили чересчур большие нагрузки парня. Он учился и работал на отца практически без выходных, и такие ранние подъемы точно не шли ему на пользу. Его отец был излишне строг с ним, особенно, когда дело касалось их бизнеса. Мне стало безумно жаль его, потому что именно Армин, как никто другой, имел право на отдых. Хотя бы в законные выходные для половины населения в этой стране.

– Да, Бэб, – Армин тяжело выдохнул, заглянув в мои озадаченные глаза.

– Малышка, я бы с удовольствием остался тут с тобой хоть до конца жизни, но мне, правда, нужно идти, – он нежно прикоснулся своей ладонью и провел ей по моей щеке.

– Чрезмерные нагрузки могут убить тебя, – я прошептала, устало прикрывая глаза.

– Не волнуйся обо мне. Я привык к этому, – он тепло улыбнулся, – а вот тебе не мешало бы отдыхать чуть больше. Мне совсем не нравится твой вид.

Армин перестал улыбаться, когда внимательно оглядел мое лицо.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Какая-то бледная, – он обеспокоенно приподнял мою голову за подбородок.

– Я просто плохо спала. Все в порядке, – я постаралась улыбнуться, успокаивая его. Мне не хотелось заставлять Армина волноваться обо мне. У него и без меня забот хватало.

– Хорошо, тогда спи, – парень оставил легкий поцелуй в уголке моих губ и стал одеваться, пока я плотнее закутывалась в одеяло.

– Мы же в любом случае увидимся завтра вечером? – Армин спросил, будто уточняя.

– Завтра вечером? – я удивленно вскинула брови.

– Ну, да. Ежегодный благотворительный вечер твоих родителей, помнишь? – парень приподнял одну бровь, посмотрев на меня, и легонько ухмыльнулся.

Черт! Ну конечно! Очередной ежегодный вечер показухи, который устраивают мама с папой вот уже который год подряд. Типичное светское мероприятие, на котором вся элита Британии снова будет мериться своим огромным состоянием, копейки из которого пойдут на важное дело, в итоге. Так вот для чего мама улетела в Лондон на встречу с отцом: чтобы еще раз обговорить все вопросы, касающиеся подготовки.

– Оу, да… да, точно, я помню, – я чуть запнулась и прикусила губу, отводя взгляд от Армина.

– Это хорошо. Я уверен, что ты снова будешь неотразима, – парень нагнулся, чтобы завязать шнурки на кедах и озорно подмигнул мне.

– Уверена, что и ты тоже.

Армин снова приподнял уголки своих губ, прежде чем поцеловал меня напоследок и вышел из комнаты. Я шумно выдохнула и упала на подушки, и, как только моя голова коснулась их, моментально провалилась в долгожданный сон.

***

Я сидела на полу в своей темной комнате, изо всех сил стараясь заставить себя выйти в зал. Я пообещала родителям, что буду самым милым и послушным ребенком на Земле сегодняшним вечером, а теперь не могла и шага сделать, чтобы переступить порог своего укрытия.

Все гости и друзья нашей семьи уже давно прибыли, но я наотрез отказалась выходить и разговаривать с кем-либо, даже с Шарлоттой и Ноланом. Армин, прибывший одним из первых, совсем не понимал, что могло произойти за то недолгое время, что мы не виделись и на пару с Дейрлл пытался выманить меня любыми уговорами из-за закрытой двери, но все его попытки были тщетны, потому что я каждую минуту придумывала новые отговорки. В конце концов, прекрасно понимая, что ничего не сможет добиться от меня сейчас, парень отступил, предоставляя мне возможность остаться наедине с четырьмя стенами.

Я просто не могла объяснить ему и друзьям, насколько сильно я устала от всей этой фальши, от притворства, которое было присуще людям с высоким статусом в обществе. Я ненавидела это до такой степени, что у меня начиналась самая настоящая истерика, когда предстояло снова притворяться той, кем я не являлась, а мне надоело притворяться и угождать всем, кроме себя самой.

Я снова пыталась выровнять дыхание и прекратить непрерывные потоки горьких слез. Меня жутко колотило, и я не знала, было ли это из-за открытой форточки или потому, что я довела себя до состояния, близкого к нервному срыву. Панических атак мне только не хватало!

Непонятный звук, ударивший по стеклу, заставил меня испуганно подскочить и молча уставиться в сторону окна. Не знаю, какие эмоции были на моем лице в тот момент, когда я увидела Тома, внезапно появившегося в моей комнате, но, думаю, это совершенно точно было похоже на то, будто я увидела перед собой настоящее приведение. Сказать, что я была удивлена – значило не сказать ничего, потому что он действительно ошеломил меня, когда выпрямился в полный рост, отряхивая джинсы на коленках и убирая пышные кудри с лица.

Он, как ни в чем не бывало, ослепительно улыбнулся мне и неловко помахал рукой после. Я была похожа на рыбу в этот момент, потому что мой рот то открывался, то закрывался в попытке сказать хоть что-то вразумительное в данной ситуации.

– И тебе привет, – Томми усмехнулся.