Пандемия любви

Чтобы не заснуть, я отправилась в кухню варить кофе и, залпом выпив две чашки, собрала в кулак всю свою волю и начала приготовления к утреннему визиту. На выбор туалета и макияж я угрохала часа два.

Девицу из зеркала я рассматривала долго, с робким восхищением, она же взамен окатывала меня взглядом насмешливым, с оттенком лёгкого презрения. В этой дуэли я неизменно проигрывала и глаза отводила первой, однако, легко сдаваться и не думала. В конце концов, хотим мы того или нет, нам всё равно предстояло подружиться, и когда мы наконец улыбнулись друг другу, я поняла, что победила.

* * *

– Вау! – произнёс охранник, когда я ровно без пяти одиннадцать появилась в дверях явно только что отремонтированного и ещё пахнущего свежей краской офиса.

– О! – произнёс поднявшийся мне навстречу хозяин просторного светлого кабинета, расположенного на втором этаже по правую сторону от лестницы.

Чтобы не морочить вам голову лишними подробностями, скажу лишь, что после двадцатиминутного весьма содержательного интервью мне было предложено приступить к своим обязанностям с понедельника. На работу надлежало явиться на час раньше, то бишь в девять утра, чтобы, после представления шефу, начать знакомиться с делами. Меня также поставили в известность, что, если со стороны вышеупомянутого шефа не последует никаких возражений, мне будет выдан аванс в размере тридцати процентов оговоренного в процессе беседы должностного оклада.

Так как сегодня была пятница, я решила, что начинать волноваться ещё рано, времени у меня для этого впереди предостаточно, и его можно посвятить более приятным занятиям, как то, например, небольшой прогулке по городу, чтобы немного расслабиться, а заодно сжиться со своим новым образом.

Если применительно к моему старому гардеробу вполне срабатывала расхожая советская сентенция, что не одежда красит женщину, а, соответственно, всё наоборот, то сказать такое по отношению к моему новому туалету было бы явной несправедливостью.

Трикотажное фисташковое платье от Пако Рабанна с открытой спиной и глухим воротником-стойкой струилось по мне, излишне откровенно подчёркивая каждый изгиб тела. Ходить на высоких каблуках я давно отвыкла, ибо они благополучно пали в неравной борьбе со старыми кроссовками, так прекрасно гармонирующими с моими протёртыми до белизны джинсами и свободными майками. И как это я ухитрилась за пять лет своего замужества довести себя до такого безобразия?!

Офис располагался на Лесной, и я, неторопливо дойдя до метро «Белорусская», вырулила на Тверскую и пошла в сторону площади Маяковского.

Честное слово, сто лет просто так не гуляла по Москве! Обычно я всегда куда-то спешу, бегу по улице, внутренне сжавшись в комок и стараясь ни с кем не встречаться глазами.

«Неплохо бы вам, дорогая Марианна Сергеевна, – как всегда, начала я, – слегка поучиться снова ощущать себя женщиной, хотя для этого и придётся изрядно напрячься. Ну не нанимать же, в самом деле, для сей цели репетитора? Такими финансовыми возможностями вы в данный момент не располагаете. Поэтому пока придётся готовиться по чужим конспектам. Оглянитесь вокруг, понаблюдайте, как изящные, уверенные в себе дамы выглядят в непринуждённой обстановке, к примеру, уютного кафе, куда я и рекомендую вам наведаться».

С некоторых пор, а именно, со времени окончательного глубинного погружения моей дражайшей половины в пучину хмельного разгула, я приобрела устойчивую привычку всю имеющуюся в доме наличность носить с собой. Сумма была не слишком значительная, но вполне достаточная для того, чтобы позволить себе небольшое лирическое отступление в череде унылых дней и ночей моей непутёвой жизни.

Придя к этому выводу, я замедлила шаг и принялась рассматривать попадающиеся мне по пути вывески. Уж не знаю, по какой причине, но ни одна из них, так или иначе, моё внимание привлекать не желала. Можно подумать, что я днями не вылезала из подобных заведений!

Подивившись собственной разборчивости, я зашагала дальше. И только дойдя почти до самой «Маяковки», вдруг вспомнила, что Венька недавно рассказывал мне о существовании некоего американского бара, куда он со своими друзьями частенько наведывался. Мне вдруг почему-то ужасно захотелось тоже побывать там, и я прибавила шаг.

Весёлая светящаяся вывеска «Hungry Duck» сразу показалась мне симпатичной, и я, не раздумывая долее ни минуты, смело направилась к двери.

Первое, что я увидела, войдя в зал, это сидящую за столиком у окна Тамарку.

Я знала её сто лет, ещё со школьных времён. Правда, за последние два года мы не виделись ни разу, так как она с головой ушла в какое-то феерическое замужество и совершенно исчезла из поля нашего зрения. Что собой представляет её муж, никто не знал, правда, ходили вялые слухи, что богат он просто сказочно, имеет недвижимость за рубежом и кучу каких-то фирм в офшоре, но род его деятельности так и остался неизвестен.

Конечно же, я сразу направилась к её столику. Увидев меня, Тамарка взмахнула рукой, слегка пошевелив пальцами в воздухе.

– Садись, – спокойно сказала она, когда я подошла вплотную. Это прозвучало так, словно мы расстались несколько часов назад.

– Привет, – удивлённо отозвалась я, усаживаясь напротив.

– Всё-таки он меня бросил, козёл. Два кампари! – помахала она пробегавшему мимо официанту.

– Да я вообще-то пить не собиралась… – начала было я.

– Давай выпьем, – сказала Тамарка, и тут только я заметила, что она уже была изрядно под мухой. – Какие же они все козлы! Ненавижу! Будь моя воля, он бы у меня голым в Африку отправился. Нет, ты скажи, что за сучьи законы в этой стране? Никакой защиты бабе не найти. Эти уроды воротят, что хотят, а ты его ну ни с какого боку не ухватишь! Везде прикроется! Их величество деньги, мать их! – Она принялась раскачиваться на стуле и обо мне ненадолго забыла.

Поскольку моей реплики явно не требовалось, я предпочла углубиться в изучение принесённого официантом меню. Когда я подняла голову, оказалось, что Тамарка с интересом меня изучает.

– Выглядишь супер. Твой оторвал пару «лимонов» на аукционе Сотби? Да все они суки! – тут же завела она старую песню и громко икнула.

Я вспомнила, что явилась сюда взять урок хороших манер у благовоспитанных дам. Мероприятие явно срывалось.

Надо сказать, что вид Тамарки меня просто поразил. Давно не мытые волосы были сильно всклокочены и торчали беспорядочными прядями, падая на лоб. Она сильно расплылась за это время, и порядком измятый пиджак на ней буквально лопался, глаза, неряшливо подведённые чёрным карандашом, выглядели опухшими, а на левой скуле красовался уже успевший слегка пожелтеть внушительный фингал.

Не зная, куда девать глаза, я принялась неловко вертеть в руке лежавшую на столе ложечку.

– Слушай, давай махнём на недельку в Таиланд? Не могу, блин, больше в Москве париться! И вообще надоело всё. Скука. У-у, гад! Прикинь, отстегнул мне от щедрот пятьдесят штук баксов, остальное всё обрубил, подлюка! Ну джипик ещё со мной останется, ясное дело. А всё остальное – шиш! Квартира, правда, тоже на моё имя записана. Да он и не будет на неё претендовать, на фиг она ему сдалась? У него такой домина на Рублёвке, во сне не приснится!

Откинув соломинку, Тамарка сделала щедрый глоток из стакана.

– Представляешь, уже нашёл себе лярву – метр восемьдесят, а тощая – соплёй перешибёшь. – Она с возмущением подкинула вверх свой внушительный бюст. – Думаешь, она его любит? Как же! Держи карман шире! Денежки она его любит-обожает, а он глазки-то свои и размаслил. А голосок у неё такой музыкальный, прямо что твоя птичка чирикает. Курица! Зла не хватает!

Мне начало казаться, что Тамарка вот-вот заснёт. Локоть её то и дело сползал со стола, подбородок время от времени утыкался в грудь, а веки с трудом разлеплялись.

Романтический настрой, не попрощавшись, покинул меня, заодно прихватив с собой и аппетит. К заказанному Тамаркой коктейлю я так и не притронулась, и теперь она принялась за него, отодвинув в сторону два пустых стакана.

– Погнали в «Золотой Дракон»? Крутанём рулетку, что ли… – встрепенулась Тамарка, и я ясно осознала, что мой дебют в роли посетительницы злачных заведений плавно подошёл к своему бесславному концу и двигать мне самое время не в «Золотой Дракон», а в родное Тушино. К тому же я почувствовала, что бессонная ночь всё-таки не прошла даром, ещё немного, и я сама засну прямо за столиком в обнимку с Тамаркой. Эта идея не показалась мне перспективной, и я спросила:

– Ты на чём приехала?

– Как на чём? На джипе, – махнула она рукой в сторону окна. – Вон он, стоит под окнами.

– Как же ты поведёшь машину? – удивилась я.

– А чё? Нормально. Доеду как-нибудь.

– И часто ты ездишь в таком состоянии?

– Да не, сегодня только. Уж больно хреновое настроение было. С ночи по кабакам таскаюсь, устала. И правда спать охота.

Стало ясно: не может быть и речи о том, чтобы пускать её в таком виде за руль.

– Поехали, я тебя отвезу. Ты далеко живёшь?

– На Пресне. Тут ехать-то всего ничего, я бы и сама… – Тамарка допила мой кампари и отодвинула стакан в сторону.

– Нет уж, – решительно заявила я, порадовавшись, что так и не успела выложить из кошелька водительское удостоверение. Отвезу её, до Пресни действительно недалеко, а там от «Баррикадной» до Тушино прямая ветка.

Тамарка кое-как расплатилась, я подхватила её под руку, и мы, сопровождаемые понимающим взглядом официанта (о сладкие мечты об изяществе!) покачиваясь, двинулись к выходу.

Белый «гранд чероки» красовался на улице неподалёку от бара. Усевшись на непривычно высокое сидение, я, проклиная каблуки, кое-как нащупала ногой педаль газа, тормоз и, не найдя сцепления, с ужасом обнаружила, что в машине автоматическая коробка передач, на которой никогда в жизни не ездила. Тамарке я предпочла об этом не сообщать, а то ещё заартачится и полезет за руль, а мне и так вся эта история уже здорово надоела.

К счастью, Тамарка отключилась в ту самую секунду, как шмякнулась на сиденье, и теперь мирно посапывала, откинувшись на подголовник. Чертыхнувшись, я принялась изучать незнакомое устройство. Наконец, решив, что пора трогаться, включила зажигание и начала осторожно выруливать на Садовое кольцо. Машина слушалась с полвздоха, и если бы я втопила педаль газа так, как привыкла это делать на «копейке», я бы моментально вылетела в открытый космос.

Через пять минут, повернув с Садового кольца у «высотки», я покатила по Красной Пресне и, завернув в Тамаркин двор, принялась её расталкивать. Это оказалось гораздо сложнее освоения коробки передач. Просыпаться она и не думала, а, к моему вящему неудовольствию, лезла обниматься, что-то невнятно бормотала и ворочалась с боку на бок, пытаясь устроиться поудобнее. Картина для меня была, в принципе, не нова, но от этого раздражала не менее, и я бросилась в атаку, удвоив старания. Наконец моя пациентка открыла один глаз и удивлённо сказала:

– Привет.