Пандемия любви

Короче говоря, мой дражайший, наилюбезнейший супруг самым скорейшим образом успел развестись, жениться и отбыть на постоянное место жительство в Соединённые Штаты. И всего за одну неделю! Как вам? Вот и я говорю!

Никогда не подозревала в нём такой скрытности! Оказывается, всё тщательно готовилось целых два месяца, и в последнюю неделю оставалось лишь завершить формальности, открывающие путь к нашему новому счастью. Гостевая виза была уже готова, следовало только оформить развод и зарегистрировать новый брак с гражданкой вышеозначенного государства, да пошли ему небеса вечного мира и процветания!

Расторжение старого брака и регистрация нового произошли в один и тот же день в стенах нашего родного Тушинского загса, и я сама лично была подружкой невесты, ибо иной кандидатуры на тот момент в обозримом пространстве не оказалось, если не считать абсолютно деморализованную подобными фишками Валюшу. Из опасения, что всё может сорваться, я немедленно согласилась выступить в этом трогательном амплуа, скрепив союз двух любящих сердец собственноручной подписью.

Конечно, это стоило приличных денег. Новоиспечённой супруге пришлось изрядно раскошелиться, к немалому удовольствию сотрудников славного районного отдела записи актов гражданского состояния. На их лицах просто читалось, что за такую сумму они готовы немедленно проделать ту же процедуру, только в обратном порядке. Они даже посматривали на меня с сочувствием и робкой надеждой. Ха-ха! Меня так и подмывало сказать им, что не только не дала бы за это и ломаного гроша, но и не согласилась бы за сумму, стократно превышающую их нынешний гонорар.

Я ещё не упоминала, что Джудит, наша новая избранница, единолично владела весьма недурным состоянием своего безвременно покинувшего этот мир супруга? Как же я упустила такую важную деталь? Она была богата! И это приятное обстоятельство с лихвой компенсировало её, прямо скажем, не первую молодость. Но что могут значить такие мелочи для настоящего чувства?

Джудит казалась очень счастливой и временами бросала томные взгляды на новобрачного, теребя в руках крошечный кружевной платочек. Бедолага. Откуда ей было знать, во что превратится её жизнь в самом ближайшем будущем. Но уж кто-кто, только не я имела намерение просветить невесту на этот счёт. Не хватало собственными руками зарыть в землю свалившееся счастье! Я приняла решение бороться за него до конца – конечно же, имеется в виду счастье.

Честно говоря, ума не приложу, где Маковецкий выкопал эту беднягу, мне было искренне жаль, что судьба обошлась с ней так лихо, но что я могла поделать? Своей вины за это я не чувствовала, а в любви, как известно, каждый сам за себя. Не я же, в конце концов, их познакомила.

Маэстро выглядел молодцом. Я даже нашла его привлекательным в новом костюме с гвоздикой в петлице. Он был старательно выбрит и трезв, правда, чувствовалось, что недавно. Опустив глаза вниз, я заметила, что надетые на нём ботинки ослепительно начищены. Последний раз подобное явление я имела счастье лицезреть на собственной свадьбе. Воистину мой бывший муж никогда не изменял своим привычкам!

Последнее «прости» было несколько омрачено Эльзой. Когда мой навеки утраченный предмет страсти перед отлётом заехал забрать оставшиеся вещи, произошёл небольшой инцидент, жертвою которого пали ни в чём не повинные новенькие джинсы фирмы «Готье» цвета морского песка.

Не знаю, какая муха укусила добрую, безобидную Эльзу, но едва наш маэстро ступил на порог квартиры, шерсть на её холке грозно поднялась дыбом, верхняя губа взлетела вверх, обнажая клыки, а из горла исторгся такой звериный рык, что у меня мурашки по спине побежали. В следующую секунду она сделала стремительный бросок, в результате чего в её пасти остался огромный бежевый клок, а на голой коленке вопящего Маковецкого – красные отпечатки огромных зубов. Пока мы с перепуганной Валькой оттаскивали упирающуюся Эльзу и заталкивали её в кухню, отпечатки приняли угрожающе сизый оттенок, нога начала распухать, и мой неверный возлюбленный поспешил с проклятиями ретироваться, не забыв прихватить свои свёртки.

Таким образом, предполагаемое слёзное прощание было безнадёжно скомкано. Впечатлительная Валька поплелась на кухню искать валерьянку, а я отправилась следом сделать внушение провинившейся Эльзе.

Когда я заглянула под стол и погрозила ей пальцем, она победно выплюнула мне под ноги жёваный мокрый обрывок ткани.

* * *

Прошла неделя. Валькины раны начали постепенно затягиваться, на её личико вернулась улыбка, она снова стала смотреть свои любимые ток-шоу, читать журнал «Лиза», а главное, готовить. Правда, нет-нет в процессе шинковки то моркови, то лука её вдруг охватывали тревожные воспоминания, она хмурилась и принималась бормотать себе под нос что-то вроде: «Нет, каков подонок! Просто уму непостижимо… и ведь дойти до такой низости…»

Это грозило рецидивом, и я тут же перехватывала инициативу, ловко уводя Валюшины мысли от скользкой темы вопросом, не помнит ли она рецепт приготовления, к примеру, пирожного «картошка». Этот нехитрый трюк почти всегда срабатывал, и я вздыхала с облегчением.

А в общем и целом у нас в доме царила полная идиллия. Мы чудесно проводили время, радуясь обществу друг друга, болтали, хихикали как школьницы, и вспоминали прежние времена. Валюша постоянно пичкала меня какими-то вкусностями, так что вскоре, застёгивая юбку, я уже должна была приложить некоторые усилия.

О Селивёрстове я больше не вспоминала. Или почти не вспоминала. Впрочем, какой уж теперь мне резон вам врать-то? Вспоминала, конечно же! По большей части перед сном. Иной раз я представляла, что мы идём с ним по лесу, почему-то всегда осенью, и из-под наших ног разлетаются жёлтые листья. Он держит меня за руку, иногда останавливается, наклоняется ко мне и… Одним словом, ясно…

А иной раз мне виделось и вовсе что-то совсем неприличное, о чём думать я себе немедленно запрещала, яростно ворочаясь с боку на бок и ругая себя последними словами, что иногда помогало, и мне удавалось наконец заснуть.

Днём же с этим было явно полегче. На работе я кое-как отвлекалась, а дома тоже занималась делами, правда, не без помощи Вальки, которая вечно пылала хозяйственным ражем.

Кое-как приведя в порядок квартиру после варварского набега Маковецкого, я потихоньку даже начала строить планы, которые, в результате долгих сомнений, как-то незаметно сами собой оформились в пугающее своей изощрённой жестокостью слово «ремонт». Яркие пятна от снятых со стен шедевров действительно смотрелись на выгоревших обоях ужасающе, и неотвратимость катаклизма предстала передо мной с катастрофической ясностью. Однако у меня и мысли не было форсировать события.

Валька же, напротив, от этой идеи была в восторге. Собственно, именно она и являлась её настоящим автором. Будучи женщиной домовитой и хозяйственной, она просто обожала всякие мероприятия, направленные на усовершенствование собственного жилища, и сил на это никогда не жалела. Я же со своей природной ленью и извечной позицией «завтра-завтра, не сегодня» таких мероприятий боялась как огня, и оттягивала их приближение, насколько это было возможно.

– Уж не собираешься ли ты тянуть до зимы? – возмущалась Валентина под аккомпанемент моего вялого бормотания насчёт жары, отсутствия необходимых средств, нехватки времени и прочая, прочая, прочая.

Но Валька только рукой махнула. Однажды, придя вечером с работы, она решительно заявила:

– Завтра придёт Василий Васильевич. У нас мало времени.

– Это ещё кто? – лениво отозвалась я с дивана, не чуя подвоха.

– Мастер. Все вещи – в коробки и на кухню. Мебель – к середине.

Я почувствовала приближение родимчика.

– Да ты спятила, дорогуша! Что это так вдруг? Да я же ещё ничего не купила, нет ни обоев, ни плитки. Нет, уж если делать так делать! Посмотри, на что похож кафель в ванной? – пыталась я подлизаться к Вальке и усыпить её бдительность. Но это не помогло.

– Вижу, – строго сказала она. – Этим и займёмся. Впереди выходные, на пятницу я взяла отгул. Сейчас едем ко мне, заберём обои, которые я в прошлом году впрок покупала. Вот и пригодились. И ещё плёнку. Её мы поклеим в прихожей.

– А в кухню? – не отставала я, уже ни на что не надеясь.

– Твоя кухня не многим больше спичечного коробка. На неё много не потребуется. Уж как-нибудь купишь.

– А кафель? – снова занудила я, заранее предвидя, что меня сейчас переедут танком. Так и вышло.

– Василий Васильевич может доставать очень миленькую чешскую плитку по цене не в пример магазинной. И руки у него золотые, а за работу берёт сущие копейки по сегодняшним ценам! – отрезала Валька.

В голове у меня зазвучали тамтамы, и я явственно представила себя привязанной к столбу неподалёку от костра туземцев-каннибалов.

– Я тебе ещё люстру подарю! – подытожила Валентина не терпящим возражения голосом и полезла на антресоли за коробками.

Назавтра Василий Васильевич действительно пришёл, и у нас всё случилось. Я хочу сказать – в плане ремонта.

Мои наивные мечты о тихой, спокойной жизни были густо засыпаны побелкой, замазаны клеем, заляпаны шпаклёвкой и завалены мусором. Уже спустя несколько дней я была абсолютно готова самолично снарядить экспедицию и отправиться по местам обитания каннибалов.

Валька была на седьмом небе. Судя по всему, эта безумная вакханалия оказывала на её нервную систему самое благотворное действие. Сначала меня это даже развлекало, но по прошествии недели чувство юмора изменило мне самым предательским образом, и я начала потихоньку впадать в кому.

Когда завезли раствор, я решительно вытолкала счастливую, перемазанную водоэмульсионной краской Вальку из квартиры, усадила её вместе с Эльзой в «тойоту» и увезла ночевать в опустевшее гнездо четы Синицыных.

Синицыной Валюша стала в замужестве, а до этого была Горликова. Моя же девичья фамилия Голубева, поэтому в школе нас так и звали – Голубок и Горлица. Самое интересное, что мы действительно никогда не ссорились.

…Однако, что бы я там ни говорила, Василий Васильевич и впрямь оказался настоящим кудесником. Ровно по истечении двух недель, как и было обещано, прозвучали финальные аккорды нашей патетической ремонтной сонаты. До возвращения семейства Синицыных оставалось четыре дня.

Валька светилась как новогодняя ёлка.

– Пале-Рояль отдыхает! В.В. – просто гений! Теперь я вечная должница Нины Семёновны.

Нина Семёновна – Валюшкина соседка по лестничной площадке, и именно ей принадлежало открытие мастеровитого В.В. Именно с её лёгкой руки скромные обиталища знакомых и родственников счастливо обрели второе рождение. С сегодняшнего дня я пополнила их список.

* * *

Когда я вечером, как назло, задержавшись на работе дольше обычного, явилась домой, Валька, стоя на стремянке, вешала новые шторы. У неё сегодня был выходной.

Всё в комнате сияло чистотой. На письменном столе в стеклянном кувшине стояли мои любимые игольчатые астры.

– Валюшка, солнышко моё, слезай. Хватит. Пошли ужинать, умираю хочу есть. Я купила блинчики с грибами.

Она улыбнулась.

– Ты прямо как мой муж. У него вместо «здравствуйте» – «умираю с голоду». Хорошо, что блинчики купила, я как раз ничего не успела приготовить.