Череп на столбе

–Спать. Ночь здесь, солнце – ехать назад. Моя дорога, другая, хорошая.

–Но я не могу назад, меня ждут, – возразила Катя. Старуха вернулась к Максу и легко хлопнула его по голове.

–Мальчик-кровь, ехать назад. Другая дорога, Борхо нет.

Старуха достала из угла кухни кастрюлю, поставила её на стол и сняла крышку. Макс не удержался и заглянул внутрь.

Бери, – жестом предложила старуха, улыбаясь во весь рот. Макс вынул какой-то свёрток из листьев, перетянутый тонкой джутовой верёвкой и удивлённо взглянул на мать.

Старуха закивала и протянула Максу нож.

Режь, а потом открывай, – показала она ему.

Макс с недоверием перерезал верёвку и начал аккуратно и медленно разворачивать листы, один за другим, пока наконец не открыл сердцевину. Это была желтоватая масса из молотой кукурузы.

–Это что? – Спросил Макс.

–Ешь, – ответила Катя и достала свой свёрток, – это какое-то традиционное блюдо.

Сердцевина оказалась сладкой и очень сытной. Макс, у которого живот давно уже прилип к хребту, справился с первым свёртком за пару минут, потом взял второй, но не смог съесть даже половину его.

–Доешь, а? Нельзя хозяйку обижать, – попросила его Катя. Макс помотал головой.

–Никак, я набит.

Старуха заохала, замахала руками и забрала свёрток из рук Макса.

–Утро, солнце, – сказал она, – потом.

После еды Катя вышла во двор. В десяти метрах от дома начинались сплошные джунгли. Птицы трещали на все лады, мелькая среди ветвей и затевая между собой мелкие ссоры.

Старуха неслышно приблизилась к Кате и встала рядом.

–Мы здесь чужие, верно? – Спросила Катя.

Старуха кивнула.

–Но меня ждут. Меня пригласили преподавать. Что же делать?

–Назад, – просто ответила старуха.

–Из-за Борхо?

Старуха кивнула.

–Но ведь есть другая дорога, Вы сами сказали.

–Чужие всегда упрямы. Есть дорога назад, чтобы Борхо не видел. Есть дорога вперёд, но я не помогать.

Катя вдруг испугалась. Она почему-то слишком доверилась этой старой женщине, а что, если она тоже против неё?

Катя оглянулась в поисках сына. Он стоял у двери дома, бледный, с огромными испуганными глазами, и трясся.

–Что, что? – Катя бросилась к нему и схватила за плечи, – что случилось?

–Мам, – странным бесцветным голосом сказал Макс, – там череп.

–Где?

–В комнате.

Катя кинулась в комнату, где старуха постелила им кровать и осела на месте, едва войдя в неё. Над окном, в самом центре, свешивался с потолка белый зловещий череп, увенчанный длинными рогами.

–Макс, Макс! – Закричала Катя, но в комнату вместо Макса вошла старуха.

–Это ты! Не подходи! – Катя оттолкнула старуху и выбежала во двор, где стоял Макс.

–Бежим к машине, скорее!

Та тропинка, по которой они пришли к дому старухи, была не видна, но Катя и не искала её. Она бежала вперёд, наугад, не выпуская руку сына из ладони.

–Мам, мне больно, – кричал Макс.

–Беги!

Они добежали до проволочного забора и пошли вдоль него.

–Там должен быть камень. Я знаю, он там.

Стемнело пронзительно резко.

–Фонарик в аптечке остался, – упавшим голосом сказала Катя. – Я её толкнула, и выбежала, а аптечка там осталась.

Макс не отвечал. Ветви расцарапали ему лицо и сорвали пластырь с раны на брови, и теперь его лицо горело от боли и от крови.

–Там точно был забор, я помню. Просто пойдём вдоль него и дойдём до машины. -А если мы идём в другую сторону?

Катя резко остановилась.

–Что ты предлагаешь? Вернуться?

–Нет. Пошли.

Они шли, оглушаемые треском цикад, почти наощупь, ведомые страстным желанием выбраться из леса и сесть в машину.

Постепенно им стало понятно, что выбранный путь не ведёт к камню, они повернули.

–Мам, – тихо сказал Макс, – я не хочу ночевать в лесу.