Череп на столбе

–Не разгибайся, – беззвучно попросила она сына.

В бардачке лежал баллончик с газом. Надо было только очень быстро открыть крышку, схватить баллон и выпустить содержимое в лицо повару. Доли секунды. Но если всё тело одеревенело от страха, это уже не доли, это бесконечность.

–Сиди здесь, – повторила она, – держись.

Негнущимися пальцами Катя схватила баллончик, брызнула и, не глядя на парня, выжала педаль газа до упора.

Макс обернулся и долго смотрел назад.

–Его нет, – наконец, сказал он матери.

–Хорошо, нам надо укрыться где-нибудь и подумать. Я совершенно не представляю, где мы.

–Мы же поехали назад? – Спросил Макс, крутя головой и осматриваясь. – Кажется, мы недалеко от забора с черепом, помнишь?

–Не напоминай! – Почти выкрикнула Катя, – слушай, мне нужно немного отдохнуть, руки не слушаются. Я зачем-то вцепилась в руль со всех сил, словно он каменный. Теперь рук не чувствую. Давай свернём на ту дорогу, видишь?

Впереди от основной дороги влево уходила почти тропа, неасфальтированная, пыльная и очень узкая.

–Туда фура точно не втиснется, – заметил Макс, – но нам там развернуться сложно будет.

–Значит, буду выезжать задним ходом.

Деревья, растущие вдоль дороги, задевали ветвями крышу и окна машины. За деревьями проглядывала колючая проволока, а за ней – неухоженные, дикие заросли кустарников. Дорога постепенно превращалась в джунгли, колеи почти не просматривались из-под травы. Макс вдруг почувствовал, что ему страшно, страшно настолько, что он не смог даже сказать об этом матери. Он коснулся разбитой брови.

–Болит? – Не отрывая взгляда от дороги,  спросила Катя.

–Не, не очень. Вот кровь течёт ещё.

–Сейчас, сейчас, подожди, – ответила Катя, – остановимся, я обработаю рану.

Неожиданно дорога привела к тупику. Огромный камень преградил путь, по обе стороны от него шли старые, обросшие лианами проволочные ограждения.

–Значит, приехали.

Катя достала из аптечки йод и пластыри, кое-как заклеила рассечённую бровь сына и, уже совсем без сил, откинулась на спинку кресла.

–Мам, воды нет?

Катя покачала головой.

–Посплю часик.

–Жаль, я не вожу, – проворчал Макс.

–Ничего, исполнится шестнадцать, пойдёшь и научишься. Только язык сначала…

–Мам, ну опять! Да я всё понимаю почти.

–Да, только я об этом не знаю. Я – спать.

Не мешай, пожалуйста.

Катя вздрогнула и проснулась. В окно заглядывала улыбающаяся беззубая старуха. За спиной старухи виднелись длинные уши осла. Увидев, что Катя открыла глаза, она кивнула ей в знак приветствия и показала на Макса. Тот спал, скрючившись в кресле, раскрыв рот, со следами неотмытой крови на лице, взъерошенный и маленький, страшно беспомощный. Катя вздрогнула опять. Старуха заметила её испуг и жестом показала, что бояться не надо. Покопавшись в сумке, которая была закреплена на спине осла, старуха достала бутылку с водой и протянула Кате.

Пей, – жестом показала старуха.

Катя послушно сделала несколько глотков. Старуха улыбнулась, довольная, что смогла чем-то помочь.

–Спасибо, – сказала Катя. После воды в голове у неё прояснилось. Она разглядела старуху и осла получше. Обычная старая женщина, живущая в глуши. Традиционная простая одежда, причёска, честное умное лицо. Кате стало спокойнее. Она разбудила сына и дала ему воды. Макс покосился на потёртую бутылку без этикетки, но выпил. Вода и ему пошла на пользу.

Старуха улыбалась. Она позвала их следовать за собой и нырнула под камень. Осёл протиснулся за ней, раздвигая боками кусты и открывая щель между забором и камнем. Катя и Макс переглянулись.

–Можем ей доверять?

–Мам.

–Что? Можем?

–Я не знаю.

Катя вышла из машины и взяла с собой аптечку и куртки. Макс неохотно двинулся за ней.

Старуха вела их к своему дому, довольно крепкому и просторному. Повсюду сновали курицы с цыплятами, она шикал на них на своём непонятном диалекте и смеялась.

У дома старуха оставила осла пастись, а сама, подхватив пухлые сумки, очень бодро отнесла их внутрь. Катя и Макс присели на скамейку у двери. Через мгновение старуха уже вернулась и позвала гостей внутрь.

–Вы понимаете меня? – Спросила Катя, – где мы находимся?

Старуха засмеялась и кивнула.

–Борхо.

–Борхо? Это деревня так называется?

–Нет, Борхо – колдун.

Старуха засмеялась опять и дала Кате чашку с горячим травяным напитком, а вторую чашку протянула Максу.

–Борхо-колдун плохо, – покачала головой старуха. Потом рассмеялась, согнувшись почти пополам, и стукнула себя ладонью в грудь. – Борхо-колдун плохо, я – хорошо.

–Вы колдунья? – Спросила Катя, едва не подавившись глотком отвара.

Старуха кивнула и снова стукнула себя в грудь.

–Я помогать. Я много помогать, много людей. Хорошо.

Старуха ушла в другую комнату и позвала Катю оттуда.