Елена Ивановна Рерих. Письма. Том III (1935 г.)

Правильно, что Зиночка осторожна в своей переписке с Дехт[еревым]. Возможно, что и там есть сильный уклон к церковности, потому лучше воздержаться посылать ему книги А[гни] Й[оги]. Очень радовалась удачному проведению программы чествования памяти г-жи Кюри. До глубины души, до слез тронута была сердечным поступком Фосдика, ссудившего свои сбережения на помощь делам Вл[адыки]. Прошу Зиночку передать ему мою глубокую благодарность. Имя его будет жить в сердце моем.

Также прошу Зиночку и Ав[ираха] передать друзьям Кербер и Клайд, что я благодарю за их милые письма и очень ценю их старания основать Центр Искусства и группу изучения Живой Этики. В переживаемые тяжкие времена лишь Учение может служить надежным Якорем.

Сейчас пришло письмо от Ав[ираха], начатое 29 дек[абря] и законченное 18 янв[аря]. Очень близка моему сердцу Ваша деятельность, родной Авирах. Именно среди несчастных, среди бедных и обездоленных, хотелось бы мне, чтобы Вы принесли Весть о радостном Приходе, о великом Духовном перерождении, ожидающем человечество. Пусть времена тяжки и темны, но перед Зарею мрак и холод всегда сгущаются. Затеплить искру надежды в отягощенном сердце разве не есть величайшая духовная радость? Также люблю получать Ваши нахождения в древних Писаниях. Много чудесного скрыто в них, что открывается возжженному сердцу. Я так счастлива Вашей миссии нести весть о Нем и наступающем времени Его. Так воплощение Ам[оса] тоже принесет успокоение преображенному народу, и ученица Мозес да Леоне еще раз встанет на защиту несправедливо угнетенных. Так и пройдем к Свету Великому.

Очень мне недостает моего человечка, но знаю, какую пользу присутствие ее принесет сейчас делам, потому и посылаю Вам, родные, всю мою сердечную думу принять сердцем Слово Вл[адыки] и облегчить моему человечку ее миссию. Помогите мне благоразумным сотрудничеством строить Сужденное. Сердце мое знает, кому нужно послать стрелу помощи, и знает принесенное каждым, и так стремится помочь Вам. Как прошло у Вас воскресенье 17 февраля? Мы посылали Вам мысли добрые.

Радовалась, что детки здоровы, жду, чтобы огненный человечек написал мне свое впечатление о них. Ведь 14 месяцев – значительное время для малышей, и они должны были очень измениться. Давно уже не имели фотографий с них.

Получила письмо от Стокса, но почерк такой, что нужно будет дать его Яр[уе] разобрать и переписать на машинке. Пришло еще письмо от Чарльза Крэна, написанное его рукой, почерк твердый, видимо, он совсем поправился, собирается осенью приехать в Индию.

Шлю Вам, родные, всю любовь и просьбы сердца явить благоразумное сотрудничество для проведения Воли Вл[адыки]. Сердце может приблизить все возможности, ускорить все победы. Помогите строить Великую Эпоху Света.

Духом и сердцем с Вами,

    Е. Р.

Родная моя Порум[очка], конечно, может заказать стэшионери[221 - Stationery (англ.) – бланки учреждения.] с титулом Живой Этики. Если Порумочка хочет, может поставить имя мое, но, конечно, только как Почетной Основательницы, ибо Президент и лидер – моя Порумочка.

28. Е. И. Рерих – Э. Лихтман, Л. и Н. Хорш

21 февраля 1935 г.

Родные мои Огненные Воины, так жду писем Ваших! Знаю, как радостна будет встреча Ваша, как огненно будет исполнена миссия. Но как нужно торопиться со всеми заданиями! Самые крупные обез[ьяны] направлены по следам в Калифорнию. Упущенное не повторится.

Огненный мой человечек, спасибо за все весточки с пути. Посылаю все силы на ускорение и успех дел. Даже вижу себя, устремляющуюся в тонком теле на помощь делам, на посещение Диок[летиана][222 - Здесь: президент Ф. Д. Рузвельт.]. Родной мой человечек, первый раз мой облик не был противен мне. Прекрасная сине-лиловая ткань закрывала меня, и лицо светилось материей люцидой.

Нежная моя Порумочка знает, как дорог мне огонь ее сердца, утверждающий выполнение всех Указов. Ценю твердость духа в самые трудные минуты нашего строительства. Спасибо, родная!

Также лишь смелость и огненность устремления родного Логвана заложили основание самому мощному Мосту. Через этот Мост великие победы будут достигнуты. Письмо это придет уже после восьмого марта, так жду вестей! Так жду письма после январского свидания. Знаю, мои родные, что Вы вдохнете новый огонь и в Вальтера[223 - Здесь: Г. Э. Уоллес.]. Осуществление Кооп[ератива] так неимоверно важно. Это будет вторая великая ступень.

Огненные мои Воины, чуйте в сердце своем, что полагаю на Вас всю веру мою.

Родные мои, радость живет в сердце моем, ибо велико чувствознание небывалой победы. Ухо в ночной тиши слышит утверждение этой победы.

Шлю силы, шлю любовь и радость.

Духом и сердцем с Вами, родные.

29. Е. И. Рерих – К. Н. Муромцевой

21 февраля 1935 г.

Родная моя Сануся, наконец урвала часок, чтобы ответить тебе на твою последнюю весточку. Ведь с отъездом Н.К. я перегружена всякими писаниями и до некоторой степени направлением дел, и, увы, число моих корреспондентов растет – это при моем отвращении ко всякому писанию! Радовалась, что Касатик поправился, и так же, как ты, сожалею, что она мало развивает свой талант. Что Галчонок? Всё это уже взрослые человечки! Ты обещала прислать мне их фотографии, хотя бы домашние! Ведь двенадцать лет прошло, как мы уехали из Нью-Йорка. Сколько пережито за это время, сколько событий свершилось и как изменилось сознание!

Ты, конечно, знаешь, что Н.К. и Юрий сейчас в Китае в экспедиции и, вероятно, она продолжится и на будущий год, так что я надолго разлучена с ними. Перед их отъездом в прошлом году ко мне приехала мисс Лихтман, но сейчас и она уехала, ибо дела в Америке требуют ее присутствия. Сейчас складываем самую трудную, но и великую историческую ступень. Много побед уже одержано. Ведь при существующих обстоятельствах в стране возвращение Дома есть величайшее чудо. Самые большие акулы хотели уничтожить нас, но под Щитом Преподобного Сергия ничто не может устрашить. Осталось еще отвоевать наше право на частичное освобождение от такс, которое было забрано в силу нового пересмотра всех таких освобождений, но и тут мы будем победителями.

Ждем и великий день 15 апр[еля], день исторического события – Подписания Пакта Рериха и Знамени Мира обеими Америками. Будет знаменательно, если именно в этот день только обе Америки подпишут его! Так происходит великое деление на страны, имеющие перед собою великое будущее, и страны отживающие. Ибо Знамя есть Символ Света, все принявшие его ставят себя под защиту его. Самые большие противники его те, кто осуждены на разложение, и текущее десятилетие утвердит это во всей силе. Поразительно наблюдать этот отбор! Борьба Светлых и темных Сил ужасна! Но Свет побеждает тьму. В этой радостной вере мы продолжаем бороться и ждем сужденного часа великой Победы. Радовалась, что Илья Эммануилович любит книги Учения. Истинно, в них столько мудрости и огня сердца. Сейчас у меня уже готова к печатанию вторая часть «Мира Огненного», отсутствие средств не дает возможности выпустить ее сейчас. На очереди стоят англ[ийские] издания. Собираю уже третью часть «Мира Огненного», и имеется часть новой [книги] – «Психическая энергия, или Аум»[224 - Аум. Рига, 1936. В книгу вошли дневниковые записи Е. И. Рерих за период 1 января 1936 г. – 22 сентября 1936 г.]. Наши сородичи не очень зачитываются этими книгами, наоборот. Печать дьявола все еще мерещится им в каждом непонятном им знаке.

Из Харбина Н.К. писал вести довольно скорбные о царящем страшном самопожирательстве и узкой догматичной церковности среди наших соотечественников. Также о падении культурного уровня среди молодежи и отсутствии горения духа. Исключения крайне редки. Но давно было Сказано, что «спасут Россию Иваны Стотысячные». Истинно, черед пришел Ивану Стотысячному показать мощь свою. Между прочим, мне очень хотелось бы знать имя того русского священника, который зачитывается книгами Н.К. Это белая ворона в стае каркающих хищников. В Харбине Н.К. встретил архиепископа Нестора, оказавшегося человеком широких взглядов, но зато он имеет массу врагов и кличку масона. Ведь наши «просвещенные» сородичи из этого слова (употреблявшегося в самой глубокой древности и даже в Апост[ольских] посланиях для определения людей, приобщенных к высшему знанию) сделали определенное ругательство. А если спросить их, что есть масонство, то ни один из них не сумеет ответить. Вообще должна сказать, что за последние годы я сильно изменила свой взгляд на пресловутую интеллигентность наших сородичей. В получаемых мною письмах у меня собрался ценный материал. Очень тяжко самоедство наших сородичей, которое прежде всего свидетельствует о низком уровне сознания. Малое сознание во всем усмотрит и противоречие, и обиду, и грозную опасность для своего благополучия во всем, что не отвечает его куриному горизонту. Не эти сознания будут строить Новую Россию, но Иван Стотысячный. И требования, которые предъявит такой Иван, не будут отвечать чаяниям многих и многих, мнящих себя солью и пупом земли. Страдания – лучший Учитель, кроме того, нужно считаться, что там выросло новое поколение, совершенно оторванное от всего старого уклада. Строительство в Новой России пойдет новыми путями, и если оно далеко будет отстоять от современного разбойничьего уклада, то все же жизнь пойдет по новому руслу. Ведь переустройство Мира очевидно, и всюду в массах просыпается сознание человеческого достоинства, хотя часто еще в безобразных и диких формах. Конечно, социализм или, вернее, так называемый коммунизм есть вреднейшее недомыслие, ибо всякое уравнение есть смерть. Жизнь именно в разнообразии, однообразие есть смерть – небытие. Но новые основы человечности, честности и правильной оценки труда должны быть положены в основание государств. Так люди, обладающие большим запасом психической энергии, истинно, будут считаться сокровищем государства.

Сануся, моя родная, может быть, не так уж долго ждать нашего свидания. Так радовалась, что Ваши обстоятельства улучшились, так оно и должно <..>[225 - В тексте пропуск.] мужества, когда я видела темную толпу людей, в грязи и мраке подымавшихся в гору, за которой ожидала их бездна хаоса, я видела и тебя, но идущую в стороне от толпы и всю в белом, и я поняла тогда, что тебя не коснутся бедствия и ты легко минуешь всю грязь и мрак пути. Твой отъезд в Америку, конечно, спас Вас от ужасов, постигших Россию.

Очень мало слышу о родственниках. Недавно получила от Сони маленькую записку с просьбой прислать ей книги Учения. Что скажешь ты на это? Как Мариночка? Что Мира? Сейчас я осталась в своем Гималайском Ашраме со Светиком и Влад[имиром] Анат[ольевичем] Шибаевым, нашим давним сотрудником. Живем дружно, тихо, каждый погружен в свою работу. Светик все совершенствуется в живописи и в своем исследовании местной и тибетской медицины и свойств лекарственных трав, также душой и телом предан изучению восточных Учений и алхимических книг. Я же не отрываюсь от своего письменного стола. Приходится много писать по разным вопросам Учения. Со мною и обе славные русские девочки. Старшая, Людмила, хлопочет целый день по хозяйству, а младшая, Рая – мой маленький секретарь, – занята переписыванием на машинке.

Сейчас у нас наступает лучшее время, весна, уже появились первые фиалки и местные нарциссы, весь склон усеян ими. В этом году у нас была очень снежная зима, так что и ближние горы покрыты снегом, что дает особую нарядность и чистоту атмосфере. Ну, пора кончать. Шлю самый сердечный привет Илье Эммануиловичу, глубоко трогает меня его любовь к книгам Учения. Девочек твоих и тебя, родная, крепко целую и надеюсь от всего сердца, что придет время и я смогу порадовать Вас, мои родные. Хотя мне и немало лет, но до сужденного доживу. Годы жизни человеческой очень удлинились, кроме того, будут найдены и средства к продлению ее. Но прежде всего чистые мысли и правильная диета – основы долгой жизни. Так будем запасаться терпением на долгую жизнь, хотя я уйду раньше многих из нас.

Сердцем и духом [с Вами].

30. Е. И. Рерих – С. П. Потоцкой

21 февраля 1935 г.

Дорогая Соня, рада была получить от тебя весточку. Давно ничего не слышала о Вас. Ты знаешь мою нелюбовь к писанию, а за последние годы, и особенно же с отъездом Н.К., на меня обрушилась вся тягость переписки с многими Общ[ествами] им[ени] Р[ериха].

Ты хочешь иметь книги Учения, с удовольствием пошлю их тебе через Георг[ия] Гавр[иловича] Шкл[явера], ибо у него большой запас этих книг. Так что если он тебе не пришлет через неделю по получении тобою этого письма, запроси его, ибо одновременно об этом я пишу и ему.

Ты, вероятно, знаешь, что Н.К. и Юр[ий] уже больше года как уехали из Индии и сейчас находятся в Китае, в экспедиции. Сколько времени они останутся – трудно сказать, ибо, по-видимому, экспедиция будет продолжена и на этот год. Сейчас наш гималайский Ашрам очень опустел, уехала и мисс Э. Лихтман, приехавшая ко мне перед отъездом Н.К. и Юр[ия]. Дела в Америке требуют ее присутствия там. Много побед в делах было одержано за последнее время, и еще недолгий срок – и мы сможем шире развернуть нашу культурную деятельность. Ты уже знаешь, конечно, о Пакте и Знамени Мира. Так, в апреле в Вашингтоне состоится историческое событие подписания Пакта Рериха двумя Америками. Так Америка займет руководящее положение в этом Культурном движении. Новому – новое. Где сейчас Нока, я имею ее прелестные вещицы, коробочки с миниатюрами в персидском стиле. Она, несомненно, очень талантлива. Что Мариночка? У меня есть милая ее карточка с мальчиками. Один уже совсем маленький англосакс. Что Мира и ее детки? Но всё это уже взрослое, ведь Ленику уже двадцать пять лет.

У нас сейчас самое лучшее время года, близится весна, уже весь холм наш покрыт гималайскими нарциссами, цветут и фиалки. Еще несколько дней – зацветут и местные персики, и наши фруктовые деревья. Зима в этом году была очень снежная, так что все ближайшие горы покрыты снегом, что придает особую парадность всему пейзажу и необычайную свежесть и чистоту атмосфере. Что Дмитрий Николаевич? Скоро ли собираешься в Америку?

Светуня остался со мною. Его талант развивается замечательно. Без преувеличения скажу, что он самый крупный среди современных художников. Также занимается исследованием местной и тибетской фармакопеи и опытною посадкою лекарственных трав. Кроме того, изучает восточные философии и труды алхимиков. Так что у всех нас не хватает времени выполнить все задуманное и порученное.

Шлю мой сердечный привет Дмитрию Николаевичу, крепко целую тебя, дорогая Сонюша, и надеюсь, что время не за горами, когда мы увидимся.

31. Е. И. Рерих – Н.К. и Ю. Н. Рерихам

21 февраля 1935 г.

Сокровища мои, снова задержка в получении Ваших писем, снова кто-то интересуется ими. Возможно, что в субботу придут за две недели, но письмо нужно отправлять уже завтра. Через двенадцать дней О[яна] уже будет в Нью-Йорке. Побывает она и в Париже. Побеседует с Бо Пуст и сообщит мне свое впечатление. Ведь я еще не имею ответа на мое письмо к ней. Мне кажется, что Лепети не прочь иметь Презид[ентом] Шаб[аса]. На этой неделе от него не было письма, должно быть, он впал в уныние из-за не улучшающегося фин[ансового] положения. Хотелось бы мне получить из Нью-Йорка подтверждение о состоявшемся лоане. Последняя субсидия от Сток[са] что-то долго до нас не доходит. Время страшно напряженное. Получили письма от нашего полковн[ика] и его супруги, они в упоении от своего пребывания в Дели, были приглашены на бал к вице-королю и затем на завтрак, причем полк[овник] сидел рядом с леди Веллингт[он], а она почти (!) рядом с вице-кор[олем]. Много говорили о Пакте, подробностей не знаем, но будто Эмерс[он] очень заинтересован этим! Сейчас рассылаем полученные экземп[ляры] Просидингсов. В Прессе хорошо помещена статья Яр[уи]. Обо всем этом он пишет сам. Хорошо, что Конвенция Вашингт[онская] перенесена с 14-го на 15 апреля. Астрологически день этот гораздо лучше и благоприятствует всем духовным начинаниям. Свет[ик] должен сообщить Вам интересные новости о поездке г-на Колокол[ьникова] в Порторико. К[арл] Ив[анович] Ст[урэ] в последнем письме о продвижении Пакта ничего не пишет. Он еще не искушен в дипломатических тонкостях, и изъявление готовности принял уже за согласие. Там большой страх перед родственн[иками]. В своей культурной ячейке он действует с большим рвением, может быть, слишком по-школьному, но, конечно, нелегко иметь дело со 120 человеками различного сознания, часто образования и даже национальности. Кроме того, многие прошли уже первые месяцы восторга и теперь начинают выявлять свои истинные лики. Все это можно прочесть между строк. Конечно, иногда сетования его неосновательны; так он огорчен, что регулярно посещают все собрания, которые бывают четыре раза в неделю, до 60 человек. Я считаю, что это огромный процент, но по-школьному ему хотелось бы, чтобы все члены Общ[ества] были налицо. Но все же группа действует, и, если бы не особое положение в стране, при котором на каждое собрание нужно испрашивать особое разрешение, она развивалась бы много лучше. От Дукш[инской] уже больше шести недель не имею никаких сведений. Она даже не ответила – получила ли она посланные ей мною деньги на легализацию ее группы. Чую там большое неблагополучие. Ведь положение сородичей очень отяжелилось после ужасной трагедии, постигшей несчастную страну. Знаю, что мои письма не очень отвечали сознанию и устремлению моих тамошних корреспондентов, но никого серьезного и дельного на горизонте там не появляется. Ас[еев] тоже самонадеян и очень разбрасывается. Сераф[инина] огорчает нашего почтенного К[арла] Ив[ановича] своими утверждениями – «я огненный тип, я солнечный тип и потому должна всех учить». Именно, все они обуяны лихорадкой учительства. Между прочим, К[арл] Ив[анович] думает, что второй сотрудник, недавно проявившийся, будет лучше – посмотрим. В Болгарии тоже Клоп[ов] хочет основать культурную ячейку имени Р[ериха]. Я предложила добавочные правила для иногородн[их] Отделов, послала их К[арлу] Ив[ановичу] и Шкл[яверу], пусть выскажутся. Необходимо оградить себя от безответственных типов.

На наше письмо, написанное еще осенью и адресованное по твоему указанию г-ну Баденд[ику], к нашему изумлению, на днях ответил Гущ[ик]. Ясно, что они работают вместе. Письмо сумбурное, недоумевающее о нашем запросе и крайне лицемерное. Одно ясно, что он опасается чем-либо рассердить тебя. Вл[адимир] Ан[атольевич] ответит кратко, что письмо наше было вызвано дошедшими до нас упорными слухами о закрытии Отд[ела] Р[ериха] при «Вит[язе]»[226 - Спортивное и культурно-просветительное общество в Таллинне (1926–1940).], и ввиду полного отсутствия сведений с их стороны мы запросили о деятельности этого Отдела. Вступать в переписку с этим неуравновешенным и до невероятия кощунственно-грубым типом нет возможности. У меня подымается физическая тошнота при чтении его писем. 25-го уезжает Мингиюр. Он дал письменное утверждение, что Юрий является лучшим знатоком тибетского языка. Также написал подробно все видения знаменитого воплощенца Миларепы, с которым они путешествовали по Непалу, – Юрию пригодится для его научной работы. Конечно, жаль, что словарь так задержался. Ну ничего, зато выйдет еще более полным. Первый присланный словарь много лучше второго, но без Юханчика он ничего не может, так что мы его отпускаем.

Порум[а] пока что очень довольна своей Группой в Филадельфии. Но, увы, я получила целую пачку писем от них, буду отвечать всем вместе. Также пришло еще письмо от Ч. Крэна, уже написанное его рукой, собирается приехать осенью в Индию. Почерк твердый. Стокс прислал неплохое письмо в ответ на мое. Флейшер задумал начать переписку со мною и пишет глупые письма, буду оттягивать ответы. Пасик, родной, как ужасно, что нужно столько писать! Вся прочая работа стоит из-за этого. Ах, если бы я обладала твоею способностью к речам и писательству! Конечно, года три такой тренировки, и приобрету некоторую легкость. Да, Гребенщ[иков] прислал свою статью о Препод[обном] Серг[ии], упоминает в ней недавно вышедшие книги Бориса Зайцева[227 - Зайцев Борис. Преподобный Сергий Радонежский. Париж, 1924.], Пан[телеймона] Романова, и ни слова о нашей. Он остается верен себе и в то же время пишет мне сладчайшее письмо. Ну, обнимаю Вас, мои родные, берегите друг друга[228 - Далее текст написан от руки.].

Сердце и думы с Вами,

    Е. Р.

Наш слуга Нарзанг умер в Дардж[илинге], его скорую смерть предсказал лама.

Сейчас пришли Ваши письма от 20–26 янв[аря]. Несказанно тревожит меня отсылка гербария. Что за полено наш поместный!!

«Глав[а] скоро поймет», но об этом моем утверждении не пиши в своих письмах в Америку. Я говорю это только Вам, чтобы легче было пережить эту полосу. Все придет! Все придет – великие возможности и «небывалая победа»[229 - Запись в дневнике от 13 февраля 1935 г. // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1–2. Д. № 113.] суждены.

32. Е. И. Рерих – американским сотрудникам

27 февраля 1935 г.