Елена Ивановна Рерих. Письма. Том III (1935 г.)

Родные мои и любимые, телеграмма о возвращении Дома пришла 24-го. Принесли нашу глубокую благодарность Вл[адыке] за все творимые чудеса и сердечную признательность огненному воину Логв[ану], непосредственно несшему всю страшную тягость этого бремени, и моей Порумочке, поддерживавшей его словом и делом во время этого огненного испытания. Сердце также знает и оценивает помощь каждого сотрудника в это неслыханное по напряжению время, но время, насыщенное изумительными возможностями. Благоразумное сотрудничество принесет чудесные результаты. Я так счастлива, что по Пакту удалось многое выправить. Теперь только уследить, чтобы кто-то снова не подкопался. Хорошо, что Модр[очка] понимает сущность Г. Борг[еса]. На этой суитнесс[230 - Sweetness (англ.) – слащавость.] ничего не построить. Им можно лишь приказывать, но полагаться на них нельзя. Именно Протектор может сделать сейчас многое. Именно он и никто другой, потому пусть будет тверд в своих требованиях. Также приветствую обстоятельные консультации с авторитетами по Международному Праву, нам необходимо быть во всеоружии против попыток аннулировать инициативный Комитет, попыток, которых будет немало под разными предлогами. Мы не можем выпустить инициативу из наших рук и должны уметь отвечать на все аргументы. Потому соображение Логвана, что после подписания Пакта Правительством будет назначен Комитет для проведения этого, так правильно и своевременно и следует очень готовиться к этому. Именно наш Комитет должен явиться таким органом, как предложила это Модрочка. Нужно очень подготовить почву, и тут Протектор может много помочь, ибо он должен остаться Протектором такого Комитета. Вероятно, придется включить в состав Комитета несколько лиц, назначенных Правит[ельством], – придется явить большую тактичность и стараться удержать Протектора в этой почетной должности. Знаю, родные, что Вы приложите все устремление, чтобы выполнить Волю Вл[адыки].

Получила клипп[ингсы][231 - Clippings (англ.) – вырезки из газет.], итак, Св[ен] Гедин утверждает то, что уже сказал Н.К. Между прочим, я так и не знаю, где появилась статья Н.К. «Да процветут пустыни»? Ведь сам През[идент] выразил желание, чтобы она была помещена. Неужели мы опять что-то упустили и предоставили другим инициативу? Это очень прискорбно! Ах, сроки, сроки, сроки! Когда снизойдет понимание их! Все упущенное сейчас – ущерб великий! И прежде всего для упустившего.

С нетерпением жду письма огненного человечка о ее беседах с нашими парижскими представителями. Я не имею ответа на свое письмо от г-жи де Во, должно быть, не знает, что ей написать. Надеюсь, что Лепети выслал Вам список Президиума в Ос[ло]. Неплохо было бы завязать сношения с Монсоном, написать ему о Пакте и выслать Просидингсы. Наш Лепети не воин, и все, что он пишет, старо и неубедительно. Без внутреннего горения, при малодушии ничего не продвинуть. Его нужно припугнуть немного. Думаю написать ему твердое письмо. Теперь очень изумило и обеспокоило меня следующее обстоятельство. В одном из своих осенних писем ко мне Лепети упоминал о выставке Манджкуо[232 - Так в оригинале. Имеется в виду Маньчжоу-Го.], которая состоится в нашем Центре под флагом наших Учреждений. Я полагала тогда, что это делается с ведома Н.К., и вдруг из последнего письма от конца янв[аря] Н.К. я вижу, что он ничего об этом не знает и спрашивает меня, что сей сон означает? Родные мои, известно ли было Вам это обстоятельство и было ли на это дано Ваше принципиальное согласие? Ведь мне было преподнесено это как нечто решенное. В своем письме от 30 дек[абря] Лепети пишет: «Они по-прежнему сочувствуют устройству выставки под флагом наших Учрежд[ений]». Может быть, они и сочувствуют, но вряд ли мы сочувствуем этому после всех их попустительств, чтобы не сказать хуже. Вы уже получили письма Н.К. от конца янв[аря] и знаете, как посеянная бот[аниками] мерзость продолжает распространяться. Истинно, черная рука послала этих двух негодяев. При самых неожиданных комбинациях будем наталкиваться на посеянное зло. Пусть Друг очень имеет это в виду и не доверяет кажущемуся затишью с их стороны. Н.К. прав, что можно думать о существовании прямого и глубокого заговора. Также характерно, что никаких последствий обещанного воздействия со стороны соотечественников Са[вада] не слышно. Конечно, по-прежнему отношусь спокойно к травле со стороны р[усских] отбросов, ибо нужно узнать всю шайку, весь гнилой материал должен быть обнаружен и отброшен. Важно то, что там, где нужно, все протекает прекрасно.

Радуюсь росту Отделов имени Р[ериха]. Получила письма от Группы Ж[ивой] Эт[ики], пересланные Порумочкой. Отвечу им всем вместе. Я завалена перепиской, и очень ответственной. Правильно, что Зиночка отказала давать д-ру Ас[ееву] отчет о пребывании и работе Н.К. Также я не поощряю слишком частое помещение статей Н.К. в его журнале. Не дала разрешения воспользоваться выдержками из моих писем для следующего выпуска. Считаю, он может выйти и без этого имени. Ведь положение там не лучше, нежели в Харб[ине], в смысле церковности, изуверства и зависти. Годного материала там нет, кроме самого Ас[еева]. Думаю, что в Болгарии собрался более интеллигентный класс, но время покажет. Конечно, трудно запретить печатать рецензию о том, что стало публичным достоянием. Потому, если Ас[еев] хочет писать о Прос[идингсах], пусть пишет, но представляет ли он себе, что книга эта на английском языке?

Прочла письмо Рубак[ина], видимо, он дельный человек; конечно, есть что покритиковать и в письме. Проекта его еще не просмотрела. Но об этом напишу позднее. Зиночка ответила ему прекрасно, именно то, что нужно. Также совершенно правильно пишет Зиночка о необходимости установления теперь же непосредственных сношений Чэрмана[233 - Chairman (англ.) – председатель.] нашего Комитета с Протектором и главами Пан-Ам[ерикэн] Юниона. Нужна кооперация. Также правильно предложение Модр[ы], чтобы наши друзья и авторитеты по Международному Праву написали статьи о различных аспектах Пакта и всего этого движения. Относительно ратификации Прибалт[ийскими] странами, кажется, вышло некоторое недоразумение. Наш К[арл] Ив[анович] Ст[урэ] не искушен в тонкостях дипломатического языка и, получив официальное сообщение, что Таллин[нское] Прав[ительство] выразило согласие на ратификацию Пакта, а затем официальную бумагу от Рижск[ого] Мин[истерства] Ин[остранных] Дел, что все три страны постановили действовать согласно в деле Пакта, решил на основании предыдущего сообщения Таллин[нского] Прав[ительства], что ратификация – дело решенное. На этой неделе он ни слова не пишет о Пакте. От Шкл[явера] тоже нет подтверждения об этой ратификации. Итак, нужно снова выяснять наши позиции. Знаю лишь, что в этих странах очень запуганы [родственниками] и боятся осложнений с ними в случае принятия Пакта. Характерно, что был запрос К[арла] Ив[ановича] об отношении [родственников] к этому Пакту! Всюду страх перед призраком! Да, дело Коо[ператива] – чрезвычайной важности для всего построения, для всех дел. Это нужно очень прочувствовать, тогда явится и находчивость, и возможности обнаружатся. Все дело в нашем устремлении и в нашем внутреннем горении. Когда мы сами зажжены, мы неизбежно зажигаем и приходящих в контакт с нами.

Также правильна беседа Зин[очки] с Моск[овым]. Тяжкий тип! Но все же лучше Шнарк[овского]. Оценила и присланную нам Гребенщиковым статью его о Преп[одобном] Сергии. Там есть перечисление недавно вышедших книг о Пр[еподобном] Сергии, и ни слова о книге «Знамя Пр[еподобного]». Характерно! Но письмо его ко мне, конечно, полно сладчайших уверений в любви и преданности – писатель! Упомянутых Зин[очкой] статей еще не получила.

Жду очень писем от моего огненного человечка. Хочу верить, родные мои, что Вы проявите всю душевную теплоту, все великодушие сердца и будете дружно сотрудничать в великом строительстве. Я так люблю всех Вас и так мечтаю видеть Вас счастливыми. Ведь у меня нет никого ближе Вас, ведь Лучи Вл[адыки] связали меня с Вами, и потому мне так больно каждое разногласие между Вами. И какое может быть разногласие в делах Вл[адыки], раз мы устремляемся в исполнении Воли Его? Какое может быть соревнование, когда все так различны и каждый имеет свои неотъемлемые накопления и способности. В глазах Вл[адыки] нет большего и меньшего, но лишь лучший и худший исполнитель Его Воли. Наиболее преданный и будет наилучшим исполнителем и наиболее близким Вл[адыке]. Так единое допустимое соревнование – это в преданности к Вл[адыке], выражающееся в лучшем и наиболее согласном выполнении всех Его Указов. Явите бережность к моему огненному человечку и не отяготите ее, много нужно ей выполнить, и не мешайте ей, ибо она следует определенным Указам. Все делается к обоюдному благу, к успеху общих дел и к преуспеянию каждого сотрудника. Успех Дел есть успех каждого из сотрудников. Так явим преданность Вл[адыке], Кто в кровавом поту стоит на Дозоре и с неистощимым терпением обращает в удачу все наши упущения и недомыслия. Сколько радости вкусит тот, кто не растратил этой драгоценной энергии, но сохранил каждую полученную им каплю и применил ее в Указанном направлении. Может быть, в час сердечной беседы мой огненный человечек передаст Вам, родные, Кто есть Вл[адыка], и Вы поймете все Величие, всю Мощь и Любовь и Самопожертвование этого Величайшего Духа нашей планеты.

Шлю нежность мою деткам. Обнимаю Вас, мои родные, и шлю весь огонь сердца, чтобы придать Вам силы в это напряженное, но такое строительное время. Мы стоим перед великими победами, от нас зависят их размеры и приближение. Время так кратко! Пусть ничто не будет упущено, пусть это будет нашим девизом.

Сейчас решили послать телеграмму Лепети с запросом о выставке и о том, нельзя ли ее аннулировать без враждебности.

Сейчас пришла почта европ[ейская], целый аваланш[234 - Avalanche (фр.) – лавина.] писем! Выходит книга Клизовского, исправленная мною. Учение пролагает себе путь.

Рубак[ину] писать не буду, но сообщу мои соображения Зиночке[235 - Фраза написана от руки.].

33. Е. И. Рерих – А. М. Асееву

27 февраля 1935 г.

«Urusvati»,

Naggar, Kulu, Punjab, Brit[ish] India

Многоуважаемый Александр Михайлович, согласно Вашей просьбе, отсылаю Вам выдержки из писем с подписью. Буду ждать обещанное письмо принципиального характера. Обращаюсь к Вам с просьбой обратить внимание на книгу А[лександра] Ив[ановича] Клизовского, которую Вы, несомненно, получите из Риги. Рукопись ее была просмотрена мною, и, должна сказать, книга эта крайне своевременна и является ценным вкладом в небогатую русскую оккультную литературу. Конечно, ввиду того, что книга эта должна была пройти через духовную цензуру, многое пришлось принять во внимание и весьма ценное изъять. Много усилий было употреблено А. И. Клизовским, чтобы добиться ее разрешения, но устремление и настойчивость всегда увенчиваются успехом. Книгу эту следует поддержать, она тоже издана на личные средства автора, с трудом им добываемые.

Очень буду рада, если Вы достанете удовлетворительный материал о Франчиа Ла Дью, но думаю, что, скорее, Вы будете уловлены в сети «Аморка». На эту организацию придется мне приоткрыть Ваши глаза. Скажу Вам совершенно конфиденциально. Особо худого в ней нет, и на страницах журнала можно встретить неплохие и даже прекрасные статьи. Сам Император неплохой человек, но с большой склонностью к бутафории и к тому, что мы называем в Америке «блёфф'ом»[236 - Bluff (англ.) – обман, блеф.], то есть, попросту говоря, к добродушному и безответственному надувательству, которое, конечно, часто дает вредные последствия. В Америке репутация его очень определенная и, конечно, всерьез его не принимают. Если хотите познакомиться с главою этого Общества Спенсером Луисом, или, как его называют, Императором, то нужно прочесть некоторые его труды, хотя бы о поездке его в Палестину и о Беспорочном Зачатии. Одно объяснение последнего таинства свидетельствует о том, что он никогда ни во что не был посвящен. Именно эта организация никакого непосредственного Водительства не имеет. Император Сп[енсер] Луис есть ее Альфа и Омега. Он держится на заграничных членах. Ну, об этом еще поговорим. Сейчас хочу лишь пробудить Вашу настороженность. Почта уходит, потому должна кончать. Всего светлого и радостного.

    Е. Р.

P.S. Можете поместить в Вашем сборнике оповещение, что «Тайная Доктрина» Е. П. Блаватской целиком переведена на русский язык Е. И. Рерих и готовится к изданию в Америке.

34. Е. И. Рерих – Э. Лихтман, Л. и Н. Хорш

27 февраля 1935 г.

Родной мой огненный человечек, спасибо за все сердечные записочки с пути. Очень недостает мне моего человечка, но дела прежде всего, и мы знаем, что зависит от успеха их. Получила описание свидания. Так радовалась, что Логв[ан] почувствовал устанавливающееся теплое отношение к себе, это очень важно. Сердце мое полно признательности, именно мужество Вашего сердца, родной Логв[ан], сделало возможным то, что казалось бы многим невозможным. Спасибо и за передачу малых подробностей, которые так показательны! Могу себе представить, как ему трудно нечто сокрыть от любопытствующих глаз, ушей и рук. Ведь он живет в стеклянном доме. Так понимаю, что он приветствовал некоторые предосторожности. Считаю, их следует придерживаться. Родные мои, близость сердец наших, устремленность и огненность, с которой Вы проводите Указания Вл[адыки], приведут нас к небывалой победе. Считаю дни до следующего назначенного дня. От правильного понимания столько будет зависеть. И Вальтера нужно очень обогреть и вдохнуть в него огонь понимания. Так правильно все, что пишет о нем Логв[ан]. Придется Вам, родные, очень пояснить ему, кто есть истинные доверенные, хотя в моем письме ответ на это ему уже дан. Это следует подчеркнуть ему, именно, мое письмо явилось ответом на его. Именно, нужно указать, что существуют разные степени приближения. Так Модр[а] при многих качествах своих не может пока что быть такой доверенной. Конечно, скоро нельзя будет скрывать от Модр[ы] о свиданиях Л[огвана] с Вальт[ером], но он должен понять, что он не имеет права передавать ей полное содержание бесед. Настояния ее в этом направлении лишь докажут ему, почему она еще не может быть в числе самых приближенных. Многое что следует растолковать ему. Также знаю, что обсудите с ним и все значение лекций и сколаршипов[237 - Scholarship (англ.) – стипендия. Здесь: денежный фонд для создания сельскохозяйственного кооператива на территории Внутренней Монголии.]. Это неимоверной важности.

Знаю, родные, что все необходимое будет Указано Вам, и все мысли мои сейчас вокруг Вас, стараюсь представить себе все Ваши действия, передвижения, речи и беседы сокровенные. Так ценю твердость и огненность моей Порумочки в проведении всех Указаний. Очень ярко представляю себе, как тяжко преодолевать врожденную инертность, соединенную с сознательным упорством в некоторых сотрудниках. Много чувствую и знаю, но сейчас нам нужно устремляться по главной линии и, насколько возможно, не углублять обсуждением многие странности. Время так кратко, и каждая секунда на счету, и должна быть утилизирована на построение прекрасного будущего. Знаю, родные, как огненно чувствуете это Вашим сердцем. Не скрою, тревожит меня Катр[ин], письма продолжаются, полные жалоб.

Сейчас на меня обрушился целый аваланш писем от наших Европ[ейских] групп. На днях должна получить книгу Клизов[ского]. Он в восторге от моего последнего письма к нему. Иентуся очень посмеялась бы над его описанием идеала женской красоты. Бедная, голодная душа! Ухватился за мое предложение обращаться к одной из Великих Тар. Между прочим, где-то в «Ниве» он нашел воспроизведение моего серовского портрета. Воспроизведение это ничего общего с оригиналом не имеет, ибо в свое время мы не разрешили вынимать его из-под стекла, и каким-то образом на всех воспроизведениях он лишен правильных теней и получился повернутым в обратную сторону. И вот с этого обезображенного воспроизведения он сделал рисунок и прислал его мне. Мы так смеялись! И копии с этого косоглазого рисунка распространяются между членами Общ[ества]. Как бы не пришлось согласиться, чтобы Св[етик] написал мой портрет! Хотя где взять для этого время! Между прочим, книга его наконец вышла. Он долго бился с духовной цензурой. Первый раз ему было отказано наотрез, но он продолжал стучаться, и, как всегда, настойчивость увенчалась победой. В конце письма он пишет: «Первая моя посылка будет Вам, главной моей Вдохновительнице и Руководительнице. Без Ваших указаний и Вашей помощи книга не получилась бы такой, какой она получилась. Самые лучшие и ценные места принадлежат в сущности Вам, между тем о Вас нигде не упомянуто, ибо не было на то Вашего соизволения. Некоторые места, взятые в кавычки, говорят лишь о каком-то неведомом источнике. Точно так же без содействия Высших Светлых Сил книга эта не увидала бы света, ибо усилия темных задержать ее были велики. Все это я сознаю, помню, и сердце мое полно благодарностью по адресу Помощников, как Зримых, так и Незримых…» Также пришло письмо от Ас[еева], ему удалось войти в контакт с каким-то русским, проживающим в Калифорнии, и от него он надеется получить все нужные ему сведения о «Тэмпль Артизан»[238 - «Temple Artisan» («Мастеровой Храма») – журнал, издававшийся общиной «Храм Человечества» (г. Алсион, шт. Калифорния, США) с июня 1900 г.] и, конечно, достучится и до бутафорного «Аморка». Нужно отдать ему справедливость, настойчивость у него большая. Пересылает мне копии получаемых им писем из разных мест, из которых видно, сколько душ ищут Света. Также переслал заметку из журнала «Зерно», помеченную еще 30-м годом, в Болгарии. В ней сказано об Общ[естве] последователей Р[ериха] и о том, что Учение дается через ученицу Учителя Мор[иа] г-жу Рер[их], которая живет в Индии. Интересно, откуда могла появиться в те годы такая версия! Между прочим, он в восторге от моего письма к Дукшинской и просит разрешения поместить выдержки из него о подвиге и о масонах в своем журнале. Пишет, что тираж его журнала настолько увеличился, что он думает выпускать его чаще. Пришло письмо и от Сераф[ининой], она, бедная, свалилась с лестницы и очень зашибла себе ногу, и посейчас она у нее не сгибается. В минуту острых страданий она мысленно обращалась ко мне и чувствовала немедленное облегчение. Засыпала в своем письме вопросами, но относящимися большею частью к значению восточных терминов, встречающихся в Учении. Я ее не так чувствую, что-то в ней мне еще не близко. Наш Мирон снова переписывается с группами в Европе, предлагая свои разъяснения по Учению. Ас[еев] ответил ему, что все статьи по Учению должны быть посланы раньше на усмотрение Е[лены] Ив[ановны]. Нужно быть очень осторожными с этим типом! Пришло трогательное письмо от Фосдика, но не слишком ли он уносится в «Облачную» Высь? Впрочем, энтузиазм прекрасен, но нужно уметь удержать равновесие при неминуемых падениях духа и спокойно выждать следующей волны подъема, которая так же неминуемо наступит, если накопления духа налицо. Об этих ныряниях духа моей Порумочке придется часто говорить и предупреждать. Также о том, что в первые дни и даже месяцы подхода к Учению все идут зажженным факелом и при первом наступившем падении духа, иногда в зависимости от атмосферических условий, утрачивают свой энтузиазм и часто даже совсем отпадают от Учения. Все такие души есть души с малым духовным багажом. Истинно, они как блуждающие огоньки и ценность их ничтожна! Ценно лишь глубоко продуманное значение подхода к Учению и постоянное устремление к самоусовершенствованию для преображения внутреннего человека, носителя истинного бессмертия. Преображения, которое откроет неисчерпаемый запас духовных сил и приведет к освобождению и овладению своею духовною творческою волею. Овладение действенной, именно творческой духовной волею и есть венец достижения – человек становится тогда в полном смысле творцом Мира.

Родная моя Порумочка, спасибо за присланные мои снимки, придется ими немного реабилитировать себя. На будущей неделе постараюсь ответить членам Группы Живой Этики. На очереди у меня уже 15 писем, на которые нужно ответить, причем Клиз[овский] уже снова прислал продолжение своей новой книги на просмотр. Очень устаю от писем. Но все же значительно двинула и переписку «Т[айной] Доктр[ины]». Мои «рыцари» живут дружно, стараются быть внимательными. У Светика по-прежнему продолжаются боли, и сейчас не может писать картин, болит шея и ключица. Выясняется, что недель семь тому назад он поскользнулся на снегу и упал вниз с большой высоты и, должно быть, сильно вытянул себе связки всей левой стороны. Конечно, меня все это тревожит, ибо он так похудел, хотя и слышу: «Не беспокойся!» Но Порумочка знает, как чувствует сердце матери, а ведь Светик – моя слабость. Каждое горе его так тяжко отзывается на мне. Жду описания деток и, если возможно, их новые фотографии.

Огненный мой человечек, мне кажется, что кто-то очень ревниво оберегает мою золотую головку.

Пора кончать. Родные мои, чуйте всю любовь мою и все доверие сердца. Так жду вестей!!

Жалею, что не могу выслать мускуса. На нашу просьбу выслать нам образец на пробу наш поставщик замолчал. Последнее время он стал нечестным и продавал нам второй сорт за первый.

Очень прошу моего человечка привезти мне белую бумагу без герба. Для многого это лучше.

35. Е. И. Рерих – Г. Г. Шкляверу

27 февраля 1935 г.

Дорогой Георгий Гаврилович, Ваши письма от 27 янв[аря] и 10 февр[аля] получены. Надеюсь, что Вы окончательно справились с Вашей простудой. Это письмо придет уже после отъезда мисс Э. Лихтман, и Вы будете знать все наши новости, так как, наверно, переговорили с нею о согласованных совместных выступлениях по Пакту и всему связанному с этим. Также Вы уже получили некоторые соображения по этому поводу в письме Святослава, потому не буду повторяться. На этой неделе я не имела от К[арла] Ив[ановича] сведений о дальнейшем продвижении Пакта в Прибалт[ийских] странах. Все, что Вы пишете о влиянии родственн[иков], право, изумительно! Пословица гласит: «Когда Бог наказать захочет – ум отнимет!» Именно ум отнят сейчас у большинства человечества. Все боятся и трепещут перед тем, что осуждено на гибель, и не замечают, что они принимают объятия мертвеца. Но чьи-то денежки заплачут. Интересно, как отнесутся теперь к ратификации Пакта Европ[ейские] страны после получения ими новой бумаги из Ст[ейт] Департм[ента]? Очень было удачно, что Вам удалось установить первую версию рассылаемого ими циркуляра, это дало нам возможность исправить многие упущения и пресечь темные подкопы. Конечно, на нашу милую Фр[анцию] я больших надежд не возлагаю, но Бельгия, первая собравшая Конвенцию по Знамени Мира[239 - Первая международная конференция, посвященная Пакту Рериха, проходившая 13–15 сентября 1931 г. в Брюгге (Бельгия). На этой конференции был разработан план пропаганды идей Пакта в учебных заведениях, были установлены контакты с Международным Комитетом по делам искусства и с оргкомитетом Конференции по ограничению вооружений.], могла бы сделать и первый жест в Европе, тем более что она героически противится трупному объятию. Нельзя ли там принажать через образовавшийся в Брюсселе Комитет? Н.К. очень огорчен якобы бездеятельностью нашего Европ[ейского] Центра.

Также из посланной нами телеграммы Вы видите, что мы обеспокоены проектированной выставкой из страны, представители которой так мелко [и] глупо допустили неприличное отношение к Н.К. со стороны безответственных хулиганов на столбцах своей газеты. У меня сложилось впечатление, что выставка эта была задумана с согласия Н.К., но из его письма от конца янв[аря] вижу, что он ничего о ней не знал и спрашивает, что сей сон означает? Были бы необъяснимы наши жесты дружелюбия после их неприличного молчания на все наши требования о принятии немедленных обуздывающих мер против хулиганской шайки. Нужно уклониться от этой выставки. Они должны понять, насколько глубоко оскорблены наши Американские Учреждения и все многочисленные Общества допущенными газетными пасквилями со стороны местных властей. Следовало бы напомнить им, как наши Учреждения устраивали их выставку и каким другом их древней культуры был Н.К., с какими дружественными намерениями посетил он их новую страну и как он был оскорблен в лучших своих чувствах допущенною травлею в их газетах! Ведь все их обещания воздействия есть и будут мыльными пузырями! Конечно, из этого заключим, что внутреннее разложение проникло и в их страну, но все же глупо так ронять свое достоинство, я думала, что они дальновиднее. Итак, скажем себе – еще одна маска снята и еще одна народность не выдержала испытания и осудила себя. Ведь сейчас, как я уже не раз писала, идет уплата по кармическим счетам, и удивительно наблюдать, как все предуказанное исполняется в точности. Каждому народу предлагалась помощь, но приняли ее лишь те, которые были указаны как ведущие, двенадцать лет тому назад. Так совершается Непреложный Закон Причин и Следствий. Пусть протекает река Кармы. Так и на этот раз голос Сен-Жермена прозвучал бы втуне.

Теперь о наших ближайших делах. Вы уже знаете о последних победах. Возвращение Дома есть истинное чудо. Остается отвоевать наше частичное освобождение от такс, но, конечно, это еще не выведет нас из трудного финанс[ового] положения, ибо накопились обстоятельства, которые мы должны погашать. Во всяком случае, уже великая победа, что мы будем в состоянии их погашать. Также все те энергии, затрачиваемые на отстаивание Дома, теперь будут обращены на изыскания средств для расцвета нашей культурной деятельности. Возможности, как я уже писала, велики, но тут надо явить терпение. Потому я снова обращаюсь к Вам с просьбою мужественно выдержать это время, сократив все расходы до минимума в нашем Центре и стараясь приработать себе что-либо на стороне. Если бы Вы знали все чудовищное напряжение и перегружение работою наших сотрудников! Я поражаюсь количеству достигнутого ими при минимальной помощи от секретарей, работа которых распространяется на несколько отделов, ибо не все отделы могут допустить сейчас такую роскошь, как секретарь! Наши сотрудники – истинно герои Духа!

Сообщили ли Вы состав Президиума, пересланный Вами мне, в Амер[ику]? Им это очень важно знать. Сейчас необходима полная осведомленность и согласованность Ваших действий с Америкой, ибо достижение наше есть Ваше облегчение. Вы можете им много помочь Вашими знаниями Международных Законов.

Встречали ли Вы в местных газетах отголоски харб[инской] галиматьи, кроме пересланной мне статьи из «Посл[едних] Нов[остей]»? Мы еще дикари, и потому возможна недостойная игра на почве этого невежества. Право, стыдно за своих соотечественников! Юрий пишет, что там многие горюют, что Н.К. уехал, но нужно не горевать, а действовать. И сейчас больше, чем когда-либо, ибо, лишь пресекая зло, где только оно появляется, можно продвигаться, иначе нас ждет гибель. Натиск тьмы силен, и нужно уметь встречать его дружными усилиями. Нужно закалять себя сейчас именно в бою. Так проявляйте особую деятельность и зоркость, чтобы не слагалось впечатления, что наш Центр впал в расстройство и начал утрачивать свою жизнеспособность. Верьте, что все, что возможно, будет сделано, и «претерпевший до конца спасен будет»[240 - Мф. 10:22.]. Мы окружены чудесами и знаем, что при доверии и при напряжении всех наших сил все приходит в последний час. Шлю Вам бодрость, которая живет в духе и сердце моем, ибо знаю предстоящие великие Победы!

Как здоровье Ваших родителей? Передайте им, пожалуйста, мой самый сердечный привет. Также и г-же де Во шлю лучшие пожелания. Будьте мужественны и помните, что с нами ничто не страшно, ибо мы – сужденные победители. (У нас накопилось много статей Н.К., не нужно ли Вам прислать их, может быть, их можно где-либо поместить?)

Итак, мужество, терпение и действие.

Всего светлого.

Книги «Добротолюбия», 5-й и 1-й тома получены.

36. Е. И. Рерих – К. И. Стурэ

28 февраля 1935 г.

Глубокоуважаемый Карл Иванович, письмо Ваше от 2 февраля получено мною. Вы пишете, что «ядро, посещающее с удовлетворительною ревностью разные группы Учения, состоит из 50 и 60 человек», – это прекрасно. И если бы из этого числа впоследствии выдвинулись шесть-семь человек с сознанием, твердо установившемся на Учении, со способностью в печати и с лекционной платформы возвещать Основы Живой Этики, то я считала бы это большим достижением. Также Вы пишете, что люди начинают уставать, ибо большинство из них служащие. Думаю, что главная причина в том, что большинство членов уже прошли первые ступени восторженного подхода к Учению и по оккультному закону начинают выявлять свою истинную сущность. Всегда нужно иметь в виду, что на первой ступени, в первые месяцы подхода к Учению, все идут зажженным факелом, окрыленные надеждою на немедленное развитие своих дремлющих духовных сил. Многие не дают себе отчета или же забывают, что лишь в крайнем напряжении всех сил достигаются пробуждение и последующая трансмутация внутреннего человека. Такие люди обычно не находят в себе силу духа противостать ныряниям духа, неминуемо следующим за каждым восторженным подъемом. Закон чередования ритма проходит во всем. На опыте знаю, как при первом наступившем падении духа многие утрачивали свой энтузиазм и часто даже совсем отпадали от Учения. Все такие души есть души с малым духовным багажом. Истинно, они блуждающие огоньки. Потому так ценно глубоко продуманное значение подхода к Учению и постоянное устремление к самоусовершенствованию для преображения внутреннего человека, носителя бессмертия. Преображение это открывает неисчерпаемый запас духовных сил и приводит к овладению своею духовною творческой волею – к этому венцу достижения. Достигший такого овладения духовной волею становится истинным сотрудником Благих Сил. И много сил нужно положить для такого преображения, но когда-то путь к нему должен быть проложен. Те единичные личности, которые выработали в себе духовное равновесие или самодисциплину и твердо следуют раз избранному ими пути, истинно могут быть названы устоями мира. Если мы осознали, что расширение сознания есть самое насущное, то и усталости нет, и мы ловим каждую минуту для внесения в сокровищницу нашу зерна знания и опыта. Потому, дорогой Карл Иванович, не следует огорчаться, ибо, истинно, «много званых, и мало избранных»[241 - Мф. 20:16.]. Понимаю, как трудно руководить взрослыми людьми, разного сознания и даже разного образования. Я предоставила бы им свободу в выборе тем для рефератов и не настаивала бы на обязательном посещении. Они не дети и должны понимать основы примитивной самодисциплины. Какое же духовное продвижение возможно без дисциплины! И правильно пишете Вы, что нужны осторожные касания и невторжение в карму. Истинно, нельзя насиловать. Путь может быть указан, предостережения могут быть даны, но это и все. Также я не мешала бы г-ну Фр[ейману], утверждающему, что он каждую ночь исполняет обязанности на Астральном плане. Ведь многие духовно развитые люди и особенно ученики Вел[иких] Учителей, несомненно, работают по ночам на Астральном и даже Ментальном плане, помогая своим близким и знакомым или же исполняя поручения Вел[иких] Уч[ителей]. Конечно, и сами Вы, Карл Иванович, принимаете участие в такой деятельности. Но нужно всегда иметь в виду, что медиумистические натуры больше запоминают такие ночные похождения свои в силу особого строения своего организма. Причина, почему люди, даже духовно развитые, сравнительно редко помнят свои действия на других планах, заключается в разнице вибраций между планами. Физический мозг не может запечатлевать с такою легкостью эти тончайшие вибрации, и, если начать часто насильственно подымать его вибрации, разрушение организма неминуемо. Можно чаще сохранять память своей ночной деятельности при достижении известной степени Агни Йоги, но тоже и для этого нужно соблюдение известных космических и прочих физических условий. Так, нужны чистота и гармоничность окружающей атмосферы и значительная высота. Лишь полный Адепт сохраняет полное сознание во всех своих трех телах и не ограничен в своих действиях, но и Он должен жить для этого в особых условиях. Книги Ледбитера дают полную программу для таких видений и похождений на Астральном плане, и читавшие их часто видят эти мозговые отпечатки, принимая их за действительность. Но, Карл Иванович, пусть лучше они думают, что они заняты такою альтруистическою деятельностью, что иногда совершенно правильно. Ваша главная задача – удержать людей от вреда насильственно развиваемого психизма по рецептам, щедро раздаваемым всякими псевдооккультными книжками, и от страшного вреда спиритизма. Пусть лучше изучают символику снов. Ведь каждое сознание имеет свои особые символы, часто означающие обратное для другого сознания. Сны так мало изучаются, а между тем правильная постановка такого изучения дала бы много ценнейших наблюдений. Но, как всегда, при этом необходима наличность честности, этого редчайшего качества. И, увы, на духовном или, вернее, психическом плане она еще реже!

Теперь должна признаться, что меня огорчила г-жа М[исинь] со своим креслом. Ведь каждый из нас, знавший Фел[икса] Ден[исовича], глубоко любит и чтит его память, но если кресло было избрано Самим Вл[адыкой] как Символ Его Присутствия, то, конечно, ничто другое не может стоять рядом. Это полная несоизмеримость! Неужели же нельзя найти иного способа почитания и памятования? Например, как достойно и прекрасно почтить дорогую память тем, что всеми мерами вносить атмосферу доброжелательства, согласия туда, где Фел[икс] Ден[исович] собирал, работал и горел во Имя Вел[икого] Вл[адыки]. Так мало людей, понимающих, что под развитым сердцем нужно прежде всего понимать расширенное сознание. Именно сердце есть престол СОЗНАНИЯ, а не сентиментальности, этого суррогата доброты. Характерно, что все восточники, говоря о высших сокровенных думах, всегда полагают руку на сердце, ибо они помещают Сознание в сердце.

То, что Вы пишете о Сераф[ининой], чувствую и я. И ее самоутверждение в огненности и солнечности ее натуры, должно быть, основано на ее гороскопе. Она ведь занимается астрологией. Для Вашего сведения скажу, что гороскоп личности редко совпадает с гороскопом истинной индивидуальности. Так часто дух, имеющий в гороскопе своей личности все огненные знаки, по основной сущности зерна духа может принадлежать к противоположной стихии, и наоборот. Огненность определяется именно по основному элементу зерна духа. Но, конечно, я еще не видела скульптуру ее духа и не спрашивала Вл[адыку], я всегда люблю раньше сама разобраться в людях. По-видимому, она очень привлечена Учением и может быть полезным сотрудником. Ведь людей так мало!!! Также лихорадка к учительству очень характерна для новичков, и эту ступень приходится пережить и знать. Сама знаю по себе, как вначале мне хотелось поделиться со всеми тою радостью, которая жила в сердце моем, и лишь на опыте убедилась, как осторожно нужно раздавать зерна Учения. Хорошо, что она в переписке с Вами, это придаст ей некоторое равновесие.

Прекрасны все Ваши постановления, касающиеся условий выбытия из членов, и правила, выработанные для несостоятельных членов. Именно, все должно быть заработано. Каждая ссуда должна быть возвращена работою.

Как обстоит дело с Общ[еством] под предводительством г-жи Пятс? Как прошли лекции по философии? Так хотелось бы развить отдел лекций по разным отраслям знания. Радуюсь тому, что Вы пишете о Валковском, что он взял себя в руки. Он мне очень симпатичен. Что его маленький дружок? Давно ничего не слышу о г-же Иогансон. Не занята ли она новым делом, у нее всегда много задумано. Очень радуюсь выходу книги А. И. Клизовск[ого]. Но еще не получила ее. Буду рекомендовать ее друзьям. К сожалению, среди русских читателей подобных книг немного.

Буду рада услышать о дальнейшем движении Пакта в Прибалт[ийских] странах. Так хотелось бы, чтобы Великое Знамя охраняло любимые страны. Ведь в книгу Просидингсов вошла, к сожалению, лишь половина всех полученных прекрасных мессаджей[242 - Messages (англ.) – послания, приветствия, вести.]. Может быть, удастся выпустить и второй том. Все это показывает, как эта идея проникает в сознание народов. Между прочим, у меня накопилось много статей Н.К., хочу отобрать и послать Вам несколько, может быть, они могут быть прочтены членам Общ[ества] и даже помещены в местных журналах или газетах. Также с медленной почтою пошлю Вам копии некоторых писем для Вашего осведомления. Если найдете нужным, прочтите членам Общ[ества] по своему усмотрению.

Ввиду того что некоторые члены Общ[ества] прислали мне свои карточки, посылаю свою. Карточка любительская и переснята друзьями даже не с негатива, но с карточки, но она интересна тем, что на ней запечатлена моя аура. Снята эта карточка моим сыном в 25-м году[243 - Вероятно, год указан ошибочно. Снимок с аурой Е. И. Рерих сделан в 1924 году, о чем имеется запись в дневнике от 6 марта 1924 г.], когда мы жили в Дарджилинге. Окна комнаты выходили прямо на север, на величественные Гималаи, на вершину Канченджунги. Конечно, аура моя, будучи лиловой, или, иначе говоря, пурпуровой, в силу быстроты своих вибраций трудно уловима, но Вел[икий] Вл[адыка] хотел запечатлеть ее и помог этому. Снимок сделан около 12 часов дня при полном дневном свете, причем мы не знали о готовящемся проявлении. С удовольствием прислала бы Вам более ясную фотографию, но дело в том, что я никогда не снимаюсь, и потому даже любительских фотографий у нас почти нет, или все они так миниатюрны, что еще труднее разобрать. Нужно кончать. Шлю Вам самые лучшие мысли и прошу передать сердечный привет ближайшим сотрудникам. Всего самого радостного и светлого.

Духом с Вами.