Голубая гадюка в разгадке тайны «шпиона»

Голубая гадюка в разгадке тайны «шпиона»
Елена Владимировна Медведева

В архивах известного астронома Владимира Раевского его приёмная дочь Люба обнаруживает черновик обращения отца к главе СССР. Это не просто письмо, это крик души человека, всю жизнь подвергавшегося преследованиям и провокациям со стороны органов безопасности. Он – талантливый ученый, специалист в области звёздной астрономии, его именем даже называют малую планету Солнечной системы. Казалось бы, какое отношение к шпионской деятельности может иметь «звездочёт»? Однако «опекуны» из спецслужб продолжают отслеживать его каждый шаг, подозревая ученого в шпионаже.

В своём обращении профессор Раевский просит защитить его и его дочь от преследования. Эта просьба заставляет Любу заняться расследованием причины, по которой они представляют опасность для государства…

Сходство действующих лиц романа с реальными людьми является случайным.

Елена Медведева

Голубая гадюка в разгадке тайны «шпиона»

Предисловие

Опасная соседка

Я и предположить не могла, что из состояния депрессии, развившейся до мыслей о суициде, меня выведет встреча с голубой змеёй. Я увидела её жарким июньским днём на своём окружённом могучим лесным массивом дачном участке. В ожидании строителей, помогавших мне в благоустройстве дома, я решила разбросать под деревья и кусты два довольно высоких холмика плодородной земли, доставшейся мне от прежнего владельца. Горки были тщательно укутаны прелой травой, мелкими сучьями и строительным мусором. Раздевшись до пояса, я взяла в руки вилы и начала собирать всю эту гниль в большие целлофановые мешки. Я снимала слой за слоем голыми руками – так было удобнее. Пот лил градом, но я решила, во что бы то ни стало добраться до плодородного перегноя. Наконец показалась рассыпчатая чёрная земля. Я взяла лопату и первым делом начала раскидывать её на затвердевшие комья глины возле забора: надеялась, что они зарастут травой. Я люблю уголки дикой природы, на которых трава по пояс, пестреют полевые цветы, буйно разрастаются кустарники, гнутся под тяжестью плодов старые яблони, упираются в небо верхушки елей. И только в небольшом палисаднике радуют глаз садовые цветы – роскошные пионы, да на нескольких грядках растут компоненты моей любимой окрошки. Так выглядел мой участок, и только эти две злосчастные кучи портили его вид.

Работа над первой горкой уже подходила к концу, как вдруг из-под земли взвился вверх ярко-голубой шнур диаметром в два средних пальца. Змея! Тогда я не знала, к какому виду относится этот редкий по окрасу экземпляр. Позднее, проведя час-другой в сети, выяснила, что в покрытых прелой травой и строительным мусором кучах чаще всего поселяются гадюки. Именно среди них встречаются мутанты по цвету чешуи. Не знала я и о том, как следует себя вести при встрече с гадюкой. Думаю, что на мои последующие действия повлиял сериал про супергероя Синдбада, который я смотрела перед сном. Не про Синдбада-морехода из сказок Шахерезады, а про независимого квалифицированного специалиста, оказывающего помощь спецслужбам разных стран, если их цели соответствовали его убеждениям. Я нанесла молниеносный удар лопатой. Мелькнуло что-то красное, возможно, кровь, змея изогнулась дугой и скрылась под землёй. С того дня передний план моих мыслей заняла проблема, как избавиться от гадюк. Я была уверена, что это не единственная змея на моём участке: четыре года здесь никто не жил. Помимо зарослей, рядом речка, небольшая канава и изобилие лягушек – любимой пищи гадюк и ужей.

Ещё совсем недавно меня мучили совсем другие проблемы, слившиеся в чёрную полосу моей жизни. Проблемы, весьма сходные с теми, которые переживает в период кризиса большинство простых граждан, за исключением, пожалуй, убийства молодой женщины, родной тётки моей внучки Оксаны.

История 1. Смерть на унитазе

Вчера я впервые подумала о том, что знаю, как выглядит смерть. Четыре месяца борьбы с недугами убили во мне, казалось, неистребимый оптимизм. Сначала это был перелом со смещением правой руки, что для владелицы домашнего зоопарка явилось настоящей катастрофой. Особенно, если учесть, что за полгода до этого случился перелом пальцев левой кисти, и левая рука ещё окончательно не восстановилась.

Затем мной овладела странная болезнь, похожая на грипп, сопровождающийся сразу всеми возможными осложнениями. Странной я называю эту болезнь потому, что ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы полностью овладеть моим организмам. Я проходила мимо аптеки, не испытывая никаких признаков простуды, когда вдруг совершенно внезапно полило из носа, запершило горло, заболела голова и начался жар. Мне оставалось пройти всего сто метров до дома школьницы, которой я даю частные уроки по физике. Тысяча рублей для меня деньги не лишние, так что я зашла в аптеку, купила все средства первой помощи при простуде и, взяв себя в руки, решила не отказываться от заработка. Мне удалось продержаться полтора часа и не оконфузиться, но как только, наскоро распрощавшись, я шагнула в кабину лифта, меня начали сотрясать приступы ужасного кашля, защемило сердце, и я потеряла сознание. Не помню, как пришла в себя, как добралась до дому. От лекарств, на покупку которых ушли тысячи, становилось только хуже – во рту горечь, голова кружилась так, что с постели я могла встать лишь на четвереньки.

Я слышала о том, что, когда люди предчувствуют смерть, у них возникает желание съездить на родину и встретиться с теми людьми, рядом с которыми они провели свое детство и юность. Я не была в своём родном городе на Волге Ярославле более тридцати лет, и вдруг мне очень захотелось узнать, что стало с моей школьной подругой Аллой Харик, весёлой выдумщицей и хохотушкой. Мы очень дружили, и я помогла Алле устроить личную жизнь. В юности я почему-то пользовалась успехом у спортсменов. Среди них был Валентин, чемпион Европы по стендовой стрельбе. Когда он понял, что в отношении меня, девушки, имевшей статус «“окорительницы мужских сердец», у него шансов практически нет, он согласился на предложение переключить своё внимание на мою подругу. Вскоре состоялась их свадьба. Интересно, где они сейчас, в какой стране нашли пристанище? В том, что Алла эмигрировала, я не сомневалась. Но не потому, что она не любила свою Родину. Просто Алла была непоседой, обожала приключения и постоянно жаждала перемен.

У нас с Аллой была в классе общая подруга Аннет, девочка примечательная не только аристократической красотой, но и своим происхождением. Мать Аннет была потомком древнего княжеского рода, а отец – сыном красного командира, который спас честь Аниной бабушки при экспроприации её поместья большевиками. По настоянию матери юную княжну решили выдать замуж за иностранца. Я хорошо запомнила многократно повторяющуюся сцену: мы с Аллой приходим к Аннет в гости и видим следующую картину: за кухонным столом сидит молодой венгр (серб, поляк, немец и т. д.) и под руководством будущей тёщи взбивает крем для торта. Но вышла Аннет замуж за сына московского профессора, а после развода на почве ревности уехала в Италию.

Кроме двух близких подруг Аллы и Аннет, я запомнила лица и имена только трёх своих одноклассников. Вадим Ямпольский был гением и одновременно прагматиком. Узнав, что отец нашей одноклассницы Тани по прозвищу «доска два соска» метит на высокую должность замминистра химической промышленности, он посватался к девушке сразу после школы. Вскоре вместе с её семьёй переехал в Москву, где стал студентом химфака МГУ. Ещё один мальчик по имени Федя Оболенский запомнился своей неординарной внешностью: у него были такие огромные, окаймлённые загнутыми ресницами синие глаза, каких я больше не видела в своей жизни. Закончив аспирантуру, Федя защитил кандидатскую и начал преподавательскую деятельность на кафедре математики в моём университете. В те времена, когда для поступления в вуз надо было пройти через олимпиады, мы с Федей встречались довольно часто, так как работали в приёмной комиссии. Он сильно постарел, но его большие глаза по-прежнему искрились оптимизмом, он всегда был весел, остроумен и вполне доволен жизнью.

Однако жизнь распорядилась так, что июнь 2015 стал месяцем преждевременного ухода из жизни тех людей, с которыми в прошлом я находилась в довольно тесном контакте. В холле университета я увидела букет красных гвоздик под обрамлённым траурной рамкой портретом профессора Оболенского. Как и многие кандидаты наук, не защитившие докторскую, но активно работавшие в университете по разным направлениям, Федя занимал должность профессора. И одним из первых шагов руководства по реализации преобразований стал запрет занимать эту должность людям, не имеющим учёной степени доктора наук. За этим распоряжением последовала череда инфарктов, смена места работы на больничные койки. А Федино сердце оказалось самым слабым и не перенесло непредвиденного удара судьбы.

Но самой неожиданной и загадочной стала внезапная смерть молодой женщины по имени Алина, младшей сестры первого мужа моей дочери Кристины и крёстной моей внучки Оксаны. В юном возрасте красавица Алина, поздний ребёнок, которым так гордились её родители, связалась с наркоманами. Их было так много в нашем микрорайоне среди молодёжи, что избежать общения было практически невозможно. Наркоманом был и первый бойфренд Алины Тёма, живший этажом ниже.

О том, что любимая дочь больна, родители узнали после того, как Кристина обнаружила её, посиневшую и без сознания, на полу в ванной комнате. Несколько лет предпринимались тщетные попытки вырвать Алину из когтей страшной зависимости, но ничего не помогало: бывшие дружки-наркоманы частенько наведывались в уютную благоустроенную квартиру и шарили по шкафам в надежде найти ценные вещи, которые можно продать и купить дозу. Наконец, отец Алины принял радикальное решение – они уезжают из Химок в дальнее Подмосковье, где ему, бывшему заместителю директора крупной мебельной фабрики, представилась возможность открыть филиал.

Производственные дела постепенно налаживались. Подводили только рабочие из местных, частенько впадавшие в запой. И тогда по предложению Алины решили нанять гастрабайтеров. Среди этих непьющих и не боящихся тяжёлого труда парней был и будущий муж Алины Женя, выходец из Казахстана. У Алины неожиданно проявились организаторские способности, и она вполне справлялась с должностью заместителя своего отца. А Женя был околдован – черноглазая красавица, да ещё и хозяйка. О наркозависимости Алины он узнал позже, когда её родители дали согласие на их брак. Но его стараниями срывы наступали редко, да и то не вследствие приёма наркотиков. Просто иногда у Алины появлялись признаки депрессии без видимых на то причин, и она надувалась пивом до потери сознания. После развода Кристины и её брата Алина не отказалась от бывших родственников – дружила с моей дочерью и зятем, обожала Оксану. Заходила в гости и к нам. Называла нас ласково «тётя Люба и дядя Антон», признавалась в тёплых чувствах и уважении.

Молодая цветущая женщина! Мать шестилетней девочки. Женя нашёл её мёртвой на унитазе. Она была совершенно голой, по округлым плечам струились пряди мокрых волос.

Женя долго не мог поверить в смерть любимой жены. Как он плакал на похоронах! Алина и в гробу выглядела красавицей. Однако на все вопросы о причинах смерти и он, и родители Алины отвечали неохотно. Смерть наступила от внезапной остановки сердца. Следов наркотика экспертиза не обнаружила, и в качестве причины смерти указали острый приступ тахикардии вследствие сердечной недостаточности. На шее покойницы был белый шарф, скрывавший довольно заметную опухоль, о которой в заключении не было сказано ни слова.

Как-то, прогуливаясь со своей собакой – акитой Хатико по газону у стадиона “Новые Химки”, я прошла мимо двух занимавшихся распитием пива странных мужиков неопределённого возраста. Один длинный, как жердь, тощий, кожа до кости, огромные синие глаза блестят, как у наркомана. Возраст неопределённый, но далеко не старик. Вполне возможно, что в молодости был красивым парнем, но сейчас выглядел, как смерть с косой.

– Это он, он её замочил. В душе. Если бы она не переехала на Левый берег, я бы не допустил… – произнёс длинный странную фразу, но, заметив меня, умолк.

Его слова произвели на меня тяжкое впечатление. Несомненно, речь шла о женщине, проживавшей в том же микрорайоне, что и Алина. Правда, я не расслышала, где было сделано ударение в слове “в душе”, что могло радикально изменить смысл сказанного. Но почему-то подумала об убийстве, совершённом в ванной комнате. Хотя мать Алины и говорила, что у дочери была куча болезней, упругое тело молодой женщины, гладкая кожа, ясные глаза свидетельствовали о том, что злоупотребления молодости не подорвали окончательно её здоровье. Во всяком случае, на сердце Алина никогда не жаловалась.

Однако видимых причин подозревать, что это было убийство, у меня не было. Муж обожал Алину и их ребёнка. Собственницей квартиры, в которой они жили, была теща. И, зная её характер, Женя вполне мог опасаться, что в случае преждевременной смерти жены его выставят на улицу. У старшего брата Алины могло возникнуть желание стать единственным наследником, но на убийство сестры он вряд ли был способен. Тем более что Павел жил с новой семьёй в Сочи. Кто-нибудь из старых дружков-наркоманов? Алина наверняка поделилась бы этой проблемой с Кристиной. Но на эту тему не было сказано ни слова.

На девятый день со дня смерти Алины Кристина и ее муж Олег вместе с Женей, с которым их связывали дружеские отношения, поехали на кладбище. Возле могилы собралось довольно много друзей и родственников покойной. На обратном пути Кристина заехала к нам и показала фотографии.

– Кто это? – спросила я, заметив в толпе длинного, тощего парня, того самого, которого я приметила у стадиона.

– Этот? Бывший сосед Алины Тёма. Он очень её любил, но родители не давали им встречаться. Они подозревали, что именно он посадил её на наркотики и что он обворовывает их квартиру.

– Ужасный урод! Доходяга!

– Это он теперь стал таким: окончательно спился. А в юности был очень красив.

– Недавно я слышала его разговор с собутыльником. Этот доходяга говорил о том, что кто-то замочил женщину на Левом берегу.

– Ты хочешь сказать, что он имел в виду Алину? Вряд ли. Он не знал её адрес и даже на похоронах не был.

В Химках у меня был один знакомый, с которым я могла бы поделиться своими мыслями. Этот бывший участковый микрорайона Левый берег, майор полиции в отставке – фигура весьма колоритная. Из органов уволился, подрабатывает дворником в кулинарном училище, внимательно читает прессу, философствует и критикует политику руководителей всех рангов. От майора Васильева я узнала, что ради статистики полиции гораздо выгодней указать причиной смерти несчастный случай, чем расследовать убийство. Впрочем, я об этом догадывалась и без его комментариев. В качестве примера майор Васильев рассказал мне две истории.

– У лебединого озера в Химках подрались двое парней. Один другому лицо разбил, сломал нос. Пострадавший наклонился над водой, чтобы смыть кровь, а второй подкрался сзади и хрясть его трубой по затылку. Ударил просто так, со злобы, но рана оказалась не совместимой с жизнью.

– Мне кажется, что в наше время любой человек, подсевший на боевики, может легко убить. Думаю, что, защищаясь, и я смогу.

– Не сможете. Противник Вас опередит.

– А если у меня будет пистолет?

– Он прибегнет к хитрости: предложит решить дело миром и разойтись по-доброму, протянет Вам руку, а потом ловким приёмом сломает Вам кость.

– Сразу видно, что Вы, в отличие меня, не смотрите сериалы. Я, как постоянный зритель, давно усвоила, что стрелять в нападающего надо без промедления. Ну, а чем закончилась история с убийством на лебедином озере?

– Судмедэксперт констатировал смерть от наполнения лёгких водой. Правда, давно это было. А совсем недавно на остановке напротив размозжили голову бомжу с Украины. Мужик этот на лавочке ночевал, а добрая продавщица из соседнего магазина подкармливала его. Он воевал, всю афганскую войну прошёл, но, видно, пошло что-то в жизни не так… За что убили, не знаю, но в официальных документах в качестве причины смерти указали травму головы вследствие падения со скамейки.

Последующие события, казалось, не имели никакого отношения к внезапной смерти Алины, но, как выяснилось позже, только на первый взгляд.

История 2. Ползучий страх

“Яд кобры действует мгновенно. Человеком вдруг одолевает сон, мутнеет сознание, а потом наступает паралич. Однако в Индии змей считают священными тварями, и кобры каким-то особым чутьём отличают хозяев и никогда их не кусают. Деревенские дети вместо куклы или плюшевого мишки берут в постель живых змей. Мне довелось побывать в Индии во время праздника змей. Центральную площадь небольшого города под грохот барабанов и пронзительное звучание труб заполняли люди. Затем вся толпа двинулась к храму. После ритуального омовения пойманных накануне змей выпустили на улицы и во дворы. Люди приветствовали их, осыпали лепестками цветов, угощали молоком, топлёным маслом, поджаренным рисом, яйцами, кусочками мяса, жёлтым имбирём и благодарили за спасение урожая от грызунов. Праздник продолжался до глубокой ночи. Многие брали змей в руки и даже набрасывали себе на шею. И, как ни странно, в этот день змеи никого не кусают”.

Это отрывок из моего романа, который вскоре материализовался в моей повседневной жизни. В детстве и юности я страдала фобиями, в которых мне даже теперь стыдно признаться. В двенадцатилетнем возрасте я очень переживала за форму и размеры своего носа. Вообще-то нос был вполне нормальный, но мне казалось, что я выглядела бы лучше, будь он чуть-чуть покороче. Каждый день я измеряла длину своего носа линейкой, и её увеличение в пределах даже половины миллиметра причиняло мне жестокие страдания. Хорошо, что в то время в нашей стране о пластических операциях было почти ничего не известно, иначе я бы свела с ума своих родителей просьбами укоротить мой нос.

В более позднем возрасте возникла боязнь метро и лифта. Во-первых, мне казалось, что меня обязательно прихлопнет автоматическая дверь, и я, как сумасшедшая, врывалась в вагон или кабину. Во-вторых, в случае внезапной остановки я начинала задыхаться и терять сознание. Эти симптомы исчезли сами собой, когда я осознала, что ради приличного заработка мне придётся по несколько раз в день ездить в лифте и достаточно часто в пригородных поездах.

В течение долгих лет фобии не возвращались. Не возвращались до того дня, когда я увидела на своём дачном участке голубую гадюку. Вообще и других причин для страхов и переживаний было не перечесть: слухи о том, что льготников из Подмосковья лишат права бесплатного проезда по Москве, панические настроения среди пенсионеров в связи с ростом налогов на недвижимость, что заставило многих выстроиться в длинную очередь для деприватизации своих квартир, ожидаемое увеличение оплаты коммунальных услуг, прекращение индексации пенсии и заработной платы в связи с инфляцией, безумные цены на ягоды и фрукты и так далее и тому подобное.

Но самое главное то, что я попала под сокращение, причём совершенно несправедливо. Как и во всех вузах, в нашем университете образование и наука подменялись имитацией бурной деятельности. Руководство настойчиво требовало активизировать работу в направлении получения соответствующих бумажек. И в апреле я получила авторское свидетельство на программу, позволяющую оценить сейсмостойкость строительных сооружений. Пришлось попотеть, исправляя некоторые недочёты, и совершить две-три дополнительные поездки в патентное бюро. И зачем я только послушала Антона, посоветовавшего оставить не более двух авторов?! Это, по его мнению, повышало шанс на положительное решение. В результате я не включила в число соавторов директора института, за что и поплатилась. Решение о выдаче ещё одного авторского свидетельства, как недавно выяснил Антон, было принято в марте. Не получила я сертификат, по всей вероятности, по вине почты, поэтому и не указала его в отчёте о выполнении индивидуального плана.

Конечно, очень обидно, что эта моя работа не была принята во внимание. И кто из молодых сможет заменить нас, опытных педагогов?! Во всяком случае, некоторые из тех, кто остался на кафедре, просто не адекватны. Один эксперт по выявлению юных талантов двух слов связать не может, другая погрязла в ортодоксальном православии и даже внешне выглядит, как прихожанка из позапрошлого столетия. Правда, эта молодая “старая дева” лучше всех решает сложные задачи по предмету. Но при этом после длительного творческого отпуска, во время которого она занималась наукой на кафедре теоретической физики МГУ, не выдала ни одной статьи.