Мятежные ангелы

– Ни за что. Просто так.

– Понимаю… – с необоснованной злобой со стороны окружающих мне приходилось сталкиваться неоднократно.

– Мои родители здесь никому не нравятся. А ещё у меня куча братьев и сестёр. Вон одна из них.

К нам подошла маленькая светловолосая девчушка, чем-то похожая на Ангела. Она без тени смущения принялась меня разглядывать – совсем как недавно её брат.

– Это мальчик или девочка? – спросила она.

– Это мой друг! – с гордостью ответил Ангел, и от этого слова у меня потеплело в груди. Так меня ещё никто не называл. – Не обижайся на неё. Ты, и правда, немного смахиваешь на девчонку, но дерёшься круто.

– Отец научил. Там, где мы раньше жили, моих родителей тоже не любили. А братьев и сестёр у меня, наверное, ещё больше, чем у тебя.

– Так не бывает, чтобы больше! – с уверенностью возразил он.

По пути мы болтали о всяких пустяках. Ангел рассказывал мне о наших соседях, я ему – о прочитанных книгах. А ещё – как называются деревья, цветы, птицы, которые попадались нам на пути. Меня удивило, что эти простые сведения стали для него открытием.

– Ты так много знаешь… – с уважением отметил он. – Старшая сестра пытается учить меня читать, но пока плохо получается. А теперь можно вообще этому не учиться. У меня есть ты – если что, расскажешь.

Классное место оказалось большим тенистым парком – действительно, очень красивым. Мы отметились на всех деревьях, на которые только можно было залезть. Потом Ангел показал мне настоящую пещеру – скорее всего, это были остатки каких-то подземных коммуникаций, но нам она показалась вполне сказочной. Прямо какая-то пещера Али-Бабы, в которой непременно должен храниться клад. Так оно и оказалось: там у моего первого в жизни друга был припрятан запас сладостей и настоящая рогатка.

– Об этой пещере никто не знает, – важно сообщил он.

– Это хорошо, – согласился я. – Здесь можно прятаться от людей.

– Я сам здесь иногда прячусь от этих… А тебе-то зачем? Ты драться умеешь…

– Не все вопросы можно решить кулаками, как сказала однажды моя мама.

– Когда она такое сказала?

– Когда папа учил меня драться.

– Много она понимает… – фыркнул Ангел. – Хотя… Девчонки все такие.

– Почти все. Моя старшая сестра любит драться, – я вспомнил нашу недавнюю битву за книгу, которую она всё равно не стала бы читать, но пыталась отобрать из вредности. Книгу я отстоял, но от отцовского ремня это меня не спасло.

– И кто кого?

– Отец – нас обоих, – вздохнул я.

Мы ещё долго бродили по парку, наблюдая за белками. Ангел показал мне ручей, через который был перекинут небольшой ажурный мостик. Мы нашли газету, смастерили из неё кораблик и пустили по ручью. Так незаметно прошёл день… Опомнились мы, когда уже почти стемнело.

– Пора уже… – с досадой заметил Ангел. – Меня мои уже обыскались. Да и тебя, наверное, тоже.

– Если вообще заметили, что меня нет дома.

Во дворе нас встретила симпатичная молодая женщина, которая выглядела разгневанной.

– Где ты шлялся? – накинулась она на Ангела.

– Гулял с другом, – он указал на меня. – Он как следует врезал тем придуркам из второго подъезда, что всегда ко мне пристают!

– Не ругайся, – механически сделала ему замечание мать, переводя взгляд на меня. Очевидно, я ей понравился. Каким-то чудом мне даже после драки всегда удавалось сохранять приличный вид. – Слава Богу! Наконец-то ты подружился с нормальным мальчиком. А теперь – прощайтесь. Твоего друга, наверное, тоже заждались к ужину.

Как я и предполагал, моё отсутствие было обнаружено в тот момент, когда я переступил порог квартиры.

– Где ты был? – накинулась на меня мать.

– Гулял в парке с другом, – честно ответил я.

– Не ври! – отец гневно стукнул кулаком по столу. – Откуда у тебя мог взяться друг, если ты целыми днями сидел дома?

Да уж, логика железная. И, можно подумать, я только и делаю, что вам вру.

– Твой ужин на столе, – сказала мать, утыкаясь в журнал.

Я молча поел, автоматически поблагодарил её и, в свою очередь, уткнулся в книгу, завесив лицо волосами. Волосы являлись постоянным предметом семейных сцен. Родители всё хотели их остричь, а я сопротивлялся. Так можно было от всех отгородиться и чувствовать себя «в домике». И братьям-сёстрам становилось весьма затруднительно подглядывать в книгу.

– Иди спать, – велел отец. – Зрение портишь.

А когда слушают музыку, то портят слух – выходит, так? Зачем тогда они хотят отдать меня в музыкальную школу? Я сам слышал, как мать говорила отцу, что на новом месте нужно будет меня туда записать.

– Надо наконец-то подстричь его, – оторвалась от журнала мать.

– Не надо, – я шмыгнул за шкаф, но вспомнил, что хотел спросить об одной вещи. – Мам, пап, а сколько мне лет?

– Ты, что, не знаешь, сколько тебе лет? – возмутилась мать.

– Вы никогда мне не говорили…

– Тебе скоро исполнится шесть, идиот! Бегом мыться и спать!

Спать так спать… Вот как интересно получается: сами ничего не скажут, а начинаешь спрашивать – так сразу «идиот». Думают, если я читать умею – со мной и говорить не нужно. А в книгах не пишут, сколько мне лет. И многое другое тоже не пишут. Помню, был похожий случай, когда я был выпущен родителями во двор в футболке и шортах старшей сестры – своей одежды у меня в детстве вообще не было. Какие-то девочки подняли меня на смех: где твои бантики, почему у тебя причёска, как у мальчика? Так я и есть мальчик, говорю. А они мне: нет, не может быть, посмотри на себя – разве мальчики такими бывают? Я посмотрел, сравнил себя с ребятами на улице – действительно, было не очень похоже. Пришёл домой, попытался себе бантик завязать. Отец увидел, психанул, отвесил подзатыльник. Мол, что ты делаешь, придурок – ты же мальчик! Я возмутился: разве мальчики такими бывают – в розовых шортах с оборочками? Отец пробормотал что-то вроде «мал ты ещё, чтобы взрослым перечить», отвесил мне ещё один подзатыльник и ушёл. Было больно и очень обидно.

– Почему он назвал меня придурком? – спросил я у старшей сестры. – И кто же я всё-таки – мальчик или девочка?

– Ты – мальчик, а придурок – наш папа, – вздохнула сестра, которая выглядела очень грустной. Она рассеянно гладила меня по голове, но было заметно, что думала о чём-то своём. Во двор больше идти не хотелось. Я путался у всех под ногами, и, в конце концов, меня отправили спать – совсем как сейчас. В любой сложной для родителей ситуации иди спать – таков был девиз нашей семьи.

Спали мы на полу, на матрацах. Моё место было между двумя старшими и двумя младшими братьями. Засыпал я быстро – так велико было желание поскорее проснуться и освободить своё личное пространство от присутствия горячих сопящих тел. Смогу ли я уснуть сейчас, освобождённый даже от собственного тела, которое просто лежит себе мёртвым грузом, не отягощая своими потребностями сознание? И, если смогу, будет ли мне суждено проснуться?..

Как ни странно, уснуть мне удалось. По крайней мере, некоторое время моё сознание оставалось отключённым. Пришёл я в себя от ощущения тепла на лице – очевидно, солнечный луч, проникнув в палату через окно, скользнул по моей щеке. Поначалу это было довольно приятно, но вскоре стало слишком горячо для моей чувствительной кожи. Пришлось смириться – я не имел возможности не то, что задёрнуть шторы, но даже попросить об этом. Вскоре в коридоре послышались шаги. Скрипнула дверь.

– Доктор, как он? – это снова пришёл Гром. Знал бы он, как я обрадовался возможности хотя бы услышать знакомый голос!

– Пока без изменений.

– Что же всё-таки случилось?