Катька Мазила

Вопрос был весьма банален, поэтому Аня очень удивилась, когда Катя замялась. Та просто не знала, что говорить, не скажешь же, что ее работа быть содержанкой у Влада.

– Она художница, – подал голос Влад.

– Правда? – оживилась Аня, – а вы уже выставлялись?

Они поговорили о выставке, про которую Аня, как оказалось, ничего не слышала.

– Ах, как жаль! Я так люблю выставки.

Весь следующий день они почти не расставались, Влад даже отказался от обычной послеобеденной порции секса, чтобы совершить поездку в горы. Поездку предложил Никеша, обронив, что знает кабачок повыше, в горах, где не только подают замечательный шашлык и цыпленка табака, но и очень вкусное домашнее вино. Идею моментально подхватили, решено было ехать. Но больше всех горела энтузиазмом Катька, она горы никогда не видела, о чем и заявила с милой непосредственностью.

Ее свежесть и наивность, когда она давала себе волю, не опасаясь окрика или насмешливого взгляда, нравились Ане, видевшей далеко не первую подружку Влада, и находившей, что вот эта, совсем еще девочка, лучше и естественнее всех прежних его пассий.

Аня предупредила ее, что горы, куда они едут, это не совсем горы, лишь предгорья, пусть не ждет никаких величественных громад. Но то, что Катя увидела, привело ее сначала в бурный восторг, потом в тихое и задумчивое восхищение.

– Тебе не нравится? – удивился Влад, видя ее задумчивость, почти печаль.

– Здесь прекрасно, я хотела бы пожить тут месяц или два.

– Зачем? – развеселился он, – ты быстро бы тут соскучилась, посмотри какая глушь, и до моря далеко.

– Да, моря жаль, но здесь так живописно! Мне совсем не было бы скучно, я бы вот этот вид написала, и этот.

– Какие виды, что с тобой? Ты же портреты пишешь.

– Не только, – тихо проронила она, – не только портреты.

– Как тебе Аня? – спросил Влад ее ночью.

– После того, что говорил ее муж, я думала увидеть мегеру какую-нибудь, а она славная и добрая. Чем он не доволен?

– Ты про Никешу? – развеселился Влад, – собственно говоря, недоволен он собой, женился дурья башка, теперь расхлебывает. Говорил ему, не женись, чего тебе так просто не живется? Не послушал, куда там, любовь у него бессмертная была! А через год любовь выветрилась, одна тоска осталась.

– Да почему тоска?! – перебила его, не выдержав, Катька, – живет с хорошей женщиной, радоваться надо, а не тосковать!

Влад хмыкнул и скептически посмотрел на нее.

– У тебя, как и у всех баб, один брак на уме, как бы мужика побогаче и поуспешнее заарканить.

Катька хмуро посмотрела на него.

– Что плохого в браке?

– Да все! Туда не ходи, так не делай, с друзьями встречайся только в ее присутствии, и вечное: дай денег, дай денег! Только идиот может мириться с такой жизнью. Анька твоя распрекрасная мужу никуда ходить не дает, сама не ходит и ему не дает!

– Почему, она же нам про выставку рассказывала.

Влад только головой покрутил, услышав этот детский лепет.

– Его от всей этой интеллигентщины тошнит! Ему бы в баньку, или в кабак, да чтобы девочки веселые были, готовые радоваться жизни, а не ее смысл искать! Короче, завяз мужик в этом браке, как в болоте.

– Так развелся бы, – возразила Катька, понимая, что мораль в данном случае читать бесполезно.

Можно было бы, конечно, спросить, чего же этот Никеша не женился на такой веселой, пустоголовой девчонке, о которой тоскует? Зачем взял в жены умную, образованную женщину? Но спрашивать она не стала, предвидя, что услышит в ответ очередную глупость, выдаваемую за знание жизни.

– Не знаю, почему он не разводится, может, привык к Аньке своей, а может жалко ее. Он ведь только с виду такой ушлый, а сам кисель молочный!

В последний день Кате хотелось еще раз осмотреть все места, которые успели ей полюбиться. Нечего было и думать, что Влад согласится опять поехать в горы, он и так вчера вечером ворчал, что даже самые вкусные шашлыки не стоят такой потери времени. Замечание более чем странное, ведь он на отдыхе, на что другое нужно ему это время?

Побарахтаться в море ей удалось почти столько, сколько хотелось, но вот выбраться еще раз в город, побродить по некоторым его улицам Влад ей не дал, потащил в койку. Но перед самым отъездом Катя улизнула от своего строгого хозяина, словно собачонка, шмыгнувшая в подворотню. Влад послал ее вниз, ему вдруг захотелось пива, не пил его никогда, а тут ему понадобилось срочно, просто не мог дальше жить без глотка хорошего пива. Пока она скользила взглядом по многочисленным пивным бутылкам, отыскивая нужную марку, ее окликнула Аня.

– Ой, как хорошо, что я тебя встретила, я думала, вы уже уехали, у тебя есть несколько минут? Пойдем, поболтаем в баре за чашечкой кофе?

Катя заколебалась, соблазн был велик, но кроме грозящего ей гнева Влада, останавливало еще то, что у нее, кроме как на пиво, не было ни копейки денег, Влад ей никогда не выдавал на карманные расходы, полагая, что так он ее лучше проконтролирует.

– Пойдем, ну что ты? Я приглашаю, значит, я и плачу, – мигом догадалась о ее проблемах Аня.

Кофе оказался превосходным, она в баре, хоть он и гостиничный, была в первый раз, как-то не получалось у них с Владом заглянуть сюда.

– Знаешь, я тобой восхищаюсь! – выпалила вдруг Аня, заставив ее вытаращить в изумлении глаза.

– Я ведь немного знаю характер Владислава. Чтобы с ним жить, надо быть рабой бессловесной, без единой мысли в голове, а ты ведь как-то с ним уживаешься, вот я и удивляюсь.

Катя вздохнула.

– Да нет тут ничего удивительного, и уж тем более достойного восхищения. Мне негде жить, я детдомовская. Сначала жила в общежитии и работала на стройке, существовать, конечно, можно было, многие так живут, и ничего, а я не смогла. При такой жизни не может быть и речи ни о каком творчестве. В общем, я дошла до ручки, даже утопиться подумывала, тут и подвернулся Влад. Характер у него не из легких, но он дал мне возможность работать, устроил выставку, обещал еще одну. Видишь, не все так просто.

Аня задумчиво помешивала уже остывший кофе.

– Я замужем, но мое положение не намного отличается от твоего, я должна играть по правилам мужа. До замужества я работала редактором в одном крупном издательстве, мне очень нравилась моя работа, и я долго не могла успокоиться, когда муж потребовал уволиться оттуда. Ему кажется, что посещения магазинов, парикмахерских и болтовни с приятельницами вполне достаточно. Если бы не мой Аленький Цветочек, то я, может быть, ушла бы от него.

– Кто, кто? – переспросила удивленная Катя.

– Моя маленькая дочка, ей три года, зовут Аленка, а я зову Аленьким Цветочком. Отца она просто обожает, разве могу я лишить ее такой любви?

– Надо же! А мне Влад не сказал, что у вас есть ребенок.

– Так он и не знает, наверное, – хладнокровно ответила Аня. – Дома он у нас никогда не был, мы видимся только в общественных местах, куда я ребенка, естественно не беру. Разговор на эту тему тоже никогда не заходил, потому, что тема эта ему глубоко не интересна.

Катя вспомнила, с каким апломбом Влад говорил об этой супружеской паре, в полной уверенности, что все о них знает и понимает, и насмешливо покачала головой, но не Влад ее сейчас интересовал.

– Ань, скажи, а такие семейные отношения они что, вообще у всех? Никто не живет нормально?

– Да почти и нет. В большинстве семей, по моему наблюдению, один из супругов давит на другого. Нормальные семьи, это где люди уважают друг друга, ценят чувства и желания другого, но это такая редкость, я тебе честно скажу. Что, навела я на тебя уныние?

– И о чем же вы сплетничали? – ехидно спросил ее Влад, когда она наконец вернулась к нему с бутылкой пива.

– Аня рассказывала мне о своей дочке Аленке, она зовет ее Аленьким Цветочком.