Путь Святозара. Том первый

– Не плачь, матушка, ведь нынче праздник, – сказал он ей.

Отец уже садился за стол, и мать увидев это поспешила к своему сиденью. Лишь она отошла от наследника, как он вновь почувствовал слабость и, чтобы не упасть поспешил сесть.

« Что это со мной, сегодня?» – испугано подумал Святозар, а подняв, как и все чашу медовухи лишь едва ее пригубил. И когда ядристая медовуха разлилась по телу слабость вроде отступила. Наследник взглянул на правителя, но тот был так сердит, близко сдвинутые брови говорили о его недовольстве, и Святозару показалось, что отец недоволен именно порывом сына.

Наследник попытался заговорить с правителем, но тот, по-видимому, не желая его слышать, остановил речь сына взмахом руки и устремил взгляд на гусляра. А после и вовсе подозвал Храбра, да посадил его между собой и Святозаром, показав всеми своим видом, что обижен и не желает с ним говорить. Святозар еще малеша смотрел на отца, и пожав недовольно плечами, взял чашу да отхлебнул еще немного медовухи, а когда наставник прямо-таки вырвал ее из рук наследника и вовсе повесил голову, не очень понимая, что в его поступке могло так задеть правителя. И чтобы хоть как-то развеять неприятное ощущение принялся слушать сказанье гусляра Соловья: « ДажьБог прародитель восурского народа и Жива Богиня весны возродили землю после Великого Потопа. И сошли воды с Мать-Сыра-Земли и потекли они в реки и окияны, и впитались они в Мать-Сыру-Землю, а там где не впитались, потекли и родники, и ключи, и ручьи, образовались озера и болотца. Выглянуло солнце, и ожила, зацвела, заблагоухала Мать-Сыра-Земля. А Богиня Жива шла по ней и разбрасывала цветы по пригоркам. Останавливалась подле деревьев, и, расставив широко руки, над ними, вытрясала из своих ладоней белые, желтые, розовые цветы. И такая Жива была молодая, такая пригожая, что полюбилась она ДажьБогу и соединила их Любовь – Лада-матушка в браке. И славили и радовались восуры обручению Живы и ДажьБога, ибо пришла на землю весна и тепло. Да пели, да величали восуры имена светлых своих Богов из века в век!»

Святозар слушал гусляра, наслаждался его голосом переливчатым и даже не заметил, как задремал. Перед глазами его поплыл густой и плотный туман, и ощутил он, что идет сквозь него, раздвигая его руками, ни впереди, ни позади ничего не видно, лишь чувствует наследник чье-то злобное, тяжелое дыхание, да липкие испарения, проникающие вглубь тела. Осторожно ступает по земле Святозар, пробиваясь вперед. И наконец, видит, что туман вроде как становится не плотным, редким, и вскоре совсем, слабее, пропадает. Святозар вышел в поле, покрытое густой, зеленой травой, а потому полю гуляет девочка-отрок, лет одиннадцать-двенадцать. У девочки светлые волосы, сплетенные в две длинные косички и венок из полевых цветов на голове. Девочка та и не далеко, и не близко, вроде бы хорошо ее видно, да лица не разглядеть. Девочка собирает цветы и плетет еще один венок, и хотя не слышно, но чувствует Святозар, что она поет, чистая и светлая та песня, такая, же как ее душа. А позади девочки лесок. Вдруг из него выскочил громадный волк, остановился, взглянул на нее и начал тихо подкрадываться. Да, нет то не волк, то вурколак, видно как у него задние ноги в коленях сгибаются вперед, словно человек шагает. Вурколак перекувыркнулся через пень, что стоял невдалеке, и вот уже идет сам человек, тихо ступает по земле, смотрит наследник в лицо вурколака и узнает его: темная кожа, длинные до плеч седые волосы и такие же седые усы, да злобное выражение лица. Обернулся Нук, взглянул на Святозара своими черными, волчьими глазами и подло ухмыльнулся, а потом, подошел к девочке. Хочет наследник к девочке броситься бежать, да не может, хочет ей крикнуть, да изо рта лишь стоны вырываются. Видит Святозар как подошел Нук к девочке, как всполошилась дитя, венок из рук выпустила, головку руками прикрыла, да ротик открыла, кричит верно. Наново было дернулся наследник помочь, спасти дитя, и вновь ничего у него не выходит, словно ноги у него к земле приросли. А Нук вдруг упал в траву да обратился в змею, да та змея большая, черная. Стала змея приподниматься, как бы вставать на хвосте, а на спине у нее расправился капюшон, и увидел Святозар, что с капюшона не него не мигая смотрят глаза Нука. Змея стала жалить девочку в ноги, в длинное цветастое платье. Дернулся наследник, и почувствовал как резко обо, что-то ударился, словно упал.

Святозар открыл глаза, он сидел за столом, опершись о локоть, и положив голову на ладонь, да весь дрожал. Сердце гулко стучало в груди, кружилась голова, и ему казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Наследник помотал головой и привалился спиной к спинке сиденья, тяжело вздохнул. И вдруг резкая боль пронзила грудь и сердце, пот выступил на лбу, руки и ноги ослабли, и Святозар услышал, как рвется в груди сердце на месте пореза, услышал, как рвется рубец на груди и почувствовал, побежала кровь из раны. Он на мгновение закрыл глаза, и испуганно подумал: « Надо набраться сил и выйти из зала, чтобы не испортить праздник». Наследник посидел еще немного, но чувствуя, что скоро кровь окрасит белый кафтан в алый цвет, наклонился к Ратибору и сказал:

– Ратибор, помоги мне выйти из гридницы. – А когда дружинник изумленно взглянул на Святозара, добавил, – мне, что-то не хорошо, надо воздухом свежим подышать.

Ратибор утвердительно кивнул головой и поднялся, следом встал наследник, и едва покачнувшись, двинулся за дружинником.

– Святозар, ты куда? – строго спросил правитель.

Наследник ухватился рукой за высокую спинку сиденья, чтобы не упасть, и, обернувшись, чуть слышно молвил:

– Отец, я выйду во двор на немного, подышу свежим воздухом. Тут очень жарко. И не тревожься, Ратибор меня проводит.

– Ратибор, – громко обратился к другу правитель. – Вернись на место, а наследника проводит Храбр.

Святозар видел, как недоуменно глянул на правителя Ратибор и вернулся к своему месту, а сам не стал спорить с отцом, так как чувствовал, что еще чуть-чуть и другам правителя придется уносить его из гридницы на руках да медленно пошел из зала. Наследник шел не спеша, придерживаясь за спинки сидений, ощущая, как подгибаются колени, и трясутся ноги, временами легкая дымка покрывала глаза. Наконец-то выход из зала. Слуга открыл дверь, а Святозар выйдя из гридницы, остановился и закачался туда-сюда.

– Ну, так, что пойдем, выйдем на площадь… чё ли, – сказал вышедший следом Храбр.

Наследник едва развернулся к наставнику и упал тому на плечо, да заплетающимся языком протянул:

– Храбр, скорей веди меня в светлую комнату, а иначе я упаду в обморок.

Наставник подхватил Святозара, как то испуганно дохнул, и тихо спросил:

– Что, что с тобой Святозар, мальчик мой? – И приобняв наследника за стан повел к светлой комнате, а немного погодя добавил, все с нарастающим беспокойством в голосе, – может тебя Святозар отвести в опочивальню… Погляди, мальчик да ты весь в крови…. У тебя верно рана открылась. Давай я позову, кого из слуг и мы отнесем тебя в твои покои.

– Не надо, я сейчас войду в комнату, и заговорю, и мне сразу… сразу станет легче, – протяжно растягивая слова, ответил наследник, когда они подошли к светлой комнате.

Святозар протянул руку, открыл дверь и наставник почти внес его туда, осторожно усадив на нагакское сиденье.

– Храбр, ты выйди, подожди меня в коридоре, мне скоро станет лучше, и я вернусь на пир. Ничего не говори отцу, не расстраивай его, – побелевшими губами попросил наследник.

Наставник как– то странно глянул на Святозара, и добавив:

– Я побуду в коридоре, – вышел из комнаты, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Как только Храбр покинул комнату, наследник дрожащими руками расстегнул кафтан и рубаху, да положив пальцы на рану, стал читать заговор. Вскоре рана стянулась рубцом, однако лучше себя чувствовать юноша не стал. Все также кружилась голова, дрожало тело. Святозар собрался с силами и прочитал заговор на выздоровление. Вроде бы немного спала дрожь, и почти прошло головокружение, осталась лишь слабость, да сердце внутри тела еще гулко ухало. Наследник снова прочитал заговор, но слабость не прошла, лишь сердце застучало ровнее и тише.

Внезапно дверь комнаты открылась, и на пороге появился правитель. Он стремительным движением руки прикрыл за собой дверь, и, приблизившись к Святозару, взял табурет, сел напротив, да тревожно оглядев наследника с ног до головы, вопросил:

– Что, случилось с тобой сын? У тебя, что раскрылась рана?

– Отец, зачем ты пришел? Оставил гостей, мать. Что они подумают? – прошептал наследник, закрыл глаза и вздрогнул всем телом.

– Что с тобой, Святозар? Да, в конце концов, объясни мне…. Пришел Храбр и сказал мне, что у тебя, наверно, открылась рана и ты весь в крови, – весьма строгим голосом повторил свой спрос правитель.

– Отец, мне очень плохо…Очень.. и у меня нет сил тебе, что-либо рассказать. Позволь мне передохнуть, а позже я все поведаю, – слабым голосом вымолвил наследник.

Святозар устало открыл глаза и посмотрел на встревоженное лицо правителя, да вымучено улыбнувшись, пояснил:

– Поверь мне, отец, я не совершил ничего дурного. Но если ты не хочешь, чтобы мне стало, хуже позволь, отдохнуть.

– Хорошо… хорошо… – торопливо произнес правитель и потрогал голову сына. – Я попрошу Храбра, чтобы он тебя проводил, а попозжа подойду к тебе.

– Да, отец, – согласно кивнул головой Святозар, и поднялся, все еще надрывно покачиваясь. Правитель придержал сына за руку, да помог ему выйти из комнаты. В коридоре прохаживаясь из стороны в сторону их поджидал Храбр, он беспокойно осмотрел сначала правителя, перевел взгляд на наследника и вздохнул.

– Храбр, друг мой, прошу тебя, проводи Святозара до его опочивальни, и побудь с ним пока не придет Борщ, а затем возвращайся в гридницу. Да, и прежде зайди ко мне в опочивальню и переодень кафтан, твой как я погляжу весь в крови моего сына, – проронил Ярил.

Наставник без слов подошел к наследнику, приобнял его за стан, и, качнув головой, словно выражая тем движением недовольство, повел Святозара в его опочивальню. Лишь только наследник и Храбр переступили порог опочивальни, юноша высвободился из сильных рук последнего, подошел к своему ложу и повалился на него не раздеваясь и даже не разуваясь, да тяжело задышав, содрогнулся всем телом и сомкнул очи.

– Святозар, да ты, что обутый, да в ложе, погоди, я помогу тебе разуться, – вымолвил Храбр и принялся снимать, сапоги с наследника, а после расстегнул кафтан да рубаху и осторожно снял их придерживая всяк миг тому голову.

Наследник лежал с закрытыми глазами на спине, совсем обессиленный и только почувствовав, как наставник отирает ему кровь влажной тряпицей, тягостно протянул:

– Брось Храбр, не трогай меня, у меня все внутри болит, словно палками били. Мне надо отдохнуть и тогда мне станет лучше, – да немедля погрузился в сон.

Его разбудил правитель, он бесшумно вошел в опочивальню сына, и, подойдя к нему, пощупал голову. От неожиданности Святозар подскочил на месте и сел, сонно посмотрев на отца.

– Как ты? – встревоженным голосом, спросил правитель.

– Теперь все хорошо, отец, – поспешно ответил наследник.

– У тебя вся грудь в крови, – заметил правитель и показал на запекшуюся кровь на теле сына.

Святозар поглядел на грудь и проведя по кровавому следу пальцем, молвил:

– Да, Храбр, пытался оттереть, но мне было так плохо, что я попросил его оставить меня в покое.

– Может баню натопить, чтобы ты помылся? – заботливо поинтересовался правитель.

– Да, наверно, отец, хорошо бы баню натопить… я буду тебе благодарен, – согласно откликнулся Святозар, все поколь слабым голосом.

Правитель тотчас развернулся и, подойдя к двери, открыл ее, он выглянул в коридор и сказал, обращаясь к слуге:

– Борщ, будь добр, мальчик мой, сходи, натопи баню, для сына моего, ему хочется обмыться, – и неторопливо, закрыв дверь, вернулся. Ярил взял с сиденья чистую рубаху, подал Святозару, и добавил, – одень, сынок, а то мне смотреть больно.

Пока наследник натягивал рубаху, и оправлял ее, правитель, медленно опустился на его ложе и спросил:

– Теперь ты, можешь объяснить мне, что с тобой произошло?