Свободные и счастливые

– Я, наверное, сумбурно объясняю, – забеспокоилась соседка, – Для меня-то это уже само собой разумеющееся. Ещё есть датчик температуры, он сам настраивает комфортный режим в помещении. Ещё – автоматический очиститель воздуха. Всё это спрятано в стенах, больше не нужны никакие батареи или что там раньше было, кондиционеры?

И всё-таки это любопытно. Я совершил небольшое путешествие во времени. И оказался в новом мире. Фантастика. До сих пор не могу до конца в это поверить. Машины с автопилотом. Энергия из воздуха. Вот только с путешествиями на Марс как-то по-прежнему не очень.

– Как вы, Герберт? Я видела сюжет о вас в Сети. Врачи рассказывали, как испробовали какое-то новое лекарство на человеке, сорок лет пролежавшем в коме, и оно подействовало всего за два дня. Потом показали вас. Вы были очень бледны и лежали без движения, а ваше лицо напоминало восковую маску. А следующие кадры – вы, уже бодрый и полный жизни, взволнованно разговариваете с врачом. Как здорово, только подумайте! Вас вернули к жизни, а вы помогли современной медицине шагнуть вперёд и убедиться в эффективности лекарства!

– Что-то не помню, чтобы я на это соглашался, – мрачно заметил я. Не зря мне казалось, что я стал невольным участником эксперимента.

– Ну конечно, как вы могли согласиться, когда вы лежали в крио-камере, не приходя в сознание! – рассмеялась она.

Смешно. Действительно. Чего это я?

– Что за крио-камера? Заморозка?

– Да. Вы прекрасно выглядите. Молодо и свежо.

Тут я подумал, что и Джулия выглядит слишком хорошо для своих пятидесяти с лишним лет. Я бы дал ей максимум сорок, никак не больше.

– Вы тоже используете разные крио-процедуры? На вашем лице почти нет морщин.

– Да, конечно. Правда, они довольно дорогие, но раз в год я могу себе это позволить.

Джулия наконец вспомнила про чай. Она повернулась к аппарату и протянула мне чашку густого тёмного напитка с ароматом манго. Быть не может! Почти нормальный чай. Я думал, здесь теперь пьют только чай из травы.

– Спасибо. Вкусный чай.

– На здоровье, Герберт! – разулыбалась хозяйка. – Вот, берите ещё, пожалуйста, печенье и злаковые тосты. И виноградный джем. Или вы больше любите из маракуйи?

– Благодарю, мне всё равно.

Чтобы спокойно поесть, я перевёл стрелки разговора на собеседницу, поинтересовавшись, как у неё дела и чем она живёт. Она, забыв про чай, тут же принялась без остановки болтать. О том, как она любит животных и как ей нравится её работа ветеринаром, вот только дома у неё нет зверушек, потому что она часто пропадает на работе до поздней ночи, а потом ещё спешит в центр помощи бездомных собакам и кошкам, которых, впрочем, с каждым годом становится всё меньше. О том, что она всегда мечтала о большой семье, но не сложилось: детей нет, муж таинственным образом исчез двадцать лет назад, и с тех пор она посвятила свою жизнь работе.

Услышав про мужа, я чуть чаем не подавился. Сам не понимаю, почему, но меня это известие сильно взволновало.

– Как исчез?

– Сколько раз я задавала себе этот вопрос, вы бы знали, Герберт! Он не мог уйти и бросить меня, он меня очень любил. И даже если бы захотел расстаться – обязательно бы сделал это по-человечески. Он не мог просто сбежать. И убить его не могли. В тот год как раз перевелись все преступники, и официально наступила Сатья-юга, да и не было у него врагов.

Любопытно. Контранархисты как раз говорили, что преступников убили двадцать лет назад. Так, может быть..?

– А что, если он сделал что-то плохое перед исчезновением..? Вы думали об этом? Может, нарушил какой-то закон?

– Почему вы спрашиваете об этом? Вообще-то да, было там одно нехорошее происшествие… Знаете, у нас тогда был сложный период, мы влезли в кредиты… я лечилась, пыталась забеременеть… И мой Эдвард подделал документы, подделал наши паспорта и изменил фамилии. Он знал, как это всё происходит, сам работал в этой сфере. Уж не знаю, что он там ещё придумал, да только кредиторы от нас отстали. Официально у них на нас ничего не было. Хотя они грозились докопаться-таки до правды при помощи полиции… А через три месяца он пропал.

– Так это их рук дело! Кредиторов и полицейских?

– Что вы, что вы, – отмахнулась Джулия. – Я же говорю – как раз в тот год наступила новая эпоха. Немыслимо, чтобы кто-то совершил такое преступление, так как преступников на свободе просто не осталось.

– Да почему вы так в этом уверены?

– Я это точно знаю, Герберт. И как бы мне ни было больно, я никогда никого не обвиняла в исчезновении мужа. Вероятно, с ним случилось какое-то страшное несчастье. Это было летом. Может быть, он утонул в реке.

– Утонул в реке? Но это же абсурд!

– Почему абсурд? Мой Эдди любил купаться, и делал это при каждом удобном случае.

– А вы слышали что-нибудь про убийства преступников в тюрьмах?

– Это же просто сплетни, Герберт. Ну что вы. Сплетни, которые распускают обиженные подростки и алкоголики, потому что им больше не дают свободно пьянствовать и буянить.

Просидев у соседки ещё десять минут, я вежливо распрощался и продолжил свой путь в магазин. Моя ненависть к новой эпохе усилилась. Проклятое время! А Джулия – просто наивная дура, которой заботливо вложили в голову «правильные» убеждения. Совершенно очевидно, что её мужа тайком убили, как «неподходящего» новому миру человека, как преступника, несмотря на то, что он даже в тюрьме не сидел и не был осуждён. А она улыбается, верит всему, что ей говорят, и твердит какую-то чушь о том, что он утонул.

В сильном волнении я чуть не налетел на прохожего, который тут же извинился и доброжелательно улыбнулся мне – так широко, будто рекламировал зубную пасту! Я почувствовал сильное желание выбить ему все эти белоснежные, безупречно ровные зубы. Теперь я знаю почти наверняка: улыбки этих людей сделаны из крови тех, кто улыбаться так и не научился и посмел хоть в чём-то не соответствовать идеалу «золотой эпохи». Да, разумеется, подделывать документы и скрываться от кредиторов нехорошо – но разве человек, решившийся на это, заслуживает смерти?

Я знал. Я всегда знал, что с этим обществом что-то не так. Кругом одна фальшь. Красивая блестящая обёртка, внутри которой вместо конфеты скрывается комок ноябрьской грязи.

***

Я много раз думал – а что, если Марта всё-таки осталась жива в той аварии? Ей сейчас должно было бы быть чуть больше семидесяти лет. Что, если она переехала жить за границу и просто не знает о моём пробуждении? Или, быть может, наоборот – знает. И специально не напоминает о себе, боясь моей реакции? И сама попросила врачей солгать мне о её смерти? Представляю, как ей было бы тяжело вновь меня увидеть. Наверное, она так бы и не решилась встретиться со мной, боясь заглянуть в мои глаза и обнаружить в них недоумение – кто эта пожилая дама с морщинистой кожей и седыми волосами? Нет, это не моя прекрасная, молодая, тонкая и гибкая рыжеволосая Марта!

А я – как бы чувствовал себя я? Да, я бы обнял её – а что потом? Время безжалостно. Страшно видеть любимую женщину, подошедшую к финальной четверти жизни, в то время как сам ещё вроде бы молод. Даже если она регулярно проходит все эти крио-процедуры и хорошо выглядит… Но я всё равно бы встретился с ней. И мы стали бы жить вместе, я относился бы к ней с заботой и уважением, как к матери. Ухаживал бы за ней. Слушал бы её истории из жизни. И мне сейчас не было бы так пусто. Хотя… Может быть, она снова вышла замуж, и сейчас рядом с ней – какой-нибудь ворчливый старик? Как я сам, только с седыми висками.

Бред, бред! Она мертва. Она погибла в тот солнечный летний день сорок лет назад. Я один. Абсолютно один в этом чужом холодном будущем.

Мои родители меня, конечно, не дождались. Мой товарищ умер несколько лет назад. И соседка – единственный человек, который меня помнит. Интересно, есть ли кто-то ещё? Из тех, кого я знал, и кто ещё жив? Я начал хаотично перебирать в памяти имена. Впервые за несколько месяцев я вдруг ощутил жгучую потребность найти хоть кого-нибудь. Поговорить по душам об этой «золотой эпохе», без улыбок и масок. Выяснить, на самом ли деле всё так плохо – или я просто отношусь к этой «идиллии» предвзято? Действительно ли мужа соседки убили, как и других преступников – или это не более, чем сплетни? Правы ли контранархисты в своей борьбе – или это всего лишь шайка вечно недовольных «революционеров», из тех, кто только и умеет, что ломать, не думая, чем это всё обернётся, и как потом всё отстраивать заново..?

Я выписал на листок список имён и зашёл в Сеть. Поисковые системы и социальные сети равнодушно предлагали мне совсем не те лица, которые я ожидал увидеть. Двоюродный брат. Племянница. Коллега. Ещё один коллега. И ещё один. Подруга жены. Брат жены. Приятель. Ещё один. Никого. Никого. И куда они все делись? Имена, что ли, все поменяли? Или умерли от старости в свои всего лишь семьдесят лет – при современном-то уровне медицины? Странно.

Наконец, пролистав десятки страниц социальных сетей, я понял, в чём дело. Их сотни. Даже тысячи. Виртуальных профилей. С одинаковыми именами и фамилиями. В разы больше, чем в моё время. В Сети за эти сорок лет стало так тесно, что никого знакомого в этой пёстрой толпе так просто не отыщешь. И на первые сотни мест выходят страницы современной молодёжи. Видимо, они активно продвигают их и раскручивают, а старики уже давно потеряли интерес ко всей этой виртуальной гонке?

Я откопал в ящике стола потрёпанную телефонную книжку. Принялся звонить. Нет сигналов, нет гудков, нет признаков жизни. Да, наверное, и номеров-то таких больше нет, и домашних телефонов давно не осталось. Может быть, ещё действительны те мобильные номера, что были записаны в моём старом телефоне? Может быть. Но телефон сгинул под грудой покореженного металла сорок лет назад. Что ещё мне остаётся? Бродить по знакомым местам и наугад звонить в квартиры бывших друзей и родственников, пытаясь вспомнить нужную? И надеясь, что они не переехали, не умерли..? Сомнительное удовольствие.

Однако в конце концов мои поиски в виртуальном пространстве увенчались успехом. Мартин. Семьдесят два года. Мой приятель с работы. С фотографии мне улыбался весёлый, жизнерадостный дедушка, обнимающий двух молодых красоток на залитой разноцветными огоньками сцене. Это он! Точно он! Я листал ленту фотографий и тоже невольно улыбался. Вот он в ночном клубе. Вот он танцует, размахивая руками. Вот он с бутылкой виски. Молодец! Он, похоже, ничуть не изменился. Возраст его не изменил. Он даже стал ещё большим психом, чем раньше.

Отлично. Это как раз такой человек, которого я хотел найти. Написать ему? Позвонить? А, вот он и адрес указал. Пожалуй, лучше сразу отправлюсь к нему в гости. Чтобы не отвечать на лишние вопросы.

***

Взъерошенный дедушка с яркими, живыми глазами бодро распахнул дверь, после чего на целую минуту завис, потерял дар речи и просто разглядывал меня округлившимися глазами. Осознав, наконец, что это действительно я, мой приятель из прошлого воскликнул хриплым голосом:

– Господи Иисусе! Твою ж дивизию! Герберт!!!

Я улыбнулся и зашёл в квартиру.

– Япона мать, я сегодня ещё не пил! И галлюцинациями не страдаю! Ты как это с того света вернулся?!

– Марти! – я крепко его обнял и похлопал по спине, – Ты молодец! Отлично выглядишь для своих лет. Вовремя завязал с выпивкой?

Вместо ответа хозяин махнул рукой, приглашая меня в комнату, молча подошёл к мини-бару, приложил палец к сенсорной панели, вытащил бутылку коньяка, всё так же молча налил две рюмки и, не дожидаясь меня, залпом опрокинул свою.