Я буду летать

Парень продолжал сканировать ее лицо, и Софи чудом держалась, чтобы не выдать себя. Смотрела прямо. Не моргала. Ой, кажется, даже не дышала, потому как в груди начало печь, намекая, что еще немного и она сама себя задушит.

– Верно, – согласился он после мучительно долгой паузы, отвел взгляд и она, наконец, позволила себе вздохнуть. – Так как, говоришь, тебя зовут?

Отказаться назвать себя было бы подозрительно, а сбежать – невозможно. Ее мастерски заманили в ловушку, устроив допрос.

– София, – буркнула, досадуя на свою доверчивость. Она не Нетопырь, а овца.

– София, – протянул парень, добавив с насмешкой: – Ты странный техник, София. Не видя цвет твоего комбеза, я бы и не сомневался, что ты пилот. Не хочешь рассказать, как так получилось?

– Нет! – практически выкрикнула девушка. Паника нарастала. Она не была уверена, что имя брата сможет ее защитить, если наставникам станет известно об ее прогулках по ангару в неположенное время. И не только о прогулках. Она все еще жила мыслью, что будет летать. Что вселенная отзовется на ее просьбу и сделает так, чтобы вернуть день экзамена и все исправить. Глупо, конечно, надеется на подобное. Но именно об этом молила Софи звезды, когда всматривалась в них с обзорной палубы до рези в глазах. Об этом, а еще о брате.

– Нет, так нет, – не стал настаивать Алексей. Легко спустился по лестнице. Протянул руку, чтобы помочь ей, но девушка проигнорировала жест джентльмена.

В академии не было мальчиков и девочек, были курсанты, – так много раз им повторяли в начале года. Пришли сюда? Нечего рассчитывать на послабления. Софи и не рассчитывала. Она ждала чуда, что было еще хуже.

– Но если тебе понадобится помощь, дай знать, – и отошел в сторону, давая понять, что она свободна.

Глава 4

На обзорной палубе Софи притормозила. Не могла не остановиться: взглянуть на звезды и постараться успокоиться. Один провал ничего не значит. Один заподозривший пилот не приговор. Но дальше надо быть осторожнее.

На обзорной палубе «Избушки», как ласково звали меж собой курсанты орбитальную станцию ПКА, всегда царил полумрак, чтобы свет не отсвечивал на стекло и не мешал любоваться звездами. Сейчас было лучшее время для наблюдения: солнце ушло за Луну, Земля еще не показалась справа, так что перед станцией лежала бескрайняя чернота, подсвеченная далекими звездами, да огнями деловито пересекающих это пространство кораблей. Если присмотреться, можно увидеть в дальнем углу вечно догоняющую их, как шутили курсанты, китайскую орбитальную станцию. Это было, конечно, не так. Просто у обеих станций были схожи орбиты. Китайская академия являлась их ближайшей соседкой, все остальные старались держаться подальше, свято веря, что от новичков, которых выпустили в космос, еще и на истребителях, добра не жди. Им даже отдельный сектор выделили для полетов, чтобы курсанты, своими виражами, не смущали пассажирские и торговые суда, активно курсирующие между лунными городами и Землей. Американцы свою академию вообще на орбиту Марса вынесли.

На земной орбите фактически оставались лишь пересадочные станции, да цеха по сборке кораблей, плюс оборудование связи. Все остальное – из-за перегруза трафика – убрали подальше.

Ходили разговоры, что давно пора центральной сделать планету в созвездии Альфа Центавра – ближе к остальным планетам будет. Однако, разговорами все и закончилось.

Сектора заключали союзы, организовывали совместные экспедиции, учения, порой устраивали мелкую грызню, но полноценные конфликты остались в прошлом. Ибо перед лицом более высокоразвитых цивилизаций неудобно было оставаться кровожадными и глупыми дикарями, даже если эти дикари создали гипердвигатель. Так что сор из избы старались не выносить и решать конфликты максимально быстро и тихо.

Софи положила ладони на стекло. Последнее время ей казалось, что вселенная откликается на ее просьбы. Вот и сейчас что-то теплое коснулось груди, растекаясь внутри сочувствием, и дышать стало легче, ушла обида на поймавшего ее в ангаре курсанта, а собственные страхи показались ужасно глупыми.

Софи улыбнулась, поблагодарила звезды за поддержку и помчалась к себе. Время отбоя стремительно приближалось.

Ночью ей снилось что-то пушистое, невидимое, но теплое. Оно обнимало, нежно прижимая к себе, гладило по голове, отчего внутри рождалась смешная щекотка, а еще оно мурлыкало. Иногда это мурлыканье обретало форму слов:

«Забавная пылинка… Глупая… Но я уже близко. Скоро встретимся, пылинка».

Софи со всем соглашалась. Кто спорит со сном?

А еще теплая пустота знала, где брат. И даже готова была помочь его найти.

Утром Софи проснулась с улыбкой на губах и теплотой в груди. Конечно, ничего в ее жизни не изменилось, но она чувствовала себя так, словно весь мир признался ей в любви.

– Нет, ты видел? Сердцем чую – угнать хочет, поганка, – и Владимир Сергеевич гневно сунул под нос Березину планшет. На них недовольно покосились – завтрак проходил тихо, а тут такие эмоции…

Березин со вздохом отложил в сторону вилку и активировал запись – не отстанет же, он Володю прекрасно знает.

На экране отобразился ангар и две фигурки: одна в оранжевом комбинезоне, вторая в синем. Николай Александрович усмехнулся. Кто-то настолько сильно переживает за драгоценные «Стражи» и «ШИПы», что готов заподозрить в диверсии даже маленькую девочку.

Просмотрел, вернул планшет, пожал плечами.

– Ничего странного не вижу. Подумаешь, встретились. Разошлись без скандала. Уверен, курсант тревогу поднимать не станет, а если придет к тебе – замнешь.

– Стран-н-ного он не видит! – пропел Владимир, посмотрел неодобрительно, потом спохватился, понизил голос: – У девчонки пропал брат. Сам говоришь, любимый. И судя по всему, не только любимый, но и объект для подражания. Раз пошла к нам, значит, не смирилась с его потерей. Точно есть нарушения психики, я тебе отвечаю.

Николай Александрович только вздохнул. «Отвечает» он. Вечно ищет плохое там, где любой другой мимо пройдет.

Между прочим, у него яичница остывает, как и каша.

– Тест она сдала без нареканий. Претензий у психологов к ней нет, – заметил он.

– Слышал я, как местные тест проводят, – отмахнулся ложкой коллега, – исключительно для галочки. И ты прекрасно знаешь, как космос воздействует на психику. Любой, даже малой проблемой можно сломать. Мы вон со Ждановым сколько возились? И продолжаем возиться. Но признаюсь честно, если бы парень не был так чертовски талантлив, отчислил бы. Ну или запретил дальние полеты.

– Так София и не на летном учится.

Владимир взглянул осуждающе.

– А в ангар она ходит, чтобы полюбоваться? И не улыбайся. У нас пара «Незабудок» пристыкована. Подберет команду – один уже есть – и полетит на поиски брата. Чем не план? А главное, сразу появляются цель, мотив и стимул учиться у нас.

– Тебе бы сказочки писать, Володя, – укоризненно покачал головой Березин, пододвигая к себе тарелку с яичницей. – Девочка мечтает летать. Согласен. Но более чем уверен, учиться она бросит к концу года и уйдет в гражданскую. Так что успокойся. Никто твои драгоценные истребители не тронет. Лучше присмотри за Алексеем Ждановым. Не нравится мне его хождение в ангар по вечерам.

– Присмотрю, – пообещал Владимир, – а ты пообещай устроить первокурсникам тест. Поговори с психологами. Пусть проведут полную оценку личностей. Особенно технарей. Там и проверим: кто прав, а кто слишком добрый.

– А ты не трогай ее пока, – попросил неожиданно для самого себя Березин, испугавшись вдруг непонятно чего.

– Посмотрим, – хмуро отрезал Володя, явно желая избавиться от всего, что могло представлять угрозу спокойной жизни в академии.

На очередное занятие Софи чуть не опоздала. Влетела в класс буквально перед носом мастера. Заняла место за столом. Выложила перешитые перчатки, полюбовалась – красота. Натянула, пошевелила пальцами – совсем другое дело.

– Доброе утро, курсанты! – голос мастера, усиленный встроенным в гарнитуру микрофоном, разнесся по классу.

– Доброе утро, господин мастер! – слаженным хором гаркнули курсанты. Тонкий голосок Софи потонул в оре луженых глоток.

Мастер одобрительно кивнул и продолжил:

– Сегодня мы с вами разбираем систему охлаждения ускорителей. Она примерно идентична на всех судах, дело лишь в размерах, да в расположении деталей. Начнем со сложного и крупного – с фрегата, простое сами потом освоите.

На столах замерцали проекции. Софи внимательно вгляделась в свою. Так, этот блок с насосами ей знаком, тут непонятно, что накручено, а там вентиляторы, их сложно с чем-то перепутать.

– Вам нужно разобраться и найти поломку на схеме, потом исправить ее на модели. Посмотрим, как хорошо вы изучили ускорители.

Софи сняла перчатки. Что же… сначала легкая часть.

Работать с голограммами ей нравилось. Знай себе пальчиком води, увеличивай, уменьшай, поворачивай. И никакой грязи. Все бы занятия так проходили! Но мастер был приверженцем старой школы, считая, что мозг лучше всего запоминает вместе с руками. Мол, даже если голова забыла, руки вспомнят и в нужный момент подскажут.

Кажется тут, – решила девушка, разглядывая клапан термостата. Помнится, мастер говорил, что клапаны – самая ненадежная часть системы.

Она нажала кнопку на столе, которая означала готовность приступить к практической части. Голограмма погасла, крышка стола разъехалась и на платформу поднялась модель.