– Да, Ида!
– А ты… – я продолжила совсем не так, как хотела. – А как поживает твоя племянница Саша?
– Сашка? – он удивился. – Хорошо поживает. Работает много только, совсем нет времени на личную жизнь.
– И как её муж это терпит?
– Какой муж, Ида?
– А что, у неё их несколько?
– Вообще-то ни одного. С чего ты решила?
– Но мне Света сказала…
– Света? Как – Света? – он побледнел.
– Она мне звонила, ещё когда я в Москве была. Звонила и приглашала в Арбузов. Сирень, говорит, расцвела. Про дочку рассказывала, что замуж её выдала…
– Ида… – он поморгал беспомощно. – Света умерла полгода назад.
– Что???
– У неё сердце больное было. Никто не знал, она не жаловалась никогда.
– Господи, господи! – у меня всё поплыло перед глазами.
– Так что она никак не могла тебе звонить. Ты что-то перепутала, Ида.
– Но как же так, Вася, как же так…
– Мы пришли.
Наверное, именно из-за своего состояния я не сразу его узнала. Этот двор. Наш двор.
– Вася, ты уверен?
– Конечно. Вот смотри, – он кивнул на табличку, прибитую к углу дома. – Последний переулок, дом два.
– Как Последний переулок? Разве Рузанна про него говорила?
– Ну вот, ты же сама записала, глянь!
– Да, вижу. Видимо, я так волновалась тогда, что даже внимание на это название не обратила.
– Ну что, Ида. Ты иди теперь.
– А ты?
– А я здесь подожду.
– Мне страшно, Вася!
– Я знаю.
– Так мне идти?
– Иди.
Я сделала один шаг.
– Ида!
– А?
– Нет, ничего. Иди. Иди быстрей, не рви мне сердце!
И я побежала.
А ступеньки вовсе не узкие! Вот, моя ступня помещается как раз! Раз – ступенька, два – ступенька…
В дверь я постучала еле слышно, одними ноготочками. Но меня услышали.
– Иду! – глухо донеслось с той стороны.
Дверь распахнулась неожиданно, хотя я ждала этого момента всю жизнь. Или всего год, неважно.
– Это вы??
– Заходите. Я вас ждал.
Он первым сделал шаг в темноту, поворачиваясь ко мне спиной. Немолодой, высокий человек с разноцветными глазами.
– Подождите!
– Что такое? – он обернулся удивлённо.
– Где Матвей? Мне дали этот адрес… Он здесь?
– Матвей? – его молчание мне показалось вечным. – А разве вы ещё не поняли, душа моя?
– Что я должна была понять… – прошептала я растерянно.
Он молчал, просто смотрел на меня. Его лицо менялось, плыло, мерцало, то с этими стенами сливаясь, то вновь приобретая чёткие черты. Чьи? Я не могла понять, не понимала… Не хотела понимать…
– Кто вы такой?
– Знаете, когда я увидел вас в первый раз – там, на перроне, – я влюбился. В вас влюбился, Ида! В душу вашу заплутавшую, запутавшуюся. И мне очень захотелось вас распутать. Или запутать ещё сильнее, связать путами прочнее, чем смерть.