Где ты встречаешь рассветы?

Он улыбнулся, и я улыбнулась в ответ, а потом первая сделала тот шаг, которого он ждал так долго.

Он обнимал меня, как обнимал бы маленький сын вернувшуюся с войны мать. Я гладила его по голове и улыбалась Алексу, который топтался где-то на горизонте. И всем остальным улыбалась тоже, и самой себе…

Глава 12

– Это случилось ровно семь лет назад… – голос Беляева звучал ровно, но слышалось в нём страдание такой силы, что меня пробрала дрожь.

Мы вчетвером – я, Александр, Игорь и Антонина – сидели за столиком кафе, расположенного неподалёку от больницы. Беляев нервно курил, окутывая пространство вокруг сизым дымом, и никому из нас даже в голову не приходило его за это укорять.

– Мы с Сашкой, кажется впервые за много лет, крупно поругались. Теперь уже не важно, из-за чего, но в тот день нам казалось, что всё, это наша последняя совместная поездка и вообще последняя встреча. Мы с ним и бывшими одноклассниками устроили пикник на природе – по случаю моего приезда, вот там всё и произошло. Наша ссора, я имею в виду. До сих пор стоит перед глазами…

Он глубоко затянулся. Мы ждали продолжения, затаив дыхание.

– Нет, рукоприкладство – это ерунда по сравнению со всем тем, что мы наговорили друг другу в порыве злости. Ох и несло нас тогда! Всё высказали – и то, что было, и то, чего никогда не было и быть не могло. Все тридцать лет нашей дружбы вспомнили, все обиды – мелочные, пустяшные, но на тот момент раздутые до вселенских размеров. Ребята, бедные, даже подходить к нам боялись, со стороны наблюдали за вспышкой страстей – мы же с Саней неразлучные были, как сиамские близнецы, а тут вдруг такое… В общем, потоптались мы с ним, побуцкали друг друга и в таком состоянии в машину загрузились – дождь как раз в это время начал накрапывать, да и настроения больше ни у кого не было оставаться. И так получилось, что в машине мы с ним опять вместе оказались. Я, Сашка за рулём и ещё одна наша девочка, Галка Кукушкина. Галку, как я потом понял, ребята специально с нами посадили, вместо громоотвода. Поехали, в общем…

Он стряхнул пепел в изогнутую кленовым листом фарфоровую пепельницу и дальше продолжал.

– Настроение было отвратное. Я в окно смотрел, не поворачивая головы, Санька мрачно на дорогу уставился, а Галка жужжала, как пчела, не закрывая рта… – Он помолчал несколько секунд, а потом заговорил быстрее, будто торопясь выплеснуть из себя поскорее то, что хранил все эти годы. – Когда на нас грузовик налетел, я даже толком ничего не успел понять. Голову не успел повернуть, только услышал захлебывающийся Галкин крик, потом Сашкино чертыханье, страшный визг тормозов, и тут что-то чёрное и тяжёлое вдруг закрыло от меня белый свет. Очнулся я спустя несколько минут, хотя мне показалось, что прошла вечность. Слышу – рядом со мной стонет кто-то. Открыл глаза – Галкина голова мне в левое плечо уткнулась, а сам я оказался вжатым между передним и задним сиденьями. Стон прекратился – это Галка, оказывается, стонала, – и начались у неё какие-то судороги, а я испугался, что всё, случилось самое плохое. Завозился, задёргался, пытаясь освободиться, а она вдруг голову поднимает, и я вижу, что она смеётся. Знаете, нервный такой смех, от которого мне ещё страшнее стало. «Мне сегодня предложение сделали!», – сообщила она мне, не переставая истерично всхлипывать. – «Представляешь, в день помолвки концы отдать, умереть не встать!» «Дура!», – выругался я и ещё одно словцо добавил, покрепче. – «Я-то подумал, всё, каюк тебе!» И тут мы с ней, как по команде, вперёд посмотрели, в сторону нашего водителя. А Саньки-то там и не оказалось!

– Как не оказалось?! – я впервые нарушила молчание.

– Очень просто. Водительское кресло было пустым. Хотя его уже и креслом в тот момент трудно было назвать – приборная панель вплотную с кожаным сиденьем сошлась, как в последнем поцелуе. Если бы Санёк там сидел, то… В общем, ему повезло, что во время удара его из машины выкинуло… Повезло, да…

Беляев помолчал несколько минут, в течение которых мы старались его не тревожить, потом продолжил.

– Это я во всём виноват… Если бы не ссора та дурацкая, ничего бы не случилось. Сашка же водил, как бог! Увернуться от грузовика, пусть даже потерявшего управление, для него – плёвое дело! Но из-за меня и моих глупых слов он сам тогда… потерял управление… – Беляев судорожно вздохнул и закашлялся едким дымом. Алекс успокаивающе похлопал его по спине. – Ирония судьбы – оба виновника, я и водитель грузовика, отделались лёгким испугом, Галке раздробило коленный сустав, она потом год по больницам моталась, а Сашке… Сашке больше всех не повезло. Он несколько дней из комы не выходил, а когда вышел, стал нести такую чепуху, что… мы ещё больше за него испугались.

– Так вы из-за него Москву бросили? – у меня стали сходиться пазлы в цельную картинку.

– Вы просто не понимаете, Василиса, – он посмотрел на меня взглядом больной собаки. – Ближе Сашки у меня никого нет. Мать я не считаю, конечно, мать – это святое. А Сашка… С ним надо было возиться первое время, а кто бы это делал, его отец? Иваныч – слабый человек, ему самому нянька нужна. В общем, я вернулся в Арбузов, быстро устроился в больницу – всё-таки московская корочка что-то да значит! – и время от времени Сашку сюда пристраивал, несколько раз в год. И знаете, лечение помогать стало. Он после аварии головными болями мучился, так теперь тьфу-тьфу, и функции мозга постепенно восстанавливаются. Только эта его навязчивая идея по-прежнему покоя не даёт ни ему, ни нам…

– Вы сейчас говорите… обо мне?

– О вас. Точнее о той незнакомке, которая являлась Саше во сне, начиная с…

– …пребывания в коме, – завершила Антонина.

– Да, – кивнул Игорь и накрыл своей ладонью руку девушки. Та вздрогнула, но отодвигаться не стала. – Тонь, ты прости меня, пожалуйста…

– Это ерунда, Игорь Георгиевич! – отмахнулась Антонина. – Вы дальше рассказывайте! Саша, значит, в коме Василису увидел? И… влюбился?

– Мы пытались объяснить ему, что всё это – иллюзия, фантом, что такой девушки не существует в природе, но он слушать нас не хотел. Первое время нервничал очень, когда я увещевал его, до драки, знаете, доходило, но постепенно стал стараться меньше говорить на эту тему, и одно время мы даже думали, что всё у него прошло. И тут вдруг вы появляетесь, Василиса! – Беляев обратил на меня воспалённый взгляд. – Сначала к Иванычу домой заявляетесь с вопросами о скульптуре – кто лепил, да с кого. Иваныч, конечно, испугался – лепил-то он, но образцом послужили Сашкины рисунки, которые тот по ночам малевал, во время своих видений, и получается, что авторство-то не полное! А потом вы и до больницы добрались, и тут уже испугался я. За Сашку испугался!

– Да, я теперь это понимаю, – кивнула я. – Парень на поправку пошёл, а тут вдруг новый стресс. Я бы тоже на вашем месте взашей гнала такую угрозу.

– Вот я и гнал, – Беляев улыбнулся виноватой улыбкой. – Как мог. Вы уж простите меня за грубость, Василиса! Нервы совсем ни к чёрту, да ещё и ночи эти бессонные…

– Я не сержусь на вас, Игорь. Никто не сердится, правда, Тоня?

– Правда! – покраснела девушка. – Но вопрос теперь в другом. Как нам с Сашей быть?

И вся троица посмотрела на меня. А что я могла ответить?

– Ведь он вам нравится, Василиса? – Беляев первым прервал долгое молчание. – Я это сразу почувствовал…

– Игорь, это шантаж! – рассердилась Антонина, ударяя ладошкой по руке Беляева. – Не дави на человека! Ведь так нельзя, в конце концов!

Она и не заметила, как перешла с доктором на «ты» – хороший знак…

– Да я-то что… Я же просто факт констатировал, – отступил Беляев.

– А мы как раз сегодня с Василисой говорили о её желании у нас остаться, – тихо произнёс Алекс, смотря куда-то в сторону. – Филиал тут открыть и вообще…

Антонина сверкнула на него глазами, а я только усмехнулась.

– Ребята, я всех вас понимаю, но поймите и вы меня – нельзя такие вещи вот так просто, по щелчку решать. На кону стоит судьба человеческая… и не одна, между прочим. Я ведь тоже… не игрушка.

– Да мы понимаем! Конечно! – зашумели они.

– Вот и славно. А сейчас…

– А сейчас мне надо обратно бежать, – спохватилась Антонина. – Римма там, небось, уже рвёт и мечет!

– Порвёт, порвёт и перестанет, – пробурчал Беляев и, сжав покрепче ладонь Антонины, поднялся. Девушка вскочила за ним. – Мы пойдём, ребята. Будем на связи, ваш номер, Василиса, у нас есть, ну а… – он посмотрел на Алекса и рукой махнул. – В общем, увидимся!

Милостивый пожал на прощание руку Беляеву, ободряюще улыбнулся Антонине, и вскоре мы с ним остались вдвоём.

– Ещё кофейку?

– Давай! – согласилась я. – Раз пошла такая пьянка…

– А может, на дачу вернёмся, Алиска? – он сделал многозначительную паузу. – Вроде не все ещё наши дела завершены…

– Александр Сергеич! – укоризненно посмотрела я в нахальные синие глаза.

– Значит, не вернёмся… – вздохнул он.

– Неа.

– Из-за мальчика Саши?

– Ты же всё понимаешь, Алекс!

– Да уж, не дурак, – ещё раз вздохнул он, но на этот раз веселее. И вскинул руку наверх, подзывая официанта. – Нам, пожалуйста, ещё две чашки кофе… и вот это пирожное… как его…

– Тирамису?

– Точно! Хорошее средство от психологической травмы…